Еще три удара по левой стороне тела, разрезавших завязки на плаще, и Таллис, лежа между жизнью и смертью, почувствовала, как ее раздевают... голова шла кругом... потеря, страх, нужда. Ледяной ветер укусил ее обнаженное тело. Мортен, одела на себя меховую одежду и штаны из волчьей кожи, предварительно смахнув с них кровь.
— Он мертв, — издевательски сказала она. — Земля знает, как мне жаль. Но и ты умрешь, а вот тебя мне не жаль, совсем. А теперь я вернусь к отцу. И при помощи его первого леса опять найду брата. Скатах выйдет из леса... Я не допущу, чтобы моя жизнь пропала. Но для тебя: холод. Только холод.
Убрав меч в ножны, Мортен оттянула голову Таллис назад, впилась в ее губы жадным поцелуем, и опять швырнула ее на землю.
Она взяла меня слишком легко. Она бы убила меня, если б захотела...
Таллис посмотрела на тело Скатаха, обожженное, покрытое волдырями. Чуть не падая в обморок, она стянула с него дымящийся плащ, тот самый короткий красный плащ, который он забрал у налетчика. Полуоткрытые глаза Скатаха глядели в небо. Губы распухшие от жара костра, выглядели отвратительно; по челюсти и прекрасной шее бежал след свежего ожога. Она стянула с него клетчатые штаны и кожаную куртку, и надела на себя, начав согреваться. Ее жеребец подошел поближе и смотрел на нее. Таллис подползла к погребальному костру, впитывая его тепло, и уснула. И очень быстро проснулась. Найдя еще светящиеся угли, она приложила их к ранам, чтобы остановить кровь, и заставила себя встать.
Мортен исчезла. Стащив с костра тело брата-любовника, она бросила его и вернулась на юг. Наверно к отцу, решила Таллис.
Она исчезла из жизни Таллис, навсегда, перерезав последнюю ниточку, связывавшую ее с Уинн-Джонсом. Впервые за восемь лет Таллис осталась один на один с этим непостижимым миром.
Мысль расстроила ее и бросила на колени рядом с изуродованным телом Скатаха.
Нашел ли ты своих друзей? Дженвала? Они все там? Если я обыщу поле, найду ли я их?
Сейчас она пожалела, что стянула одежду с трупа.
Она поглядела на завядшее тело. Все раны закрылись, все краски исчезли, кроме кровавой, из рук и ног ушла сила, из лица — жизнь. Она оскорбила гордого воина. Умирая, он звал ее, и она бросила ему кусок своей ночной рубашки, который он схватил, поцеловал и держал, как величайшую драгоценность. А сейчас она раздела труп, и даже не вспомнила о том клочке белой материи...
Таллис разжала кулак правой руки и нашла обгоревший по краю кусок ночнушки. Лен. Грубо сделанный. Ничего не стоящий. Какой драгоценностью он был!
Она так и не рассказала ему в деталях то, что видела восемь лет назад, в тот летний день. Она спросила себя, действительно ли он держал этот осколок надежды, уже все понимая?
Она подъехала к дереву. Скатах лежал на холке коня, его руки болтались; она не могла устроить его изувеченное тело более достойно.
Таллис посмотрела вверх.
Голые ветки под выцветшим небом. И, тем не менее когда она глядела с дерева на тело Скатаха, она видела листья, летние листья. Сейчас огонь погас, не осталось никаких признаков жизни; не было даже призрака, который когда-то кричал на местных жителей, вышедших из крепости, чтобы ограбить трупы и воздать честь павшим воинам: на четырех женщин в черном и мужчину в сером, с седой бородой, который знал мифологию камня. И камень лежал здесь, исцарапанный его ножом, холодный, отмечая место освобождения.
Они увезли тело на тележке. Но и построили погребальный костер, чтобы почтить Скатаха; значит они знали его.
Таллис посмотрела вверх. И полезла на дерево, мучительно переползая с ветки на ветку.
Иди в Лавондисс как ребенок...
Да, дерево не то, каким она его помнит. Действительно ли она залезала на него? И на какой ветке она лежала, глядя на умирающего Скатаха? Да, в этом мире дерево другое, найти положение можно только примерно.
Она с трудом нашла место, с которого открывался знакомый вид, и какое-то время лежала, замерзающая и раненая, глядя на труп Скатаха, перекинутый через черного коня.
Никакой романтики, только тошнотворные остатки сражения, ограбленные мертвые, ждущие стервятников.
Приближалась ночь.
Скатах лежал там... она была здесь... и смотрела туда...
Быть может, изогнувшись, она увидит свой собственный мир, луг... как же он называется? И ручей... у него тоже когда-то было имя, но она никак не могла его вспомнить. И широкое поле. Поле Ветра? И дом, ее дом...
Возможно, надо использовать маски. Возможно, одна из них позволит ей увидеть более ясно: призрак в земле, или ребенка, которым она была, или старую собаку, или грачей на деревьях, или женщину...
Она изогнулась, рана на ноге сильно болела и кровила, но она предпочла не замечать боль. И посмотрела на мир зимы через ветки старого дерева. Где-то под ней, всего в нескольких минутах, но в совершенно другом мире, она бежала домой вслед за Саймоном.
«Что ты видишь? Таллис, скажи! Что ты видишь?»
Где-то совсем близко — да! в нескольких минутах! — она опять ребенок, и Кости лениво копошится в теплице, а отец сердится на нее из-за кукол...
И там лето, позднее лето. Мистер Уильямс идет по деревне, слушает странные песни, ищет магию, скрытую в новой песне. Скоро начнется фестиваль. Танцоры затанцуют моррис, манекен задрожит и родит зеленую девочку. Рог и петля будут участвовать в притворной казни танцора, дикая джига бросит всех на лужайку; смех, крики, темная летняя мочь...
Но вокруг только зима. И поле мифической битвы: Бавдуин, Бэдон [23] или Тевтобургский лес [24], любое из этих имен означает конец эпохи, конец надежде... Дерево стояло посреди поля, отмечало это место, центр, куда всегда приходит герой среди героев...
Она видела Скатаха.
Она могла увидеть... кого? Любого из тысяч принцев, которые выползли из огня, чтобы пролить свою кровь и начать легенду...
Если я спрыгну с дерева, я окажусь дома. И смогу начать все сначала. Если я спрыгну...
Искушение оказалось слишком велико. Она прыгнула и упала, конь встал на дыбы; плохо закрепленное тело Скатаха соскользнуло с его холки и неуклюже свалилось на землю, нескладная масса костей и плоти, голова свернута набок, тусклые глаза. Ей не удалось попасть в другой мир.
Таллис втащила тело на лошадь, и сама взобралась в седло. У нее не осталось ничего, совсем ничего, не считая Гарри. Она не верила, что может вернуть Скатаха к жизни, но по меньшей мере он будет с ней, когда она отправится из крепости в первый лес, когда она будет искать то, что держит Гарри в Старом Запретном Месте.
Через черные леса и святилища она вернулась к теснине, спустилась вниз по течению, потом поднялась к разрушенным воротам и оттуда на утес, на котором стоял замок. Маски она оставила в пещере, рядом с платками и горящими кострами.
