Новый медлительный подъем по крутым склонам предгорий почти довел Сент-Ива до безумия, вселив в его сердце страх, что все их усилия тщетны и что наверху, с этой выигрышной для обзора позиции, они с Хасбро станут свидетелями мощнейшего взрыва, который сдвинет горы, сокрушит скалы и подчистую сметет добрую половину всей Скандинавии. Тем не менее, состав благополучно поднялся выше, и с лишенной деревьев площадки им открылся предстоящий долгий путь, проложенный по кромкам невообразимых пропастей. Локомотив издал резкий свист и окутался облаком выпускаемого пара, готовясь ринуться вниз с оглушительным стуком колес.
Они с грохотом проносились через туннели — звездное небо сменялось вдруг полной чернотой, а затем столь же внезапно возникало вновь, чтобы вскоре опять сгинуть во тьме. Когда поезд в очередной раз вырвался из туннеля в холодную норвежскую ночь, оба — и Сент-Ив, и Хасбро — разом приникли к окну, вглядываясь в небо, и облегченно вздохнули, увидев, как ветер сметает с небесного свода последние клочья туч. Будто по взмаху волшебного жезла, в вышине внезапно раскинулись сполохи северного сияния — невиданное кружево в тончайших оттенках красного, зеленого и синего, подобное полупрозрачному рождественскому украшению, подвешенному среди россыпи звезд.
— Да! — вскричал Сент-Ив, вскакивая на ноги и чуть не падая в тот момент, когда поезд с ревом нырнул в очередной туннель. — Он это сделал! Кракен справился!
— В самом деле, сэр?
— Безусловно! — с воодушевлением ответил Сент-Ив. — Вне всяких сомнений! Северное сияние, мой любезный друг, суть порождение электромагнитного поля Земли. Проще говоря, нет поля — нет и сияния! Если бы машина лорда Келвина заработала, зрелище, которое только что представилось нашим глазам, мы с тобой не увидели бы еще страшно сказать сколько лет. Но вот же оно, перед нами, не так ли? Наш славный старина Билл!
Объятые радостью, они оба вновь устремили взоры в расцвеченную северным сиянием ночь, несясь на всех парах по краю ущелья, куда широким каскадом низвергался со скал один из норвежских водопадов.
Миновал, однако, второй час езды через туннели — и счет времени был потерян; ученым и его слугой овладело подозрение, что их путешествию не будет конца, поскольку их поезд описывает сложные петли по закольцованному маршруту. Похоже было, в этот судьбоносный, эпохальный для планеты момент их опять, и на сей раз основательно, провел все тот же пресловутый Игнасио Нарбондо. Но затем, ценою еще одного титанического усилия, окутавшийся паром локомотив втянул вагоны на очередную лишенную растительности вершину и потащил их на запад, а вдалеке под ними простерлось Норвежское море, озаренное лунным светом, мерцавшим на подернутой зыбью глади фьорда. Извиваясь в скалистых ущельях, справа бурлила горная река, берегом которой они, казалось, следовали целую вечность; поток этот, обегая гору Йарстаад, в конце концов исчезал в ее тени, где каскадом низвергался в бездонную пропасть. Переброшенный над водопадом железнодорожный мост вывел состав на широкую равнину — в тундру, освещенную лунным светом и усеянную угловатыми тенями, которые отбрасывали наклонно стоящие валуны.
Впереди, ярдах в десяти от путей, ясно видимый в лунном свете, лежал какой-то странный и совершенно чуждый для этой местности предмет — пустой чемодан с откинутой крышкой. Чуть дальше, на расстоянии примерно сотни ярдов от первого, на боку лежал второй чемодан, также пустой. Поезд миновал их и лишь потом, взвизгнув тормозами и окутавшись облаком пара, резко встал, вынуждая Сент-Ива внутренне содрогнуться. «Вот оно, незаметное прибытие тайной экспедиции», — подумалось ему. Тем временем Хасбро выбросил на ледяную равнину их дорожные сумки. Путники спрыгнули следом, а состав, вновь быстро набрав скорость, устремился дальше на север, к Хаммерфесту, оставив двоих мужчин на произвол судьбы, общей для них и всего мира.
Сент-Ив бодро зашагал через равнину к склону горы Йарстаад. Тропинка змеилась вдоль обрыва, под которым катился бурный речной поток. В дрожащем от рева воды воздухе висел густой и холодный туман.
— Боюсь, мы чересчур громко объявили о своем появлении! Словно в рупор! — крикнул Сент-Ив через плечо.
— Думаю, шум водопада… — начал было возражать Хасбро, следуя за Сент-Ивом, но конец фразы потонул в грохоте воды. Они торопливо карабкались по крутому склону, стараясь держаться края тропы и не покидать глубокой тени высоких скалистых утесов.
Похлопав себя по карману пальто, Сент-Ив ощутил под слоем толстой ткани непривычную тяжесть револьвера. Он вдруг понял, что ему холодно — холодно до онемения, но не только из-за влажного воздуха Арктики. Сент-Ива потрясло вдруг открытие, что перед ним наяву разыгрывается самый настоящий кошмар, много раз являвшийся ему в снах, и туманная завеса воды, скрывшая водопад, вдруг обернулась моросящим лондонским дождем. Он даже услыхал отдающее эхом цоканье копыт на камнях мостовой и сухие щелчки поспешных, судорожных выстрелов.
Заткнутый за пояс револьвер вызвал у ученого приступ гадливости, словно был ядовитой рептилией, а не обычной вещью из латуни и стали. Сама идея стрелять в живого человека вдруг представилась ему одновременно и чудовищной, и неизбежной. Вся вера Сент-Ива в силы разума и логики потонула в клубке вопиющих противоречий, в бурлении полуосознанных мыслей о мести и спасении — не менее мутных и пугающих, чем пляшущая с ревом вода на дне пропасти.
Позади послышался громкий возглас, что-то громыхнуло — уж не выстрел ли? Получив сильный толчок в спину, Сент-Ив бросился оземь и, подкатившись под валун размером с добрую телегу, залег там, прикрывая голову руками: на тропу совсем рядом с ним обрушился град камней разнообразных размеров, а следом за ними прибыл здоровенный, как колесо телеги, обломок скалы, который подпрыгнул на краю обрыва и обрушился прямиком в туманные глубины разверстой бездны.
Сент-Ив выполз из убежища и с помощью Хасбро, который подхватил его под руку, поднялся на колени и, запрокинув голову, уставился вверх — туда, где тени скал сгущались в неразличимую массу. Там, перепрыгивая с уступа на уступ, спешно поднимался к вершине человек с растрепанными волосами и бородой. Харгривз, кто же еще! Выхватив пистолет, Хасбро примостил локоть на выступ скалы и дважды выстрелил вслед удалявшейся фигуре. Пули щелкнули о камни футах в двадцати от своей цели, и тем не менее произведенный ими эффект оказался поразителен: анархист вмиг превратился в горного барана. С проворством, достойным наиболее ловких представителей упомянутого вида парнокопытных, Харгривз скрылся из виду.
Сент-Ив заставил себя выпрямиться и припал к уходившей ввысь каменной стене, вдоль которой тянулась тропа. Хасбро похлопал его по плечу и жестом указал сначала на себя, а потом на отвесный склон. Сент-Ив кивком обозначил согласие, и тот сразу приступил к подъему, медленно, но уверенно карабкаясь вверх по скале. Вскоре верный помощник исчез за выступами гранита, и у Сент-Ива возникло мимолетное желание повалиться прямо тут на мокрые камни и дождаться его возвращения.
Позволить себе этого он не мог: слишком многое поставлено на кон. К тому же стоило помнить об Элис. Она никак не шла у него из головы. Даже если основным мотивом действий Сент-Ива была сейчас месть, что с того? Конечно, лучше бы его подстегивало что-то другое, какое-нибудь светлое воспоминание. Но для начала сойдет и ненависть.
Он осторожно ступил на тропу и начал подниматься по ней, мрачно представляя, что сталось бы с ним, если бы его утянул за собой камень, минуту назад пролетевший над головой. Под ногами хрустела схваченная льдом грязь, а справа по склону на расстоянии вытянутой руки разверзлась крутая и широкая впадина — своего рода воронка, на дне которой неподвижно застыло черное карстовое озеро. В его зеркальной воде, омываемые сине-красными всполохами северного сияния, таинственно мерцали звезды, являя собой картину неземной красоты, которая напомнила Сент-Иву о чарующем мраке глубокого сна.
