— За мной! — рявкнул Джонни-О, и оба парня понеслись очертя голову.
Да, Мэри нанесла поражение армии Шоколадного Огра и забрала его поезд, но оставалось ещё одно средство передвижения — для тех, у кого достанет дерзости захватить его…
Найти «Гинденбург» было совсем нетрудно — он возвышался над всем окружающим. Несколько десятков послесветов ещё удерживали его за канаты, не то дирижабль давно бы уже унесло яростным ветром.
— Да их целая куча, а нас только двое! — воскликнул Чарли. — У нас против них нет ни шанса!
Но Джонни-О сообразил кое-что, до чего не додумался Чарли. Эти послесветы не могли драться — руки заняты. От скольких из них надо избавиться, чтобы корабль взмыл в воздух?
Мальчишки действовали стремительно: Джонни-О одного за другим отрывал послесветов от канатов, а Чарли совал им в руки монеты. Когда они спровадили с десяток, остальные догадались, что происходит, впали в панику и начали бросать верёвки. Дирижабль «затанцевал».
— Пошли! — крикнул Джонни-О. Оба беглеца кинулись к «Гинденбургу». Пандус, опущенный на землю, уже чуть приподнялся в воздух. Они прыгнули на него и вбежали внутрь.
Нос корабля задрался под порывом неистового ветра. Кое-кто из удерживающих «Гинденбург» послесветов ещё болтался на канатах, но им достало ума бросить их. Дирижабль взмыл в небо, бесконтрольно крутясь и ныряя, отдавшись на милость ветра. На борту гигантского воздушного судна не было никого, кроме Джонни-О и Чарли. Они потеряли поезд, они потеряли армию, но им удалось спасти ведро с монетами.
— Ты умеешь водить эту штуковину? — спросил Джонни-О.
— Нет, — ответил тот, — но у меня, кажется, масса времени, чтобы научиться.
Они немного поблуждали по коридорам, но наконец выбрели куда надо — на мостик. И обнаружили Проблему.
Поперёк двери лежала металлическая перекладина, на которой красовался огромный амбарный замок.
— А где ключ? — спросил Чарли. — Ключ нужен!
Джонни-О в точности знал, где ключ — на шее у Мокрицы.
— А если попробовать взломать? — предположил Чарли. — У тебя такие лапищи — может, справишься?
Но как Джонни-О ни старался, толку было чуть. Междумирная дверь, междумирный замок. То, что перешло в вечность, нельзя сломать. Никогда.
Корабль поднялся в облака, медленно поворачиваясь вокруг своей оси под ветром, словно флюгер. Их несло на восток.
— Какие мы дураки, — сказал Чарли.
— Заткнись, — посоветовал Джонни-О. — Закрой пасть, понял?
И теперь Джонни-О сидел напротив Чарли на променаде правого борта «Гинденбурга». Ведро с монетами стояло между ними.
— Ты первый, — сказал Джонни-О.
— Нет, ты первый, — отозвался Чарли.
— Нет, ты!
— Нет, ты!
Ни тот, ни другой не хотели брать монетки. «Гинденбург» несло в небесах по воле ветров, а парни лишь сидели и смотрели друг другу в глаза, выжидая, кто моргнёт первым.
Глава 38
Последний поезд из Мемфиса
Милос стремглав мчался вперёд, таща за собой Алли. Он сторонился людных улиц, боясь, как бы Алли не набралась сил, не впрыгнула в кого-нибудь и не сбежала. Ему не было известно, захватили ли войска Мэри поезд. Если нет — Алли послужит средством торговли, если захватили — она станет весьма ценной заложницей.
— Я прочла её мысли, Милос, — тихим от слабости голосом проговорила Алли. — Этого нельзя делать. Мэри не рассказала тебе всего! Ты не знаешь, что она задумала!
Но Милос и без того был ошеломлён всем случившимся; зачем ему ещё ломать голову над словами этой девчонки? Он не знал, что и думать, не на шутку страшился того, что им всем предстоит, и от этого разозлился до крайности.
— Тихо! — прикрикнул он. — Не то вгоню тебя в землю, только чтобы заткнуть тебе рот!
— Вгоняй! Я лучше уйду в землю, чем приму хоть какое-то участие в плане Мэри!
— Это больше не её план! — отрезал он. — Это теперь мой план!
Они достигли того места, где на мёртвых рельсах стоял поезд-призрак. Милос сразу увидел Спидо — тот лихорадочно выкрикивал какие-то приказания. Только что прибыла команда, удерживавшая «Гинденбург» на земле, из чего следовало, что воздушный корабль потерян. Ну да ладно, зато у них теперь есть поезд. Мэри нет, но её дело живёт!
Всю попавшую в плен армию Огра засунули в последний вагон. Идея принадлежала Мэри — она заимствовала её у Мопси. «Послесветов можно засунуть в любой объём — на всех хватит места», — говорила она и была права: в вагон поместилось несколько сот; в окнах были видны расплющенные руки, ноги, локти, лица… Это было что-то вроде чистилища для инакомыслящих — пока не одумаются и не начнут мыслить, как Мэри.
Завидев Милоса, Спидо заволновался.
— А почему ты здесь, а не с Джил на мосту? — Но когда рядом с Милосом он обнаружил Алли, у него даже послесвечение поблекло. — Что-то пошло не так, да? Что случилось?!
— Запри-ка эту красотку где-нибудь в надёжном месте, — ответил Милос, — да смотри поосторожнее — она умная. — И, состроив одну из своих самых обворожительных мин, подмигнул Алли: — Слишком умная — себе же во вред. Но, может, как говорит Мэри, получится её «перевоспитать».
— Мэри ещё нет, — проговорил Спидо. — Мы не можем двигаться дальше, пока она не вернулась.
Милос секунду поколебался — уж больно правда была жестока.
— Мэри не вернётся, — сказал он. — Мне очень жаль.
— То есть… Значит, Огр победил её?
— Огра тоже больше нет. Они оба пропали.
Спидо был потрясён. Ему хотелось бы узнать всё в подробностях, но сейчас не было времени, да и Милос ещё не собрался с духом для рассказа.
— Всё, что нам остаётся, — сказал Милос, — это продолжать её дело.
— Но как мы можем продолжать без неё?!
— О, я думаю, Мэри всегда будет с нами. Уж в этом не сомневайся.
* * *
Спидо привязал Алли к передку паровоза, над самым буфером, лицом вперёд. Милос одобрил.
— Я вообще-то подумывал о чём-нибудь более комфортабельном, — сказал он, — но и так сойдёт.
— Я тебе не галионная фигура![50] — бушевала Алли.
— Ещё какая галионная! — невозмутимо возразил Милос. — Ты лишила детей Мэри их попечительницы. Они бы предпочли запаковать тебя в мешок и послать к центру Земли, но я их отговорил. Сказал им, что мы должны проявить милосердие — так поступила бы Мэри. Ненавидь меня, сколько хочешь, но я только что спас тебя.
— Ты уж меня прости, что не испытываю к тебе благодарности! — огрызнулась Алли.
Милос вплотную придвинулся к ней и прошипел:
— Я могу тебе простить всё… кроме одного. Ты забрала её у меня. Этого я тебе никогда не прощу.
