Конъюнктивит
Глава 1
Есть мозги живых людей не хорошо! Я по-прежнему в этом уверен. По крайней мере, с точки зрения общественной морали месячной давности. Нет, у себя дома, занимайтесь, чем хотите, но в общественном месте... хотя ночной двор моего дома уже трудно назвать общественным.
Конечно, если такова жизненная необходимость, я понимаю. Но зачем пытаться съесть мозг человека, пока он ещё жив?! Это же за грань добра и зла! Он же так кричит, что спать невозможно.
Ну ладно, я всё равно хотел выйти в аптеку, а в большинстве других квартир живут нелегальные эмигранты, которые у себя дома и не к такому привыкли.
Выхожу из квартиры, прихватив с кухни цельнометаллический топор для разделки мяса. Добрым словом и топором можно добиться куда большего, чем тем же, но без топора.
Нет, эти крики, по-любому привлекут тех, внимания которых стараются избегать даже на всю голову отмороженные сектанты Бездны. Толпу неравнодушных граждан с вилами и активной жизненной позицией.
Именно это я и попытался объяснить двум фривольно одетым девицам, прижавших своего неудачливого клиента к земле и неумело пытающихся прокусить ему голову с двух сторон.
Они даже не додумались, что кости человеческого черепа гораздо крепче человеческих зубов! Особенно там, где они защищают мозг. Особенно, если это зубы людей из социального слоя, в котором не слишком заботятся о социальной ответственности и сбалансированном питании.
То, что дамочки, вообразившие себя на вершине пищевой цепочки, не привыкли пользоваться даже своим мозгом, а уже раззявили рот на чужой, я понял сразу.
По уму, они должны были взять молотки... ну, или хотя бы булыжники из мостовой и перебить жертве суставы рук и ног. А потом, зафиксировав тело, например, сев на него, делать ему трепанацию с использованием тех же подручных инструментов. Раз уж им так приспичило полакомиться живым мозгом. Хотя, для первого раза было бы проще сначала прокусить горло жертве, а потом уже добывать её мозг. Пока тело не остыло.
Нет, подобного опыта у меня нет. Зато есть живое воображение и несколько рассказов, написанных в жанре тёмного фэнтези.
Тем временем, мужик, схватил обеих девиц за волосы и пытался оторвать им головы. И ведь у него были все шансы на это. Во-первых, он весил в два раза больше обеих нападающих вместе взятых. А во-вторых, на начальной стадии конъюнктивита, мышцы больных слабы, кости хрупки, а хрящи вообще держат суставы на честном слове.
Не, не оторвёт. Он ослабел от страха. Странно. Я думал, прилив адреналина в таком случае поможет справиться с десятком ослабленных голодом больных.
Я уверен, что этот ужас перед слабыми, в общем-то, больными людьми есть не что иное, как выработанный нашими СМИ условный рефлекс.
В последние дни все программы, что ловил мой домашний трёхканальный радиоприёмник, освещали только ситуацию с пандемией конъюнктивита.
Они постоянно расширяли коллективному сознанию горожан очко Оверона, рассказывая, что единственным средством оттянуть знакомство с землёй для заразившихся служат мозги здоровых людей. И пока они их едят, всё у них будет в порядке. А учитывая, что закон о самоизоляции привёл к тому, что постоянными слушателями радио стали практически все граждане Содружества Независимых Городов...
Конечно, говорилось это не так, а совсем наоборот, приводя факты зверских массовых убийств, совершённых заражёнными конъюнктивитом людьми. Но вывод, который сделал каждый, кто однажды утром увидел в зеркале свои покрасневшие глаза, был именно таким.
Я сужу по себе. После недели самоизоляции в квартире, у меня проявились-таки симптомы — красные глаза, холодная кожа, отсутствие пульса. И сильный голод, который не получалось утолить обычной пищей.
Но какой бы голод я не испытывал, каким бы холодом не скручивало мои внутренности, мне никогда и в голову бы не пришло, что нужно пойти, проломить кому-то голову и съесть его мозг. Но, коли уж мозгоедство сделали частью нашей медийной культуры...
Нет, у этих девиц явно нет мозгов. Они теперь все трое орут!
Подхожу ближе и дважды махаю топором, целясь в макушки визжащих в истерике путан.
Журналисты не соврали. Болезнь явно селится в мозгу, так как стоит его повредить, тело заражённого сразу умирает. А, если верить неким приглашённым на радио экспертам неизвестно чего, то любое ранение в тело будет проигнорировано. Болезнь даёт нам полную нечувствительность к боли. Но проверять не хочется.
Кстати, о боли. Мужик то всё орёт. А ведь он уже по-любому инфицирован. Во всех передачах упоминалось, что конъюнктивит передаётся через укусы заражённых. Но если он чувствует боль, значит, зараза ещё не дошла до мозга или до чего там она должна дойти? Не важно. Его мозг в идеальном состоянии, а ему он всё равно больше не понадобится.
Жду, пока он, медленно поднимаясь, встанет на колени, размазывая по лицу кровь и сопли.
А ведь я его знаю. В нашем, заполненном нелегалами квартале такие люди на виду. Коллектор из конторы «Деньги даром». Всё, моя совесть, широко улыбаясь, даёт добро, всем своим видом намекая, что не против небольших пыток или просто мучительной смерти. Хорошо, когда мы едины во мнениях, но некогда. Размахиваюсь от всей души, и лезвие топора входит в бычью шею.
С первого раза отрубить голову не получается. Да и не очень-то и хотелось. Захлёбываясь кровью, он падает, а я продолжаю наносить удары в шею.
После шестого удара, голова отделяется, а передо мной встаёт вопрос. А как теперь достать из неё мозг? Разумней было бы вскрыть череп, не отделяя голову от тела, а теперь... из-за соседних домов слышится топот. Нет, я всё правильно сделал. Хватаю бритую башку за маленькую косичку на затылке (хоть одно он хорошее дело сделал при жизни, позаботился об удобстве переноски своего мозга) и на максимальной скорости сваливаю в противоположную от топота сторону.
Тёмные же люди живут в нашем городе! Сказано же — соблюдать карантин. И больше трёх не собираться! А за мной уже целая толпа с факелами гонится.
Я же просто шёл в аптеку за альбуцидом! Специально ночью собрался, чтобы никого своими глазами не раздражать. Хорошо хоть, что один из побочных эффектов этой болезни — полное отсутствие страха. Хотя, заменяющий его голод, ещё хуже.
Выбегаю из дворов на проспект и сворачиваю к городскому кладбищу. Есть вероятность, что преследовать меня там ночью желающих будет мало.
Так и есть. Остановились у забора. Я проник на территорию сквозь известную мне щель между прутьев. Её сделали курьеры, заполняющие тайники с наркотиками на могилах.
Я-то ходил ночью на кладбище исключительно в поисках вдохновения. В свете установленных вдоль аллей кладбищенских фонариков у меня особенно хорошо придумывались сюжеты новых рассказов. Ну, а ещё потому, что бесплатных парков в черте города не было. Правда, приходилось носить с собой топор, но, как говорил мне здравый смысл — если ты ходишь с топором, и никто на тебя не нападает, это не значит, что ты носишь его напрасно.
Думаю, наркотики тут больше никто не прячет. Да и я перестал сюда ходить с тех пор, как на перекрёстке главных кладбищенских алей кто-то выложил инсталляцию в виде пятилучевой спирали из двух десятков расчленённых наркоманов.
Просто, когда вокруг такое творится, истории в стиле тёмного фэнтези не слишком востребованы обществом.
Я уже почти нашёл подходящее надгробие, на котором мог бы провести трепанацию, как вдруг увидел маленькую девочку в белом платье с длинными белыми волосами. Она стояла ко мне спиной и смотрела на полную красную луну на чёрном небе.
Интуиция, подсознание и знание сценарных шаблонов просто взвыли в унисон в глубине моего поражённого вирусом мозга, хором призывая разворачиваться и уносить ноги. Пусть даже в сторону погони. Потому что толпа с вилами и факелами, это простые и милые в своей предсказуемой недалёкости люди.
