Сказать, что магические таланты в Вандербурге просто «пользовались спросом», значит, не сказать ничего. Если же маг не только талантлив, но и беспринципен, если он готов по сходной цене «решить любую задачу», если к любому сомнительному мероприятию он и впрямь относится, как к задаче из учебника… Тогда спрос на его услуги возрастает до недосягаемой высоты. И не было ничего удивительного в том, что уже в восемнадцать лет Влад Метумор стал счастливым обладателем небольшой, но уютной квартиры в историческом центре города.
Конечно, до некромантов, колдунов и так называемых «Темных Героев» Владу было так же далеко, как карликовому пуделю до волка. Презирая законы, Метумор все же предпочитал не рвать с ними бесповоротно и не оказываться целиком вне их уютных рамок. Неоднократно подходя к роковой черте и переступая через нее, молодой маг умудрялся, во-первых, не слишком от нее отдаляться, а во-вторых, вовремя отскакивать обратно.
Участвуя в похищении Лейлы Крамер, Влад придерживался той же схемы… вернее, пытался придерживаться. При всех своих семи пядях во лбу, он своевременно не уловил разницу между похищением дочки магната и, скажем, временным повышением физических характеристик спортсменов перед соревнованиями. В последнем случае вряд ли кто-то бы стал копать столь глубоко, чтобы добраться до магической сущности допинга. Даже СМК смотрит на подобные дела сквозь пальцы и не принимает всерьез. Здесь же…
Похищение дочки господина Крамера обернулось даже не командой «фас!», адресованной целой ораве частных ищеек. На правах так называемого Большого Квеста, к поиску «нефтяной принцессы» подключился настоящий дипломированный герой. Да так подключился, что преподавательский состав ВМАК имел полное основание гордиться своим выпускником, да и собой в придачу.
Не прошло и суток, а Лейла Крамер уже вновь топтала элитные полы папочкиного особняка. В отличие от донельзя забюрократизированных «правоохранительных органов», герой и его спутник не тратили время на ненужные церемонии. Оборотной стороной их бесцеремонности стала гибель спутника героя… а также всех участников похищения. Вернее, почти всех. На оставшегося в живых Влада Метумора повесили всех собак; на пресс-конференции господин Крамер лично поклялся сгноить «этого чародеишку» в тюрьме. Поклялся — и теперь изо всех сил старается сдержать свое слово, подкрепленное немалыми финансовыми возможностями. Так старается, что все адвокаты города готовы за километр обходить Метумора в качестве подзащитного…
Свой арест и предварительное заключение Влад поначалу воспринял с ужасом, переходящим в панику. Но уже на третий день ужас сменился равнодушием. Как оказалось, в статусе подследственного нет ничего, что должно вызывать иррациональный и трансцендентный страх. Камера, куда поместили Метумора, оказалась вполне жилой, и, что ценно — одиночной. Последнему Влад обязан своей принадлежностью к прослойке волшебников, ибо процессуальное законодательство строго-настрого запрещало контакты заключенных магов, колдунов и некромантов с обычными уголовниками. Очень уж непредсказуемыми могли быть последствия таких контактов.
За последний месяц все общение Влада с внешним миром свелось к паре вызовов на допрос. Еще из вышеупомянутого «внешнего мира» регулярно поступала кормежка, но эти поступления уж никак нельзя было назвать полноценным общением. Ни телевизора, ни радиоприемника в камере не предусматривалось, газетам Метумор предпочитал книги, захваченные из личной библиотеки… В общем, утро вторжения молодой маг банально проспал. И потому он очень удивился, когда услышал лязг открывающихся запоров вкупе с хриплым голосом надзирателя:
— Метумор, на выход. К тебе гости.
Чего-чего, а гостей Влад ожидал в последнюю очередь — вернее, не ожидал совсем. Кто к нему может прийти, если родители мертвы, друзей нет, а общение с однокурсниками чаще всего сводилось к просьбе «списать» или «помочь»? Но еще больше Метумор удивился, когда вошел в специальное помещение для визитеров и увидел, кто почтил его своим визитом.
В первую очередь Влад узнал академика Эммануила Гринстайна, преподававшего на магфаке общую теорию магического воздействия. За второго «гостя» лучше всяких слов говорил его прокурорский китель с начищенными до блеска пуговицами. Впрочем, этот блеск не шел ни в какое сравнение с аналогичным свойством лысины визитера… Ну а третий человек, посетивший Метумора в его одиночестве, был знаком чуть ли не каждому вандербуржцу. По крайней мере, из тех, кто хоть раз включал телевизор на программе новостей.
Серж Аваран. Всенародно избранный мэр этого гигантского муравейника.
— Доброе… утро, — с невольной робостью поздоровался Влад с «высокой делегацией», — а может уже день… Чем обязан… такому вниманию?
— И вы здравствуйте, господин Метумор, — сказал мэр, протягивая ему руку, — боюсь, только, что, назвав это утро «добрым», я погрешу против истины.
Со смесью удивления и злорадства Влад заметил, что в жизни мэр выглядит не столь внушительно, как на телеэкране. И старше, и ростом вроде пониже, и голос звучит не особенно твердо. Вместо лидера перед Метумором стоял обычный дядька средних лет. Обычный немолодой дядька, который явно чем-то взволнован.
— Что случилось-то? — вслух осведомился молодой маг. Интуиция подсказывала ему: если бы ничего не случилось, ни мэр, ни академик, ни главный вандербужский прокурор даже не вспомнили бы о заключенном по имени Влад и по фамилии Метумор. А раз вспомнили…
В ответ Аваран терпеливо, последовательно, но при этом, достаточно лаконично известил Влада о варварском вторжении и о тех нюансах, что мешают армии и полиции отразить это вторжение. Затем пришла очередь академика Гринстайна; он рассказал о заклинании массового дистанционного гипновоздействия, делая особый упор на необходимость привлечь к его исполнению «максимально возможное число специалистов магического профиля». Прокурор до поры, до времени хранил молчание, но Метумор знал: вскоре и он возьмет слово. Пока же…
— Я правильно понял? — обратился к «гостям» Влад, когда Гринстайн закончил, — город вот-вот накроется медным тазом, и вам позарез нужна моя помощь. Вернее, моя энергия.
— Абсолютно верно, — молвил Гринстайн. Метумор вспомнил, что такой фразой академик время от времени сопровождал ответ студента на экзамене. При условии, конечно, что ответ и в самом деле был «верным».
— Что ж… — произнес молодой маг вальяжно, — если вам это так нужно — можете взять. Только… что мне за это будет?
Аваран и Гринстайн переглянулись — растеряно и почти испуганно. Если они и ожидали такого вопроса, то, по всей видимости, надеялись, что «обойдется». Зато прокурор не растерялся и в ответ выпалил на одном дыхании:
— Суд учтет ваше участие в обороне города как смягчающее обстоятельство.
— То есть, — голос Влада стал похож на угрожающее шипение змеи, — до этого мне грозило… наверное, пожизненное, ведь смертная казнь у нас отменена, а господин Крамер так хочет, чтобы я получил «по максимуму». Но если я поучаствую в спасении города… срок моей отсидки будет сокращен… лет, эдак, до двадцати. И я выйду на волю немолодым недоучкой без профессии, без гроша в кармане, но зато с несмываемым клеймом на весь остаток жизни. Нечего сказать, заманчивое предложение! С прямой дорогой в адепты Тьмы.
— И что же вы хотите, господин Метумор? — осведомился внешне спокойный мэр. Эх, если бы кто-то знал, чего ему стоило сохранение этого спокойствия!
— Полное снятие обвинений, — все три слова Влад произнес нарочито медленно и жестко, — без всяких условностей и прочего крючкотворства. И восстановление на факультете… Профессор, надеюсь, вы сможете посодействовать?
Гринстайн вздрогнул, поняв, что обращаются к нему. Но благоразумно промолчал.
— Это сложное решение, — Аваран попытался отмахнуться от Метумора дежурной фразой, но, наткнувшись на его холодный и даже презрительный взгляд, не выдержал и сорвался.
Нет, он не накинулся на молодого волшебника с кулаками. Он просто повысил тон… Но, по меркам политиков, даже это — немало.
