Эрик Рассел - Безработный робот (сборник)

— Только бы нам получить их мирным путем! — часто говорила Лорна. — Люди достаточно разрушали и убивали.

А я отвечал ей:

— Не все ли равно, каким путем, это ведь не люди.

— Но они разумные существа.

— Дикари, — фыркал я. — И вообще чудовища. Прибереги свою симпатию для славных, нежных, изголодавшихся по ласке человеческих созданий, вроде меня.

Она хлопала меня по рукам и возвращалась к своим вычислительным машинам.

Как-то раз Слопс спросил меня, кто такие лопотуны. Настоящие ли они люди?

— Человекообразные, — коротко ответил я ему. Я почемуто всегда испытывал неловкость при разговоре с ним. Зато меня очень забавляли его смехотворные повадки.

— Они ходят на двух ногах, — пояснил я. — Большие пальцы на их руках противопоставлены остальным. Носят у крашения. Кристаллы им только для этого и нужны. Но они дышат не кислородом, а аммиаком. Бог знает, какой у них обмен веществ! А что, Слопси? Захотелось порыться в их мусоре?

— Я только так спросил, — мягко ответил Слопс. Лицо его озарилось кроткой почти-улыбкой. Он отошел. Помню, как я смеялся, представив себе стычку между ним и двумя-тремя лопотунами, самыми ужасными существами, какие только известны истории. Когда вторая экспедиция совершила посадку на Венере, весь экипаж, кроме двух человек, при одном виде лопотунов побросал тюки и пустился бежать со всех ног. Двое смельчаков держались, пока лопотуны не подняли крик. Психологов очень заинтересовал этот звук. Нормальное человеческое ухо не может его вынести. Одному из космонавтов стало плохо, и он убежал. Ничего постыдного в этом не было. Другой оказался отрезанным от корабля и стоял, парализованный страхом, а лопотуны орали и дудели и так стучали по земле чешуйчатыми кулаками, что все вокруг тряслось. Чтобы отпугнуть этих разъяренных чудовищ, космонавт выстрелил в воздух.

Трудно сказать, что на них подействовало. Он помнил только одно: начался настоящий бедлам. Поднялся такой оглушительный звериный рев и вой, что космонавт похолодел от ужаса и потерял сознание. Когда он пришел в себя, лопотуны уже исчезли. Около него лежали два кристалла. Он схватил их и, ничего не видя перед собой, сломя голову помчался к кораблю. Лучшие в мире психотерапевты потратили восемь месяцев, чтобы вылечить его, и говорят, что он до сих пор не вполне нормален, хотя и дожил до старости. Какие фантастические излучения применяют лопотуны для психического воздействия на врага, этого мы не знаем, но если представить себе Слопса в бою с ними, сцена получится неповторимая!

Когда на борту такой забавник, вахты проходят быстро, и экипаж не скучает.

Никогда не забуду тот вечер, когда Гривс сунул в бутерброд Слопса ложку помады для волос, самой клейкой вещи на свете. Слопс куснул, и его верхние зубы слиплись с нижними. Он забегал по кругу, издавая жалобные звуки. Бутерброд торчал у него изо рта, а Слопс бессмысленно размахивал руками. Люди прямо с ума посходили. Сама помада совершенно безвредна. Она химически инертна и легко поддается слабому бета-излучению, разрушающему молекулярное сцепление. Мы облучили его лишь после того, как вволю навеселились. Жаль, что вы не видели этой картины!

Мы совсем забыли про Слопса, когда вошли в атмосферу Венеры. Я наладил для Лорны инфракрасные телевизионные экраны. Изображения на них немного яснее, чем те, которые давал радиолокатор в аммиачном тумане, и Лорна очень ловко повела нас. Вставив в автопилот фотосъемочную карту и соединив его с телевизионным экраном, мы нашли место посадки космического корабля "К звездам".

Лорна подняла нос корабля и переключила управление на гироскопы. Мы начали спускаться хвостом вперед, садясь на постепенно укорачивавшийся столб пламени. Глаза Лорны были прикованы к эхолоту — он указывал плотность грунта под кораблем. Дайте только такому космическому кузнечику упасть на бок, и пиши пропало! В те времена еще не изобрели антигравитационной тяги. Все было очень примитивно. Но теперешняя молодежь не знает нашего пыла и наших дерзаний!

Про Венеру мало что можно рассказать. Тогда она была такая же неприглядная и ни к чему не годная, как и теперь. Не считая того, что где-то на ней находились кристаллы, за которыми мы прилетели. В иллюминаторы нам ничего не было видно — только туман да туман. Но с помощью радиолокации и инфракрасных лучей удалось разглядеть холмистую местность, утесы, слабую синеватую растительность. Кое-где попадались гигантские деревья. Пришлось терпеливо просидеть двенадцать часов, чтобы почва под нами остыла и закончились химические реакции в смеси из связанного и свободного азота, азотной кислоты, азотнокислого аммония, озона и воды, взбудораженной нами при посадке. Большая часть команды спала. Но Слопс, кажется, даже не вздремнул. Он ходил от инфракрасного аппарата к радиолокатору, заглядывал с той и с другой стороны, справа и слева, сверху и снизу. Он подолгу торчал у запотевших от тумана иллюминаторов, напряженно всматриваясь в вихрь горячих реагирующих газов, лишь бы хоть урывками увидеть унылый и нелепый ландшафт. Слопс потом и разбудил нас.

— Лопотуны! — взволнованно закричал он. — Идите посмотреть! Капитан Ригс! Капитан Ригс!

Он был возбужден, как десятилетний мальчуган, и, должен сознаться, заразил и нас. Мы столпились перед экранами.

В двухстах метрах от корабля из-за скал и голубых кустов вынырнули какие-то фигуры. И, несмотря на основательную подготовку, мы только ахнули и отвернулись. Лопотуны были крупнее людей, намного крупнее. Почему-то я этого не ожидал. А в остальном-Мне запомнились желтые клыки, злые красные глаза и серо-зеленая чешуя. Я вижу все это, как сейчас, и мне не хочется описывать их подробнее.

— Дайте-ка звук! — сказал капитан.

Я пошел в радиорубку и включил усилитель. Потом я включил наружный микрофон и дал мощность на переговорное устройство. Корабль наполнился фоновыми шумами планеты, похожими на гул и свист ветра, что нас удивило, так как туман казался неподвижным. К этому шуму добавлялся еще какой-то, доносившийся издалека и переменчивый, вроде птичьего писка или чириканья. Но все это заглушалось странными звуками — отвратительной болтовней лопотунов, изза которой они и получили свое прозвище. Это был дикий, хриплый, ничем не сдерживаемый рев. Он покрывал всю гамму прочих звуков и отличался от трескотни обезьян тем, что казался осмысленным.

— На электронной панели! — рявкнул капитан. — Достать снаряжение и костюмы! Спарксу — стать к рубке! Штурману следить за экранами! Четырех добровольцев сюда, к выходу. Пошли!

Должен сказать, что я совсем не хочу принижать храбрость людей Космической службы. Хотелось бы написать, что все, кто был на борту, щелкнули каблуками и отчеканили: "В вашем распоряжении, сэр!" С другой стороны, рассказывая вам, как люди с корабля "К звездам" не вынесли вида лопотунов и бежали, я, кажется, объяснял" что при таких обстоятельствах в этом не было ничего позорного. Ригс вызвал четырех добровольцев. Откликнулись двое: Пурчи, которому на самом деле все было нипочем, — он вовсе не рисовался, — и Хони Лундквист, которой, я думаю, хотелось чем-нибудь отличиться, хотя она уже отличилась — тем, что была на редкость уродлива. Что до меня, то, к моему удовольствию, мне велено-было смотреть за радиотелефонным устройством, так что делать выбор не пришлось. А что касается других, которые не откликнулись, я их не винил. Даже Слопса, хотя по-прежнему думал, что неплохо бы выпустить его против двух-трех голодных лопотунов — так, просто для смеха.