В цистерне булькнуло снова.
– Это только один из вариантов развития событий. Назовем его глобально-философским. А вот другой замысел, попроще, подоступнее: Ворота никого не отбирают. Ворота просто генерируют волны, облегчающие проход людям, обладающим неким комплексом свойств… в который, комплекс, входит и музыкальная одаренность. Как?
Лидка открыла рот и снова закрыла.
– Или вариант третий – музыка и дальфины. Допустим, дальфины как-то связаны с феноменом Ворот… Как именно? А допустим, они генерируют те же волны, что и Ворота. Необнаружимые современными приборами. Или наоборот, не генерируют, а воспринимают…
– Мы приехали, – сказала Лидка.
Беликов аккуратно втиснул молоковоз между оградой деткомбината и автобусной остановкой. Спрыгнул на землю, согласно этикету обошел вокруг кабины, галантно помог Лидке спуститься с высокой пыльной подножки.
– Через некоторое время, – сообщил он задумчиво, – году в десятом-одиннадцатом, как обычно, возродится интерес к литературе и книгоизданию. И тот, кто смотрит вперед, кто сумеет предугадать особенности, характерные для современного цикла, просчитает заранее покупательский спрос, кто вовремя первым подаст в издательство соответствующую рукопись… Тот победит, Лидия Анатольевна. Вот, это мои книжки. Не обращайте внимания на обложки. С авторами почти никогда не согласовывают оформление. В «Пути дальфина» нет ни одной постельной сцены, а в «Потерянном ключе» нет ни одного эпизода со стрельбой…
Лидка осторожно, чуть ли не двумя пальцами, взяла из рук Беликова пару томиков в глянцевых обложках. На одной была нарисована толстая голая женщина, беспомощно прикрывающаяся прозрачной тряпочкой от ужасного с виду дальфина, вылезающего из зеркала. На второй обложке брели подернутые красноватой дымкой глефы. Горящие развалины города едва достигали их колен. Крупное художественное преувеличение.
– Можно я вам позвоню? – тоном, не терпящим возражений, спросил Беликов.
– Я очень редко бываю дома, – сказала Лидка медленно. Потом спохватилась: – Погодите, а откуда вы знаете мой…
Беликов уже залез в кабину. Прощально помахал ручкой:
– До встречи, Лидия Анатольевна! Я безумно рад наконец-то с вами познакомиться!
И газанул, окутав окрестности вонючим солярным дымом.
«Жила-была девочка. Пошла в лес за грибами, насобирала полно ягод. Тут увидела та-акое чудовище! Сказать тебе? Змею!!!»
Андрюшины сказки, 12 января 6 года
– …А теперь, детки, возьмем наши ложки и будем стучать в такт. Раз-и, два-и… Сашенька, не надо так сильно лупить. У нас маленькие зверюшки танцуют, а ты так бьешь, как будто Баба-Яга идет!
Четырехлетки залились хохотом. Старательная девочка Сашенька упала от смеха на ковер и замолотила в воздухе ногами.
Лидка аккуратно прикрыла дверь.
В последнее время дикой популярностью пользовались музыкальные занятия. Не проходило недели, чтобы в какой-нибудь газете не вынырнула соответствующая публикация; тон их колебался от осторожно-рекомендательных заметок о пользе музыкального образования до радостных воплей: раскрыта тайна Ворот!
Одно время Лидка пыталась отследить утечку информации. Но потом махнула рукой: в конце концов побочным результатом такой утечки может быть только расцвет музыкальной педагогики, а вреда от этого не будет…
На звонки любопытствующих она раздраженно отвечала, что слухи ложные, никаких результатов нет и никаких исследований не ведется. Ей не верили.
«Сегодня в садике он взялся рассказывать сказку про то, как жил-был большой дом-мама и маленький доменок-сын. Что было дальше, слушатели так и не узнали. Видимо, сказка оказалась очень грустной, потому что рассказчик разревелся раньше, чем успел перейти к изложению сюжета…
А. вчера нарисовал на двух листочках одинаковые каракули, но на первой картинке был злой паук в паутине, а на второй – добрый. В той же, по-видимому, паутине, потому что различить, где какой, совершенно невозможно… Но он ведь различает! И обижается, когда я путаю! Кончилось тем, что он, совсем как в анекдоте, испугался злого паука и спрятался от него в шкафчик для одежды…
Я дура. Мне кажется, что он самый талантливый. Самый красивый. Что остальные дети рядом с ним – ослята рядом со львенком… Я понимаю, мать должна быть предвзятой, но не настолько же!» 20 апреля. А. три года.
Лидка ни за что на свете не взялась бы за эти книжки, во всяком случае так ей казалось. Но после отбоя – дети уже полчаса как дисциплинированно сопели, а Лидке еще совершенно не хотелось спать – обнаружилось, что никаких других развлечений, кроме подаренных Беликовым книг, в ее распоряжении нет.
Она вытащила их из сумки – поначалу чтобы рассмотреть и подивиться изобретательности художника. Потом ее глаза зацепились за первый абзац: «Это был маленький пикник на берегу, в скалах. Мне хотелось покормить дальфина с руки, и когда взрослые отвернулись, я стянул с клеенчатой скатерти шампур с недоеденным шашлыком и, прыгая с камня на камень, поспешил к воде…»
Лидка сдвинула брови. Откуда-то потянуло шашлычным запахом, в деткомбинате обычно не пахнет шашлыками. Здесь пахнет молоком, кашей, в крайнем случае, морковным пюре; запах возник в Лидкином воображении и не потому, что текст был как-то особенно хорош. Нет, текст был обыкновенный, просто Лидке вспомнился эпизод из собственного детства, когда, заметив с берега глянцевые спины, она впервые в жизни осмелилась поглядеть на дальфинов вблизи. И – вот совпадение! – это было как раз во время апрельского пикника, когда взрослые были увлечены процессом изготовления шашлыков, а Тимур и Яна, гордые сознанием своей взрослости, подавали шампуры…
Незаметно для себя Лидка прочитала три главы. Беликов писал бойко и броско, но Лидка не могла избавиться от ощущения, что это ее полуосознанные мысли и побуждения кем-то подсмотрены, доведены до логического завершения и перенесены в книжку. С такой вот ужасной обложкой. С таким вот банальным названием. И автор ее – болтун, водитель молоковоза…
Воспоминание о булькающем в цистерне молоке отбили у Лидки охоту читать дальше. Она еще раз обошла детей, развернула свою раскладушку и улеглась.
Ей приснилась пустынная дорога, мигающие желтым светофоры на площади перед Соломенским парком, мужчины и женщины, неподвижно стоящие на мокром асфальте, на тусклой «зебре» перехода. Все – без обуви, в носках. Несколько секунд Лидка, обмерев, наблюдала, потом от редкой толпы отделился пожилой мужчина, в котором Лидка через несколько секунд узнала постаревшего подводника Сашу.
