собирался делиться этой информацией. Он не собирался продавать ее другому правительству или пытаться извлечь из нее выгоду.
Он просто сохранит его. Для…
Для своего личного пользования.
Он задумался на мгновение, затем повернул регулятор интенсивности на своем экране в сторону уменьшения. Снова включил аппарат и нажал на клавиатуре клавишу "Print Screen”. Принтер, подключенный к терминалу, выплюнул распечатку цифр. Он взглянул на несколько первых чисел и член мгновенно встал. Быстро сложив листок, Розенталь засунул его в карман.
Позже он сложит его в еще меньший квадрат и спрячет в бумажник, прежде чем покинуть здание.
Он глубоко вздохнул, снял трубку и позвонил Дитсу.
Когда он вернулся с работы, Эми была на кухне. Розенталь поставил портфель в прихожей, достал из кармана распечатку и прочитал первые десять цифр, закрыв рукой остальные шесть. У него мгновенно встал, но до оргазма оставалось еще одно число. Он снова сложил листок, положил его обратно в бумажник и повторил про себя десять цифр, пока шел на кухню.
Жена обернулась на звук его появления и сразу же увидела эрекцию, натягивающую испачканные брюки.
- Что ... - начала она.
Он подошел к ней, расстегнул ремень, молнию на брюках и позволил им упасть на пол. Он начал расстегивать верхнюю пуговицу на ее джинсах. Она попыталась вырваться. Крепко держа ее, он стянул с нее брюки.
- Я готовлю ужин! Что ты себе удумал...
- Пять, - тихо прошептал он. - Шесть, восемь, один, три, девять...
* * *
Анализы были нормальными, никаких физиологических проблем не было обнаружено даже после проведенной изнурительной серии обширных обследований, и вскоре, после девяти вечера, Купер был выписан из больницы. Дитс и Кигельман хотели, чтобы он зашел к ним, хотели обсудить с ним новую информацию, полученную после обнаружения следов на внешних линиях, но он сказал, что устал, хочет пойти домой и немного поспать, и они согласились отложить все до следующего утра.
Но они все же прислали машину, чтобы отвезти его домой. Купер был благодарен за этот жест и принял его.
Вернувшись домой, он быстро съел разогретый в микроволновке ужин, принял душ и лег в постель, но заснуть никак не мог. Он ворочался с боку на бок в течение получаса, показавшемся десятью часами, прежде чем, наконец, сдался. Купер направился в свой кабинет и сел в кресло перед столом.
Гликман.
Что этот псих сейчас делает?
Купер уставился на десять цифр, которые он записал, на десять цифр, которые он запомнил, и задумался, было ли это просто физическое расположение цифровых символов, вызвавшее такую реакцию, или это было человеческое восприятие их значения и последовательность мыслей, спровоцированных их расположением в таком порядке. Повинуясь внезапному порыву, он переписал цифры на другой лист бумаги, и с каждым росчерком пера его член становился все больше и больше. Он встал, взял листок бумаги и вышел на задний двор.
- Альберт! - позвал он.
Из заросшего кустарником темного угла двора донесся собачий зевок.
- Альберт!
Собака подбежала к нему.
Купер погладил своего любимца по голове, взъерошил ему шерсть и заставил сесть. Одной рукой он держал голову Альберта, а другой поднес листок бумаги к глазам собаки.
И почувствовал, как собачья сперма брызнула на его босые ноги.
- Ушел, - сказал Кигельман. - Он, должно быть, знал, что мы его выслеживаем - или что его можно выследить - и смылся.
Розенталь откашлялся.
- Вы что-нибудь нашли...
- Херню. Мы нашли всякую херню. Продукты, предметы мебели, всякая всячина. Он забрал с собой компьютеры, диски, все бумаги, которые у него были.
- Но его машина должна быть зарегистрирована. Должно быть хоть что-то...
- Что? Что должно быть? Вы думаете парень, который может взломать нашу систему безопасности и заставить вас трахнуть себя, прочитав кучу цифр, достаточно глуп, чтобы оставить кредитный след или отслеживаемый компьютерный путь? Мы имеем дело с Гликманом.
- И что мы можем сделать? - спросил Купер.
- Мы ничего не можем сделать. Люди из бюро снаружи готовы прищемить ему задницу, если мы отследим еще одно проникновение. Вы, ребята, можете узнать, что означают эти цифры и как мы можем использовать их в будущем, - он покачал головой. - Черт возьми, если бы они были у нас во время Холодной войны, мы могли бы сбросить листовки на Москву, и русские бы затрахали себя до смерти. В этом есть мощный военный потенциал.
- Кто еще...
- Вы двое. И точка. Ни слова, ни намека остальным. Поняли меня?
- Гамильтон и Грин...
- Ни хрена не знают. Вы. И точка. Поняли?
И Розенталь, и Купер кивнули.
- Тогда все в порядке. За работу.
Разберутся они в этом, и если да, то кто именно? Купер, думает он. Купер более сообразительный.
Но он надеется, что это Розенталь.
В любом случае это не имеет значения.
Что с этим будет делать Агентство?
Достаточно ли у них смелости, чтобы использовать это?
Он смотрит на забинтованный обрубок того, что раньше было его пенисом, жалеет, что не вырвал яички, но думает о Шестом ряде чисел, повторяя цифры, как мантру, и почему-то не имеет значения, есть они или нет.
Он все еще может чувствовать удовольствие.
- Господи. Как мы могли быть такими придурками?
Розенталь заглянул Куперу через плечо, стараясь не обращать внимания на собственную сводящую с ума эрекцию.
- Посмотри на них, - сказал Купер. - Они входят в ряд Фурье. Не знаю, почему мы не заметили этого раньше. Каждый шаг возбуждения характеризуется новым набором. Умножьте первый набор на косинус целых кратных переменной, и вы получите следующий набор. И усиление первоначального эффекта.
- Итак, - медленно произнес Розенталь. - Мы умножим их еще пару раз. И он...
- ...умрет, - закончил за него Купер.
- Если мы сможем отправить их обратно.
- Ты шутишь? Если он пошлет нам еще одну последовательность, мы запрограммируем сервер на мгновенный ответ. Нам даже не придется самим с этим трахаться.
- У него не будет времени сбежать. Они отследят звонок и найдут его мертвым.
- Именно.
- Ты просто гений.
Купер усмехнулся.
- А разве были какие-то сомнения?
Состояние тела потрясло даже Кигельмана.
Розенталь лишь бегло взглянул на фотографии, и этого ему было достаточно. Повсюду была кровь - черная на черно-белых снимках, поразительно алая в цвете. Обе руки
