Даринда Джонс - Первая могила справа

Уже месяц мне снился один и тот же сон, в котором таинственный незнакомец, возникая из дыма и мрака, начинал любовную игру. Я стала задумываться, не вызовут ли еженощные галлюцинации, оканчивающиеся взрывным оргазмом, долговременных побочных эффектов. Меня всерьез беспокоило, как бы один из этих сладких снов не стал последним. Передо мной маячил вопрос: просить о помощи или ставить всем выпивку?

Эта ночь не стала исключением. Мне снился умопомрачительный сон: в нем участвовали чьи-то умелые руки, горячий рот и кожаные шорты, которым нашлось весьма изобретательное применение, — как вдруг в мое видение бесцеремонно вторглись внешние силы. Я сопротивлялась, как могла, но силы не отставали. Сперва подкрался холод и схватил за щиколотку; ледяное прикосновение вырвало меня из знойных объятий сна. Я вздрогнула, брыкнулась, не желая слушать ничьих призывов, и спрятала ногу в теплые складки одеяла, разрисованного кроликами Багз Банни.

Но тут краем уха я уловила негромкую мелодию, которая настойчиво играла где-то совсем рядом, точно знакомая песенка, которую никак не вспомнить. Спустя мгновение я поняла, что это стрекочет мой новый телефон.

Вздохнув, я с трудом разлепила глаза и уставилась на цифры, мерцавшие на тумбочке возле кровати. Половина пятого. Какой садист звонит собрату-человеку в половине пятого утра?

У изножья кровати кто-то кашлянул. Я перевела взгляд на стоявшего там покойника, прикрыла глаза и проскрипела:

— Будь другом, принеси.

Он смутился:

— Телефон?

— Угу.

— Но я же…

— Ладно, проехали.

Я протянула руку, взяла телефон и сморщилась от резкой боли во всем теле, напомнившей, что прошлой ночью мне наваляли по полной программе.

Покойник снова откашлялся.

— Алло, — проквакала я.

Звонил мой дядя Боб. Он обрушил на меня поток слов — наверно, ему не приходило в голову, что в предрассветный час я не способна связно мыслить. Отчаянным усилием воли я сосредоточилась и выделила из этого потока три самые громкие фразы — «ну и ночка», «два убийства» и «дуй сюда». Мне даже удалось ответить ему что-то вроде «Ты что, рехнулся, звонить в такую рань?».

Дядя Боб с досадой вздохнул и отключился. Я тоже нажала на кнопку — не то разъединения, не то быстрого набора китайской забегаловки за углом. Потом попыталась сесть. Как и со связными мыслями, это оказалось проще сказать, чем сделать. Вообще-то во мне не больше пятидесяти семи килограммов, но по какой-то необъяснимой причине между подъемом и пробуждением я вешу добрых два центнера.

Побарахтавшись, как кит, выброшенный на берег, я решила, что зря съела кварту бананового мороженого после того, как мне надавали по башке.

Потягиваться было больно, и вместо этого я зевнула во весь рот, поморщилась от боли в челюсти и перевела взгляд на покойника. Он расплывался у меня перед глазами. И не потому, что призрак, а потому что половина пятого утра. И еще — меня совсем недавно избили.

— Привет, — нервно поздоровался он. В мятом костюме, очках в круглой оправе и с взъерошенными волосами он походил то ли на одного юного волшебника, которого мы все знаем и любим, то ли на сумасшедшего ученого. В голове мертвеца виднелись два пулевых отверстия; из правого виска на щеку сочилась кровь. Но все эти подробности меня как раз не смущали. Меня смущало то, что он очутился в моей спальне. Глубокой ночью. Навис надо мной, как призрак Любопытного Тома.[1]

Я смерила его своим знаменитым убийственным взглядом, равным по силе только моему не менее известному соблазнительному взгляду, и покойник немедленно откликнулся.

— Простите, пожалуйста, — проговорил он, запинаясь, — я не хотел вас пугать.

Неужели я кажусь напуганной? Над убийственным взглядом явно нужно поработать.

Не обращая внимания на призрак, я выползла из постели. На мне была футболка с эмблемой «Скорпионов»,[2] которую я стащила у их вратаря, и трусы в клеточку — та же команда, другой игрок. Чихуахуа, текила, покер на раздевание. Та ночь навсегда останется первым пунктом в списке того, что я больше не стану делать ни за какие коврижки.

Стиснув зубы от боли, я потащила свои трясущиеся центнеры на кухню — точнее, к кофеварке. Кофеин поможет сбросить лишнее, и я мгновенно вернусь к нормальному весу.

Квартирка у меня крошечная, и ощупью в темноте на кухню я пробиралась недолго. Покойник не отставал. Вечно они ходят за мной по пятам. Оставалось только молиться, чтобы этот помолчал, пока кофеин не подействует. Но не тут-то было.

Не успела я нажать на кнопку, как призрак заговорил.

— Видите ли, — заявил он с порога, — дело в том, что меня вчера убили и мне посоветовали обратиться к вам.

— Посоветовали? Ну надо же. — Быть может, если я буду торчать возле кофеварки, она заработает комплекс неполноценности и по-быстрому сварит мне кофе — просто чтобы доказать, на что способна.

— Один парнишка сказал мне, что вы распутываете преступления.

— Неужели?

— Вы ведь Чарли Дэвидсон?

— Да.

— Вы коп?

— Не совсем.

— Помощник шерифа?

— Не-а.

— Контролер с автостоянки?

— Послушайте, — проговорила я, обернувшись к нему, — не обижайтесь, но, насколько я знаю, вы могли умереть и тридцать лет назад. У мертвых нет чувства времени. Ни малейшего. Вообще.

— Вчера, восемнадцатого октября, половина шестого пополудни, два выстрела в голову, рана, несовместимая с жизнью, летальный исход.

— Понятно, — скептически протянула я, не желая сдавать позиции. — Но я не коп. — Я отвернулась к кофеварке, решив сломить ее стальную волю своим убийственным взглядом, который уступает лишь…

— Тогда кто же вы?

«Ваш ночной кошмар», — хотела было ответить я, но решила, что это глупо.

— Я частный детектив. Ловлю неверных супругов и потерявшихся собак. Делами об убийствах не занимаюсь.

Вообще-то занимаюсь, но ему незачем об этом знать. Я только что с успехом завершила одно сложное дельце и надеялась отдохнуть хотя бы несколько дней.

— А парнишка…

— Ангел, — произнесла я, досадуя на себя, что не изгнала этого бесенка, хотя возможность была.

— Разве он ангел?

— Нет. Его зовут Ангел.

— Его зовут Ангел?

— Да. А что тут такого? — взвилась я; эта ангельская перекличка действовала мне на нервы.

— Я думал, что он ангел не по имени, а по сути.