Внушитель - Алла Экем

— Ну как? Тебе понравился фильм? — парень повернулся к девушке.

— Да, очень. Сп-пасибо, Богдан, — от робкой улыбки сестры ему захотелось сделать что-нибудь хорошее.

— Майя, прекрати заикаться, — он лукаво глянул на неё и, взяв за руку, тут же отпустил.

Девушка улыбнулась и стала рассказывать особо понравившееся место уже без заикания. Дорога к дому шла через лесопосадку. Стемнело, и парень включил фонарик сотового телефона, чтоб освещать дорожку.

— Спасибо, что вытащил меня в кино.

— Ну вот, а ты не хотела. Нельзя же все время сидеть дома.

— Да я не всегда дома. К девочкам хожу иногда и они ко мне.

Неожиданно свет фонарика выхватил группу парней за деревьями. Те слаженно вышли на тропинку, по которой нужно было пройти. Пятеро парней перегородили путь, встав под рассеянный свет телефона.

— Гуляете, молодежь? — с похабной ухмылкой вышел вперед один из группы.

— Нет, по делам идем. — Богдан вновь взял сестру за руку, задвинул ее за спину и, чуть сбавив ход, пошел вперед. — Не бойся, — повернув к ней голову, ободрил Майю.

Она не боялась. С братом ей ничего не было страшно. Если только чуть-чуть… за наглых незнакомцев.

— Притормозить и поделиться не хотите? Деньгами? — продолжал первый. Он выглядел самым уверенным и нахальным. Остальные четверо парней стояли рядом с ним, но пока только наблюдали. Непонятно было, они с главарем или просто случайная компания на вечер.

— Не хотим, — веско ответил Богдан. Им пришлось остановиться, потому что «парламентер» стоял на дороге, обойти его мешали по два незнакомца с боков.

— А придется, — он вытащил перочинный нож, нажал на кнопку, лезвие сверкнуло в лунном свете.

— Как скажете, — хмыкнул Богдан, закатывая рукава куртки, и, как заправский фокусник, сделал пас рукой. Майя успела заметить хищный прищур у брата.

— Чего это он? — один из парней переглянулся с напарником.

— Леха, может он каратист. Давай пропустим, а? — неожиданно сдался второй хулиган.

Тут на них опустился туман. Как по команде, из ниоткуда. Густой и вязкий.

— Богдан, не надо. Давай просто уйдем, — потянула брата за рукав. Тот улыбнулся. Такой привычной хитроватой улыбкой, что Майя поняла, — просто так не уйдут, не отпустит. Сказала бы она парням, чтоб бежали, да кто ж послушает? И туман такой, что в шаге ничего не видно.

Жутко заухала где-то над головой птица. Каждого из компании хулиганов ласково и почти нежно обдало ощущением непонятной тревоги и животного страха.

— Им туман не дает нас увидеть. Но сейчас…Смотри и ничего не бойся, — шепнул Богдан сестре.

Когда через несколько секунд туман как по команде рассеялся, а на небе показалась яркая луна, глаза главаря стали различать предметы в радиусе пяти шагов. Он увидел, что в полуметре от них стоит тигр — самый настоящий! Огромный и немного…злой. Наглец не мог пошевелиться. Он и собак — то не очень приветствовал, а тут — дикий зверь! От страха волосы на голове и всех участках тела медленно поднимались дыбом. Видимо, кто-то ещё «прозрел» и молча испугался. Испугался настолько сильно, что воздух рядом стал не пригоден для вдыхания.

Богдан криво усмехнулся, тигр грозно рыкнул, и банда бросилась в разные стороны. Причем, двое повернулись и одновременно побежали навстречу друг другу. С силой столкнулись, схлопнулись, как два магнита, тут же от удара синхронно разметались в разные стороны, словно раскиданные кегли, грязно выругались, и спешно поднимаясь с коленок, уже побежали в противоположные направления. Убегая, громко вопили о тигре. Тропинка быстро опустела. Тигр тоже исчез. Можно было идти дальше.

— Нельзя было просто отпустить? — с упреком произнесла сестра, пряча улыбку.

— Нельзя, они бы других подловили. А так… — он весело подмигнул, — а так они побегут штаны менять. И на сегодня никого не потревожат.

— Можно было внушить им, чтоб в полицию сами пришли.

— Майя, ну ты как маленькая. Как ты себе это представляешь? Приходят, заявляют на себя, просят посадить на пятнадцать суток?

— Ну, — та уже не так уверенно пожала плечами. — Наверное.

— И предъявляют оружие неудавшегося преступления — складной перочинный ножик? Так в полиции их отправят обратно, скажут — шутят или на спор парни пошли.

Сестра вздохнула.

— Да. — потом взглянула на брата и признала. — Ладно, у тебя с туманом и птицей получилось эффектнее, — она шутя пихнула его в плечо. — Но с тигром ты загнул. Откуда тигр в нашей лесопосадке?

— Им некогда было думать об этом. Одна мысль — спасаться, — свербела у них. — хохотнул брат.

— А вдруг у кого-нибудь бы сердце остановилось? Ты об этом не подумал?

— Да, ладно, Майя, такие фрукты — живучие…и вонючие, — он засмеялся.

Майя тоже рассмеялась и расслабилась. Дальше по дороге они опять вернулись к обсуждению фильма.

Пришли домой, в пустую квартиру. Здесь жили только он и Майя. Сестра была единственным родным человечком, что остался у него. Когда — то у них была нормальная семья. Мама, папа и он. Потом, когда ему исполнилось семь лет, появилась на свет сестренка. И их в семье стало четверо. Все души в малышке не чаяли — добрая, ласковая, ничуть не капризная. Через пять лет не стало отца — несчастный случай на работе. Сразу стало тяжело жить. Но мама старалась, хваталась за любую работу. Богдан оставался дома с сестрой. И детям мама уделяла свободное время. Они все ещё были семьей — неполной, но дружной и любящей. Ходили в парк на прогулку, читали вечерами книги, смотрели фильмы по телевизору, обсуждали. Готовили вместе праздничные угощения. Вот только мама стала часто болеть. Она по нескольку раз за год лежала в больнице. И как-то всем стало не до веселья. Богдан был один с сестрой. Водил ее сначала в сад по дороге в школу, забирал оттуда. Научился готовить кушать. Прошло чуть меньше шести лет, и однажды после очередного лечения в больнице, мама вернулась не одна, а с мужчиной.

— Это Паша…Он будет жить вместе с нами, — сухо сообщила она.

— Неожиданно, — только и смог произнести Богдан.

Новый член семьи был непонятным человеком. Вроде, тихий, спокойный. Но Богдану он не понравился с первого взгляда. Он не вписался в их маленькую семью. И отношения с мамой у них были не такие, как с отцом. Не было доверия и заботы. Богдану казалось, что сожитель терпит. Терпит их мать и их, ее