Аберрация - Владимир Голубь

Река была черна – вот единственное, что пришло Пауку в голову, когда он взглянул с моста на широкий поток воды, что с тихим шумом умиротворенно плыл к северу, разбиваясь затем о преграду из частокола вытянутых острых валунов, росших подобно растениям прямо со дна.

— Ты уверен, что это здесь? — он повернулся к своему спутнику, щуплому парнишке лет двадцати-двадцати пяти.

— Да, сэр, — юнец сразу же закивал, поправляя на плечах лямки потрепанного коричневого рюкзака, сплошь покрытого разноцветными заплатками. — Я видел, как он один прошел туда, вниз, и у склона загорелся факел.

Паук вытянул из кармана плаща пачку сигарет и закурил, продолжая недовольным взглядом буравить темные воды. Все-таки лезть туда, в эту влагу и сырость, ему совсем не хотелось.

— Значит, говоришь, отыскал вход в пещеру? И никто тебя не заметил?

— Нет, сэр.

— Уверен?

Поджав в сомнениях губы, парень подошел к мосту и еще раз внимательно осмотрел скалистое побережье, после чего указал пальцем на склон уходящего вверх холма.

— Я спустился по тропинке на той стороне моста и добрался до того места, где увидел факел. Стояла ночь, но я уверен, что никого больше поблизости не было. Я нашел вход и сразу же побежал обратно к вам. Пошел специально в обход, по другому мосту, чтобы не попасться на обратном пути.

— Проклятье…

Пучок густого дыма поднялся в воздух, мгновенно смешавшись с промчавшимся мимо ветром.

Паук схватился покрепче руками за толстую канатную веревку, присел и свесился вниз. Взгляд его серых глаз с покрытыми густой сетью красных капилляров белками стал колючим и неприятным, а тонкие бледные губы растянулись в некоем подобии улыбки – такое происходило невольно, когда он думал о чем-то совершенно ему не по нраву.

— То есть ты говоришь, что мы сейчас должны спуститься в это адское ущелье, не переломав себе шею на спуске, и залезть в какую-то темную сырую пещеру?

— Так точно, сэр, — продолжал кивать его спутник с максимально нейтральным тоном. — Понимаю, барон заплатит нам и за такую информацию, но пока мы ее доставим, можем упустить преступника. Не думаю, что вам бы хотелось снова тратить месяцы, разглядывая каждый куст.

Устало прокряхтев, Паук выпрямился.

— Твоя правда. Проще будет сразу его прихлопнуть и обойтись отрубленной головой. Тем более эта склизкая морда умеет исчезать. Он что, какой-то гребаный волшебник?

Юноша снял с плеч рюкзак. Он пожал плечами и принялся расшнуровывать горловину.

— Понятия не имею, сэр. Мне бы тоже хотелось знать, какой магией он обладает, чтобы ускользать из самых защищенных мест.

— «Защищенных», да? — Паук поморщился, выкинув окурок в темную реку. — Зуб даю, эти идиоты сами его упустили. Или не знаешь, как они работают? Думают, раз понаставили решеток и замков, то самим можно расслабиться и протирать жопу за маджонгом.

— Маджонгом? — парень улыбнулся. — Сэр, вы явно застряли в прошлом веке. Сейчас вернулась эпоха карт. Слышали про покер?

— Тьфу, — мужчина смачно сплюнул. — Иди-ка ты на хер со своим покером и прочей потусторонней лабудой, Фан. Я, конечно, понимаю, веяние времени, мода и так далее, но, как по мне, эти иномирцы мнят себя не пойми чем. Будто божества какие, в самом деле!

Разобравшись со шнуровкой, Фан вытащил из рюкзака две деревянные коробки и положил их на побитый временем мостовой настил, после чего по очереди поднял у каждой крышку.

— Божества или нет, не знаю. Но с ними, признаюсь, жизнь в нашем мире стала куда насыщеннее.

— Угу. Война за войной – вот веселье! Всегда о таком мечтал в мои-то годы!

— Будто раньше войн никогда не было?

Юноша вытянул из первой коробки тонкую золотую подвеску величиной с ладонь, на которой красовался защитный символ – пентаграмма, каждый угол которой отмечался крохотным бриллиантом.

— Были, конечно, — чуть спокойнее признал Паук, неряшливым движением закидывая на шею железную цепочку, резко контрастировавшую с висящей на ней подвеской. — Однако ж не так, чтобы раздолбать половину этого самого мира, а потом провозгласить себя с апломбом спасителями оставшейся.

— Ваша правда, сэр, — Фан аккуратно надел на себя копию первого украшения, сразу же скрыв блестящую в ночной мгле подвеску под рубахой. — Вы готовы?

Паук похлопал себя по левой части грудины, где сквозь тонкие плащ просматривались очертания рукоятки револьвера.

— Всегда готов, пацан. Ты-то сам не сдрейфишь?

— Ни за что!

При виде решительного огонька, сверкнувшего в глазах юноши, мужчина, чей возраст уже приблизился к сорока, ознаменовавшись дикой болью в коленных суставах и ломоте в позвоночнике, язвительно хихикнул.

— Ну да. Ладно, так уж и быть, верю. Только смотри не напруди, как в прошлый раз, договорились? Стыдно было потом с тобой в город возвращаться, да еще и народ собрался. Встретить, так сказать, благородных избавителей!

Худощавое лицо юноши мгновенно покраснело от стыда. Не сказав больше ни слова, он резко развернулся на каблуках и торопливым шагом пошел на другую сторону деревянного моста.

— Эй! — Паук, сдержав смешок, позвал спутника шепотом. — Эй, да хватит тебе, я уже шучу!

Он закинул быстро обе коробки обратно в рюкзак, схватился правой рукой за лямку и побежал вдогонку.

— Вы же обещали, сэр! — яростным шипением ответил ему Фан, когда они поравнялись.

— Прости-прости. Все, теперь точно забыли.

Фан с раздражением вырвал у него из рук рюкзак. Натренированными движениями он ловко зашнуровал его обратно и привычно закинул себе на спину, просунув в лямки по-девичьи тонкие руки.

Паук с усмешкой пожал плечами, и они продолжили путь уже в тишине.

Дорога вниз оказалась трудной. Даже наличие протоптанной несколькими поколениями местных жителей тропы не облегчило путь. Полная влаги земля под ногами постоянно съезжала, и наличие посыпанной сверху гальки отнюдь не облегчало задачу.

Извилистая тропа брала свое начало рядом с южным концом моста, уходя вниз по замысловатой траектории. И пусть петлять несколько десятков минут, постоянно вглядываясь под ноги, было тем еще занятием, и постоянно хотелось пойти напрямик, эта затея обернулась бы неминуемыми травмами, так как сама тропа ловко обходила все природные ловушки, являясь наиболее безопасным спуском.

Что до Паука, в отличие от юного Фана, он ни капли не нервничал. За свои года он