Денис с трудом поднимается с дивана.
– Я сейчас, извините, воды принесу.
– Могу я сходить, если хотите. Вы выглядите скверно.
Денис, ничего не отвечая, вышел на кухню и вскоре вернулся, держа стакан воды.
– Ну так вот, стал Федорка вскоре полноценным членом семьи. Хорошо все в доме к нему относились, полюбили его. Да была у него одна чудная способность – если пропадет что в доме, так он это обязательно найдет! Бывало, у жены запонка слетит, или Сонечка какую из своих куколок где-то затащит, так он всё на следующий день приносил! А спросишь его – где нашел? – только улыбается и сундучок свой показывает! Мы по началу думали, что он сам их и прячет а потом возвращает.
Но однажды, помню, посыльный пришел, говорит письмо у него, от самого губернатора, а как в сумку полез – там нет письма! Извинялся стократно, говорил, что на поште сумки перепутали. Так и то письмо Федорка на утро из сундучка достал, прямо за завтраком!
Но потом, еще чуднее стало! Был значит, знатный банкет в губернаторском поместье, собственно, в том письме приглашение на него и лежало, и у одной княжны брошь золотая на платье блестела, камнями драгоценными переливалась. Очень уж эта вещица жене приглянулась, потом только о ней и разговоров было: «какая прелесть! Ах, мне бы такую!» И Федорка тоже это слышал, а как же! Ну и в одно утро протянул матушке эту брошку в ручонке своей. Как увидели это девочки! – морщинистое лице старика растянулось в невесёлой улыбке – Ну, думаю вы сами догадываетесь что дальше началось? Начали появляться из того сундучка серьги да ожерелья, перстни да печатки, а какой набор карт да костей игральных Федорка достал! Сам царь бы не постыдился!
Все такому волшебству надивиться не могли. Вот Лизавета, она с юных лет живописью занималась, и нарисовала картину эту – старик посмотрел на висящее над тумбой полотно – Федорка, и сундучок его. Да. А потом, всякие неприятности начались: то скот передохнет, то град урожай побьет, мельница сгорела – молния в неё ударила. Вроде-бы ничего особенного – ни с такими трудностями справлялись, а как-то одно за другим… А потом Сонечка под дождь попала, простыла сильно, и всё хуже-хуже. И врача звали, и знахаря, а её за пару недель и не стало.
Денис вновь почувствовал сухость во рту и сделал пару глотков со стакана. История, которую рассказывал старик, была ему знакома, и от того её финал он боялся услышать.
– А через месяц и Верочка слегла с чахоткой. И откуда ей было взяться тут, чахотке этой? Истощала вся, кашляла страшно, да и за жизнь не особо боролась – не могла оправиться от потери дочери. Всё грозилась с собой покончить. Был у меня флакончик, с сильнейшим ядом, знакомый доктор как-то его подарил, уж и не помню зачем. Вера не раз просила закончить её мучения. Но флакон был спрятан хорошо, она бы не нашла. А вот Федорка…
– Скажите – Денис чувствовал нарастающее сердцебиение – вы ведь тот помещик? Но сколько же Вам лет, как это возможно?
– Хм, – печальная улыбка старика мелькнула во второй раз – сколько не стараюсь рассказать историю со стороны – никогда не получается! Скоро Вы всё узнаете. Уже скоро.
Когда я увидел пустой флакон, рядом с трупом Верочки, в меня как бес вселился! Выбежал с комнаты сам не свой, нашел мальчика, да давай трясти его, обвинял во всех смертных грехах, проклятиями в него сыпал. А потом посадил в повозку, вместе с его шкатулкой, и сам отвез туда, где мы его подобрали. Высадил посреди улицы и уехал. Не знал я тогда, что месть не принесет мне покоя.
Алексей Никифорович посмотрел на собеседника и отвел глаза. Лицо Дениса покрылось потом, он тяжело дышал, а когда в очередной раз потянулся за стаканом, тот выпал из его рук, разлив остатки воды на ковёр. Старик вздохнул и продолжил.
– Через пару месяцев ко мне в дом пришел один господин. Я и теперь могу лишь гадать кем или чем он был. Он сказал, что Федорка умер этим утором от оспы, в приюте для бездомных, но что этим всё не закончиться. Господин сказал, что исполнит мои «пожелания», что душа мальчика не обретёт покой и будет проклята. Он сказал, что я смогу лично в этом убедиться. А потом он ушел, и вместе с ним из моего дома пропала картина.
Денис почувствовал давящую боль в груди, стало тяжело дышать, взгляд затуманился. Его отец описывал похожее состояние, когда у него случился инфаркт.
– Когда я умер в своей постели в ноябре 1891 года, а я думаю, что умер я именно тогда, я оказался в месте, где есть лишь пустота и темнота. Там я и существую все эти годы, и возвращаюсь только чтобы перенести картину на новое место, только когда…
– Помогите, мне плохо, вызовите скорую – прохрипел Денис ища глазами мобильник, затем взгляд его скользнул по старику и остановился на картине.
– Я не хотел этого, я не знал, что так будет! Я не знаю был ли у мальчика божий дар, или это всё ловушка дьявола. Они будто играют с нами, но мы даже не знаем привил! И отдаём всегда больше, чем получаем.
– Что со мною будет?
– Все эти вещи, которые Федорка достает из сундучка, их кто-то должен туда приносить!
Сердце Дениса пронзила кинжальная боль, он схватился руками за грудь пытаясь сжать её изо всех сил, и замер, боясь вздохнуть. Но через пару мгновений боль прошла, наступило облегчение, появилось состояние невесомости, легкости. Он почувствовал, как всё вокруг становится большим, а он словно уменьшается в размере.
Денис увидел, как к нему приближаются огромные руки старика и поднимают его. Он весь поместился у него в ладонях! Алексей Никифорович нес его к картине, и когда Денис обернулся то увидел свое тело, медленно сползавшее с дивана на пол. Он успел заметить, как его голова глухо стукнулась о ковер а потом старик развернулся и перед ним появился, мальчик, с улыбкой на покрытом рубчиками лице. Федорка протянул ручку и Денис соскользнул в его ладошку.
Картина, которая по началу казалась плоской, стала приобретать объём: ветер из открытого окна качал незабудки в вазочке, солнечный свет играл с тенями по углам комнаты, а прямо на Дениса смотрели безжизненные глаза Федорки.
Денис увидел, что стенки сундучка изнутри оббиты темно-зеленой тканью, а затем мальчик и комната,
