– Не переживай, я не сахарный. – По-моему, она не поняла, что это значит. Но утвердительно кивнула. – Если у вас так ценятся чужие запчасти, почему вокруг столько... деталей? – лицезрея очередную пару ног, спросил я.
– Не каждая часть одной куклы может подойти другой. Факторов очень много: степень повреждения, предыдущий носитель, через какую эссенцию проходило дерево и иногда даже – кто был создателем. – Лю сама засмотрелась на беспальцевую культю, валявшуюся прямо посреди тропы. – С каждым новым Белым днем кукольниц все меньше. И с каждым новым оборотом Мастерская становится безумней.
– Понятно. – Так, теперь лучше спрашивать аккуратно, прежде чем выкатывать глупости. Ведь желание узнать поближе новую спутницу велико, а обижать единственного союзника нехорошо. – В истории Альки ты описывалась иначе, чем сейчас. Да и в клетке ты была другой. Прости, если я снова лезу куда не надо.
Лю, прикрыв рот ладошкой, по-доброму засмеялась.
– Правду говорила мисс Нова: большой и страшный, но на деле добрый и чуткий.
Большой и страшный?
"Ты пропустил последнюю часть?.."
– Раньше я старалась поддерживать... – призадумалась Любовница, – боевую форму, чтобы прийти на помощь возлюбленной в любой момент, – легкая улыбка. – И раз теперь вернутся мне не судьба, – мы перешагнули через очередные останки, – то теперь я могу выглядеть как пожелаю.
– Не знаю, правильно ли так говорить, но видно, что ты долго работала над... собой. – И это было правдой, это марионетка была сделана с любовью и вниманием к деталям.
Лю зачесала прядь волос за ухо.
– Я рада, что вам нравится. И что могу показать плоды своей работы. – Она снова призадумалась, но все же решила говорить откровенно. – В далекое время подобные облики делили одну кровать с любимой. Но потом началась война, а затем дети...
– Понимаю. – Сейчас мы говорили как двое познавших простую вещь: чувство родительского долга превыше хотелок. – Малявки порой требуют внимания в самый неподходящий момент.
Наш общий смех эхом отдался от безжизненных камней вокруг.
– Я все хотела спросить, – появилась Нова с другой стороны от меня, но слегка пригнулась, чтобы видеть Любовницу. – Ты постоянно говоришь “возлюбленная”, какой смысл ты вкладываешь в это?
Очередной каверзный вопрос, но, каюсь, мне тоже было интересно.
– Наверное, вы думаете, что это слово подразумевает лишь физическую близость? – спокойно ответила Лю.
– Ну-у…
Да. Ведьма вкладывала именно этот смысл.
– Алька моя создательница. Изначально хотелось только этого, да. – Светлые воспоминания. – Но затем мне захотелось помогать ей во всем, захотелось поддерживать. Быть той, на кого всегда можно положиться, и словом “любимая” я отмечаю свою создательницу как особого человека в моей долгой и не самой радостной жизни. – Затем хитрая улыбка. – Но люблю ли я женщин? Вы спрашиваете это, мисс Нова?
Призрачная прищурила глаза.
– В той же степени, что люблю мужчин, – гордо ответила кукла.
– Ну дела, – снова выпрямилась ведьма. – Что же получается? Куклы любят и даже имеют предпочтения... И что же, деревянные могут даже изнасиловать друг друга?
– Нова... – протянул я.
– Что? Раз уж мы здесь, надо все выяснить! Когда еще будет такая возможность?
– Пожалуйста, Лю, воздержись от ответа. – Таких деталей я уже знать не хотел.
И мои спутницы захихикали. Рифа бы оценила…
Извилистая тропа все так же вела нас по каменистому оврагу. С каждым шагом кроны деревьев становились все ближе, и даже с дальнего расстояния они казались слишком светлыми, а листва на них искусственной. И по мере приближения к месту нашего назначения все отчетливее виднелись наспех сколоченные баррикады, и среди скал возвышалась небольшая табличка. Перечеркнутая улыбка.
– Это и есть наше препятствие? – констатировал я. До укреплений оставалось всего нечего, и мы остановились.
– Не думала, что они будут столь радикальны, – отряхнула подол Любовница.
– Пока никого не видать. – Нова приложила руку ко лбу, прикрывая глаза от лучей с горы. Хотя источник света теперь был сзади.
– Куклы могут сутками неподвижно стоять на месте.
Не дыша и не требуя еды. Черт, а ведь правда, идеальные солдатики в любую армию.
– И как охотники еще не попробовали уничтожить это место в страхе, что кто-нибудь придумает способ, как вытащить всех кукол наружу? – повел я бровью.
– О мсье, пытались, еще как, – крутанула Любовница пальцем. – Особенно в первые годы после войны. И бомбы сбрасывали, и людей посылали. Но без эссенции они гибли. Это место живет по своим правилам.
– Ладно, идем напролом, – отдал я команду, и мои спутницы были со мной солидарны.
Нова зажгла клинки, полная нетерпения применить их в деле, Лю взялась за краешки подола, готовая выпустить свою труппу. А я снова размял плечо… да, чувствую горячую кровь, текущую по венам. Она не исчезла, она желает вновь принять свой истинный облик. На моей голове появились волчьи уши, и уже родной хвост свесился вниз.
Наши шаги стали единственным звуком. Плохое желание переполняло душу... Я хотел драки, хотел выплеснуть волнение и гнев.
– Мы знаем, что вы здесь! – зарычал я.
– Ха-ха-ха-ха! – Громкий смех и звон бубенцов. – Даже в прятки не поиграть!
Из-за центральной баррикады с легкостью выпрыгнула средних размеров кукла. Арлекинша села прямо на неровные доски. Зубастая улыбка, колпак с четырьмя макушками, башмаки с колокольчиками. Да, она чертовски походила на Шута Альки. Даже цвета были те же. Только на идеально плоской деревянной груди я заметил два нарисованных крестика, как бы подчеркивающих женскую натуру куклы.
– Я не рассчитываю, но все же у вас еще есть шанс просто убраться с этой дороги. – Сам я не особо верил в свои слова.
– Ха-ха-ха-ха! – задыхаясь от смеха, застучала Арлекинша себя по коленке. – Забавный путник, забавная кукла!
Кто-то тихо окликнул веселую из-за баррикады.
– Ага... – ответила она собеседнику. Все это казалось какой-то нелепой сценой в плохо сыгранной постановке. – Чего?! – Ей протянули листок, и она несколько раз посмотрела на него и на нас. – Ох, башмаки мои! Это же мягкотелый и Любовница Королевы! Ха-ха-ха-ха! – Она откинула листок, я успел увидеть что на нем были непонятные каракули и карикатуры... Звучный смех подхватили сразу несколько голосов. Вся баррикада смеялась, а это было уже опасней, ведь их очень много. – Я и забыла, чего мы тут встали! Вот балда!
– Ха-ха-ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха-ха!
Новый и новый гогот добавлялся к общей какофоний смеха. Да сколько же их там?
– Значит так! – закинула она ногу на ногу. – Мягкотелый, тебе желательно умереть! А Любовница пойдет с нами!
– Странно... – призадумалась Лю.
– Ну, это очевидно, что они просто хотят убить меня, – снял я накидку.
– Нет, мсье, я не о том. Зачем она хочет забрать меня? – Любовница посмотрела на меня.
Хм-м, и вправду. Но если принимать во внимание хаотичность местных... Скорее всего, это очередная прихоть воспаленного разума. Я сделал несколько шагов вперед.
– Ну хватит! – оскалился я. – Не тратьте наше время, куклы! – Волчий рык медленно набирал обороты. – Мне как раз надо размяться. – Я сжал клыки.
– Ха! Не любишь улыбаться, мягкотелый? – Вскочив на ноги, Арлекинша начала балансировать на хлипком укрытии. И зловещая улыбка растянулась от уха до уха. – Хочу вырезать улыбочку на твоем лице!
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – Потоком маленькие и щуплые арлекины начали выпрыгивать и сносить собственные баррикады. Больше десятка худосочных марионеток специально спотыкались, чтобы кувыркнуться, или помогали себе руками, отталкиваясь от земли. Сжимая в своих ртах ножи, они бездумно неслись вперед.
Вдох, выдох.
За целую неделю мышцы и кости отвыкли от этого. Но ноющее чувство наконец-то уходило. Сначала мое тело затрясло, и оно начало увеличиваться. Кожа рвалась, кости смещались. О да! Татуировки, почувствовав сигнал, начали протекать по черной шкуре. За несколько секунд превращение завершилось, но я становился все больше и больше!
