Я, как та лягушка в молоке, барахтался до последнего. Резко качнувшись влево, а затем сразу вправо, на мгновение мне показалось, что я стал впятеро тяжелее и что от моего внезапно увеличившегося веса сейчас сломаются все кости, но кости уцелели, крепления, которыми стул был привинчен к полу, вырвались из пазов, и я упал набок, оказавшись чуть под углом к Финну. От удара на мгновение из меня выбило дух, но стул хрустнул при падении, мой вес вернулся в норму, и единым мощным рывком, вложив в него все оставшиеся силы, я распрямил ноги и добился сразу двух вещей: выломал передние ножки стула и пнул приблизившегося в этот момент управляющего по коленям. Как жаль, что на мне были не армейские сапоги или, на худой конец, прочные зимние ботинки, а все лишь легкие летние туфли, и все же удар вышел знатным.
Финн рухнул, как подкошенный, прямо на меня, и упал чертовски неудачно, ударив меня головой в подбородок и придавив своим телом. Вот только через мгновение он откатился в сторону, удивленно разглядывая рукоять собственного ножа, торчащего из его живота. Я, недолго думая, еще раз пнул управляющего, в этот раз нацелено, попав подошвой туфли прямиком в рукоять, чем вогнал клинок еще глубже в человеческую плоть.
Хороший пинок дорогого стоит! — так, бывало, говаривал мой учитель светских манер. И он, безусловно, был прав.
Взгляд Финна остекленел.
Руки мои все еще были связаны за спиной, остатки стула болтались на веревках, зато ноги оказались свободны. Не без труда, но я сумел сначала встать на колени, а затем подняться на ноги.
И как раз вовремя!
Лже-Будников уже подошел к столу, на котором были разложены мои личные вещи, и тянул руку к револьверу.
Взревев, как укушенный змеей бык, я помчался прямо на него и врезался в Бориса всей своей массой, снеся его с ног и впечатав в один из стеллажей. Сверху на нас посыпались какие-то предметы, пару раз меня изрядно приложило, но цели своей я добился — лже-Будников не шевелился. Он был точно жив, но без сознания — мой удар вышиб из него дух.
Встряхнув головой и чуть собравшись с мыслями, я с трудом поднялся на ноги, отодвинул ногой валявшийся револьвер подальше от Бориса, вернулся к столу, где все еще лежал мой неизменный нож-бабочка, и через минуту был полностью свободен от пут.
А еще через минуту уже крепко связал пленника остатками веревок, предварительно проверив его карманы, оказавшиеся на удивление пустыми — ни документов, ни оружия, ни даже коробки папирос — а мне сейчас не помешало бы немного никотина.
Финна я тоже проверил, он был мертв. Я ведь обещал убить его быстро и безболезненно! Я сдержал свое слово.
Жаль только, что и его карманы были почти столь же девственно пусты, лишь связка ключей нашлась в пиджаке — вероятно, от квартиры настоящего Будникова.
Ситуация переменилась коренным образом, теперь я был на коне и с револьвером, я окончательно избавился от веревок, лже-Будников сидел связанный и постепенно приходил в себя, а Финн лежал поодаль наглядным примером показывая, что со мной лучше не ссориться.
Первым делом, я заткнул какой-то ветошью с полки рот лже-Будникову, проверил револьвер, убедившись, что он не разряжен, и осмотрел помещение, в котором оказался. Ничего особенного, как я и предположил, обычный подвал. В дальней его части имелась железная лестница, ведущая наверх. Но туда я пока решил не вторгаться, вряд ли у моих оппонентов имелись еще сообщники, иначе они уже были бы здесь. А выходить из дома рано, сначала нужно побеседовать с Борисом, только теперь уже на моих условиях.
Я поднял его и усадил на второй, еще целый стул и парой хлестких пощечин окончательно привел в чувство.
— С пробуждением, господин Будников! — как можно любезнее улыбнулся я. — Или лучше называть вас Борисом?
— Называйте, как вам угодно, — странно, но он не выглядел испуганным, хотя мертвое тело в паре метров указывало на то, что шутить я не люблю.
— Где настоящий Порфирий Карлович и что вы делали в его квартире?
— А не много ли вы хотите знать, господин сыщик? Поверьте, вам лучше вернуться туда, откуда вы прибыли, и навсегда забыть об этом деле. Оно вам не по зубам. Вас пережуют и выплюнут, даже не заметив. Со Старыми Людьми шутить не стоит.
Он именно так и произнес: «Старые Люди» — выделяя это выражение интонационно, и у меня даже мысли не возникло, что речь идет об обычных стариках. Так, главное держать лицо. Он не должен ни на миг догадаться, что я вообще не понимаю, о ком он говорит. Давить, но осторожно. Главное, информация. А Борис точно многое знает.
— Спасибо за совет, но я уже здесь, и купил билет в одну сторону.
— Вам же хуже. Зачем вы убили Финна?
Он явно не шутил, он не понимал. Странный человек. А человек ли? На вид, самый обычный, хотя взгляд его мне с первой минуты не понравился. Людей, которыми управляли подселенцы, я видел достаточно, они тоже мало чем отличались от обычных обывателей. Однажды мне даже довелось допрашивать агента Око — главу резидентуры чужаков, скрывавшегося под двумя личинами, как матрешка в матрешке, а та еще в одной матрешке. Тогда же я научился видеть доминаторов даже без специальных гоглов, целый ящик которых мы однажды обнаружили в тайнике. Мне гоглы были не нужны, я видел ауры. Не всегда, но если постараться, то получалось. Агент виделся мне в сером цвете, обычные доминаторы — в темно-зеленом. И еще ни разу я не ошибся. Но сейчас я не чувствовал в Борисе присутствие чужака.
Все же прочие иномиряне слишком выделялись среди толпы, и не отличить их от людей было попросту невозможно. Если исключить появление еще одной расы, один в один схожей с нами внешне, то оставался лишь единственный разумный вывод: Борис был человеком. Что же в таком случае связывало его с атакой на штаб-квартиру в столице? Какого черта я вообще здесь делаю? Туда ли я сунулся, в самом деле? Что, если я просто неправильно истолковал фразу Зоммера?
В любом случае, я здесь, и что-то происходит в этом городе ненормальное. И мне очень хочется узнать, что именно.
— Ваш Финн хотел убить меня. Я убил его, чтобы выжить. Все просто.
— Бреннер, вы совершили ошибку. Финн — их человек. Его смерть повлечет за собой непредсказуемые последствия. Они захотят отомстить вам, и, поверьте, у них достаточно для этого сил. Бегите, пока можете! Вот мой совет.
— Чей он человек? Речь о Старых Людях? — я так же выделил голосом эти слова. — Как мне можно с ними встретиться?
— Вы сумасшедший? — Бориса, кажется, мой вопрос поразил до глубины души. — Никто не смеет требовать встречи с ними, они сами решают, кого призвать для вопросов или для службы. В вашем случае, для смерти.
— Вы не хотите говорить или же попросту ничего не знаете? — я решал, применить ли припасенную ампулу со средством. Второй такой у меня не было, но ее действие продлится буквально пару минут, и надо суметь задать очень точные вопросы. А я толком и не понимал, что у него спрашивать.
Для начала нужно хотя бы мысленно уточнить формулировки вопросов, чтобы потом не терять время. Итак, «старые люди» — кто они, какое отношение ко всему происходящему имеют? Где находится саркофаг и что он хранит? Ключ от него, как я понял, отсутствует и его требуется отыскать, а Борис сказал, что некие идеи у него имеются. Что это за идеи? В какую сторону начинать расследование? И главное, кто или что стоит за нападением на штаб-квартиру? Кто в ответе за гибель отряда?
Я шагнул к столу и взял в руки шприц. Пора действовать. Борис следил за мной тяжелым взглядом.
— Сейчас я сделаю вам небольшую инъекцию, — комментировал я свои действия, — а после мы еще немного поболтаем. Я весьма любопытный человек, страсть как люблю узнавать новое.
— Медная гора убьет тебя, Бреннер! — внезапно перешел на «ты» мой пленник. — С ними нельзя бороться, нельзя совладать. Они больше чем ты или я, они больше всего. Они — и есть бог! Лучше смирись и подчинись, и может, они сохранят твою никчемную жизнь!
Я уже слышал подобные речи, адепты Бездны любили пафос. И хотя передо мной был человек, но его риторика ничем не отличалась от речей Ока.
