Наш старый лубянский санаторий по сравнению с ним — барак в зоне строгого режима.
“А за еду сколько берут?" — интересуюсь я. “Нисколько не берут, — уверяет председатель, — всё на халяву. Поезжай, говорю, не пожалеешь.”
“Ладно, — отвечаю, — уговорил. Давай путёвку, шут с тобой.”
“Ты, Лукич, поезжай домой, — говорит председатель, а завтра до двенадцати за тобой приедут и отвезут. А ты собери там барахлишко: щётку зубную, бритву там и всё такое прочее. Уверяют, что там и зубные щётки нынче выдают, но честно скажу, Лукич, в это я и сам не верю.”
Вернулся я домой, собрал щётку, пасту, мыльницу и электробритву. Действительно, где-то около половины двенадцатого — длиннющий звонок в дверь. Открываю — трое. Накачанные здоровенные ребята. Один — в маске.
“Такой-то?” — спрашивают.
“Да,” — отвечаю.
“Собирайтесь, — говорят, — с нами поедете.”
Совсем не похожи на обслугу какого-нибудь дома отдыха. Разве что — казённого дома.
Я тут оробел и спрашиваю;
“А куда едем-то?”
“Там узнаете! — говорит старший, — а пока вопросов не задавать!”
“Да, — думаю, — хорошо сейчас в ветеранские дома отдыха ездят. Сервис такой, что всю свою боевую молодость вспомнишь!”
Поехали, выехали из Москвы по какой-то идеальной трассе. Не едем, а прямо летим. Ни колдобинки тебе, ни выбоинки. А вокруг ели лёгким инеем сверкают — красотища!
Подъезжаем к шлагбауму. Пятеро в камуфляже с автоматами. На обочине — БТР, вокруг — какие-то молодцы в масках и бронежилетах, обвешанные оружием.
“Батюшки, думаю, куда ж меня везут? Неужто дома отдыха ветеранов ныне так охраняются? Не иначе — боятся, что во время следующего рейда Шамиль Басаев выберет не больницу, а дом отдыха ветеранов ВЧК-НКВД.”
Вижу — впереди дворец, обнесённый старинной оградой. Вдоль ограды — опять же здоровенные мужики в масках и бронежилетах с автоматами наизготовку.
Въехали в ворота. Тот, который в маске, вышел из машины и мне дверцу открывает:
“Выходите из машины!”
“А руки на голову положить?" — интересуюсь я.
“Не надо шуток! — обрывает он. — Мы на службе, а не в игрушки играем. Выходите. Сейчас вами займутся.”
Вышёл я, гляжу — веранда под лёгкой колоннадой, к ней идёт красивая двухмаршевая лестница. И вдруг… по этой лестнице вниз прямо ручейком бежит целое созвездие юных девочек в белых халатиках. А впереди — дама постарше, полная, тоже в белом халате, напоминающая мою старую знакомую — сталинскую Матрёну Ивановну.
“Василий Лукич, — защебетали хором, — как мы рады видеть вас здесь, Василий Лукич! Будьте у нас дорогим гостем!”
И ведут они меня, ошеломлённого, в палату. Палата — это не в смысле больничного обозначения, а, как в старину говорили, царская палата. Коек таких я отродясь не видел — как вертолётная площадка. Кресла всякие, стенки — глаза разбегаются.
“Вот тут, — щебечут девушки, — ванна, Василий Лукич, там — прочие удобства. Вот меню на завтрашний день. Вы не диабетик? Что вам противопоказано? Вон там, напротив, — бассейн. Если верхом ездить умеете — есть лошадки. Располагайтесь… Есть захотите — вот этот звоночек нажмите, закажите всё, что угодно, вам принесут. Вот эта комната рядом со спальной — столовая. Сервизы — в серванте, выпить захотите — вот в этом баре небольшой набор марочных напитков. Следующая комната — гостиная.”
Дама постарше вступает в разговор: “Если плохо себя почувствуете, то меня вызывайте. Я тут круглосуточно. Укольчик вам сделаю, всё как рукой снимет!” Тут уж я испугался. Как взглянул на неё, сразу понял — эта, не моргнув глазом, усыпит меня, как старого бульдога.
“Простите, — спрашиваю, — вас, случайно, не Матрёной Ивановной зовут?”
“Нет, — смеётся она, — зовут меня Матильдой Ивановной. А вот маму мою, действительно, Матрёной Ивановной звали. Вы были знакомы?”
“Знал, — отвечаю я, — несколько раз встречаться приходилось.”
А сам думаю: не попал ли я сюда, чтобы просто уснуть за мой слишком длинный язык? Единственное, что успокаивало, — для такой цели могли бы и поскромнее помещение отыскать. А на такой койке даже и помирать обидно. Буду я на ней лежать, как римский император. А девочки в белых халатиках хором отходную запоют.
Нет, решил я, здесь дело в чём-то другом. Усыпить меня могли и в районной поликлинике, если б приказано было.
“Так это дом отдыха?" — спрашиваю я.
“Да, — кивает Матильда Ивановна, — образцово-показательный дом отдыха Федеральной Службы Безопасности. А я — сестра-хозяйка. Могу укол любой сделать, какой пропишут.”
“Нет, нет, — говорю, — отродясь уколы не делал, даже в гражданскую. И сейчас не хочу.”
“Укольчиков боитесь? — улыбается Матильда Ивановна. — И напрасно. Нам средство прислали прекрасное, американское, по линии ведомств-побратимов, сосуды чистит и омолаживает. А укола не хотите — могу вам таблеточки предложить. И смотрит, прищурившись точно так же, как её легендарная мамаша, когда думала, как на тот свет человека спровадить — уколом или таблеткой, коль решили на нём патрон сэкономить.
“Здоров я, Матильда Ивановна, — отвечаю, — слава Богу, ни в какой медицинской помощи не нуждаюсь.” “Вот и славненько, — соглашается Матильда Ивановна, — а то я вижу, годы ваши не малые, Василий Лукич, может быть, что-то вас беспокоит, — я и хотела узнать. А так — отдыхайте, купайтесь в бассейне, гуляйте по парку.”
“А я, что, один здесь отдыхающий, — осведомляюсь, — или ещё кто присутствует?"
“Пока один, — говорит Матильда Ивановна, — остальные ещё не подъехали. Но вы не волнуйтесь — скучно не будет. Всё здесь есть для хорошего времяпровождения: телевизор, видик, кассеты к нему — вот на этой полке; на втором этаже есть библиотека, биллиардная и многое другое. Осваивайтесь.”
Живу я здесь день-другой, ем, пью, сплю, по парку гуляю. Отдыхаю, одним словом. И даже не знаю, на какой срок у меня путёвка выписана. Спросил у Матильды Ивановны, а она мне говорит:
“У вас срока нет, Василий Лукич. Мы вам сами скажем, когда будет достаточно. В ваши годы наш микроклимат выдерживают не очень долго. Зря вы не хотите пройти процедуры…”
“Нет, — думаю, — больше никаких вопросов задавать не буду. Убивать меня, как будто, никто не собирается, но впечатление полное, что посадили меня под домашний арест. Хотел я это проверить и попытался выйти за территорию. Ничего не вышло, конечно. Задержали, правда, врать не буду, очень вежливо повернули назад.”
“Заблудились, Василий Лукич? Вам вон туда надо.”
“Мне в Москву надо,”— говорю я.
“После окончания срока, Василий Лукич, мы вас в Москву обязательно отвезём, а пока у вас ещё срок не кончился.”
