Целиком погрузившись в свои мысли, Виолетта не заметила, как Забранский отдал еще несколько распоряжений и вышел, а разговор девушек мгновенно переключился на него. Очнулась она уже только от восклицания одной из конкурсанток, сидевших за первым столиком:
– Он же старый!
– Ничего он не старый, – высокомерно возразила Аврора.
– Ему пятьдесят шесть!
– А на вид и сорок не дашь.
Виолетта удивленно посмотрела на бывшую подругу, но так и не успела уловить суть спора и подумать, что он может означать вкупе с тем фактом, что Авроре откуда-то известно о дохлой крысе в комнате Аэлиты. Всех конкурсанток попросили заканчивать завтрак и перемещаться в гримерную.
И закипела бурная деятельность.
Девушек красили, пудрили, крутили им волосы, укладывая тугие локоны в замысловатые прически. Воздух наполнился невыносимыми ароматами лака для ногтей, краски для волос, пенок, муссов и прочих создателей красоты. Конкурсантки нервничали и то и дело нападали на стилистов. Мирослава разрыдалась от того, что ей не понравился цвет ее ногтей, Аэлиту слишком сильно дергали за волосы, а Аиша вдруг решила, что ее волосы недостаточно черные, поэтому парикмахеру пришлось срочно разводить еще один флакон краски.
Демонстративно спокойной оставалась только Аврора. Она сидела в кресле с фольгой в волосах, уже тщательно накрашенная, и рассказывала о том, что танец ей ставили лучшие хореографы страны, а ее костюм расшивали вручную стразами целых две недели. Некоторые девушки восхищенно охали, но после того, как она так и не показала записку от Алекса, веры ее словам про платье с танцем было уже гораздо меньше. Она бросала злобные взгляды на Виолетту, явно виня ее в потере всеобщего внимания.
Закончив с макияжем, Виолетта решила сразу же надеть свое платье, поскольку после того, как ее причешут, сделать это будет уже затруднительно. Многие девушки поступили так же, поэтому атмосфера в гримерной накалилась еще сильнее: теперь конкурсантки с шипением кидались на любого, кто, по их мнению, проходил слишком близко и мог задеть и испортить тщательно подготовленный наряд. Здесь больше всего повезло Аише: ее выступление со змеей предполагало облегающий костюм, поэтому рядом с ней можно было ходить сколько угодно.
Едва Виолетта вышла из примерочной в своем наряде, в гримерной повисла тишина, которую прерывали только восхищенные вздохи, а все взгляды – и конкурсанток, и персонала – застыли на ней.
– Виолетта, какое чудесное платье! – выдохнула Мирослава.
Остальные девчонки поддержали ее комплиментами и комментариями. Только Аврора скрипнула зубами.
* * *
За годы работы у Ремешевых Марта привыкла к модным клубам и ресторанам, шумным торговым центрам, многочасовым шопингам, долгим часам в салонах красоты. Ее не смущала ни громкая музыка, ни манерная болтовня подружек Виолетты, ни едкий запах косметических и укладочных средств. Однако даже для ее тренированных нервов первый конкурсный день стал серьезным испытанием.
Марта проследила за приготовлением облачения Виолетты еще накануне: безумно дорогие специальные танцевальные туфли были вычищены, божественно красивое, хотя и чересчур откровенное, на ее взгляд, платье отпарено. Зная безалаберность своей подопечной, Марта на всякий случай оставила весь наряд в своей комнате. С Виолетты сталось бы случайно опрокинуть на него что-нибудь или помять, а на утро устроить по этому поводу истерику. Причем совершенно искреннюю. При всей своей испорченности, Виолетта весьма редко что-то изображала, ее перепады настроения были абсолютно искренними, а злого умысла она не ведала, за это Марта ее и любила.
Утром Марта передала наряд ответственным за конкурс лицам, убедилась, что его соответствующим образом пометили и повесили на манекен, на чем сочла свой долг исполненным.
В гримерной она долго не продержалась. Громкое щебетание полутора десятка девиц и трех десятков стилистов-визажистов-парикмахеров, гремучая смесь из пудры, духов и лака, висевшая в воздухе, и активная веселая музыка, которую крутили ради поднятия боевого духа участниц, заставили ее ретироваться в коридор, едва она убедилась, что в гримерную есть только один вход и никто не сможет ни проникнуть в нее, ни покинуть ее незамеченным, если она будет контролировать дверь. Поэтому она устроилась в прохладном и более тихом коридоре, подперев спиной противоположную двери стену. Здесь тоже царила суета, но суета эта была более деловой, а такое Марта легко могла вынести. К тому же тут она могла разглядывать и запоминать в лицо персонал, слушать обрывки их разговоров. К сожалению, большая их часть велась на чешском. Хоть она и носила автоматический переводчик в ухе, тот пока плохо справлялся с переводом с чешского на русский, делая это через английский, отчего речь звучала очень смешно, а порой – бессмысленно.
Дверь в гримерную то и дело открывалась, люди входили и выходили. В какой-то момент в коридор с воплем и рыданиями выскочила даже одна из конкурсанток. По истеричным возгласам Марта поняла, что ей не понравилось, как ее накрасили. Больше ничего примечательного за все двадцать минут наблюдений не произошло. Марта едва не начала зевать от скуки, когда в противоположном конце коридора появились двое мужчин, одним из которых оказался Михал Забранский. Сегодня на нем снова был костюм, на этот раз черный, и такие же черные туфли, начищенные не хуже, чем танцевальные туфельки Виолетты, а в руках он держал папку в кожаном переплете. Выбивались из этого строгого образа только чуть взъерошенные волосы, что выдавало его нелегкое утро.
Во втором мужчине в таком же строгом костюме Марта мгновенное узнала того самого смуглого красавчика-вампира, на которого обратила внимание накануне за ужином. Вампир что-то тихо говорил Забранскому, а тот лишь кивал, периодически заглядывая в свою папку.
Поравнявшись с Мартой, вампир кивнул Забранскому и быстро пошел дальше, бросив на Марту один заинтересованный взгляд, а Забранский задержался у двери гримерной.
– Доброе утро, госпожа Ильина, – поздоровался он, разглядывая ее гораздо более пристальным взглядом, чем его спутник секундой раньше. – Стережете свою подопечную?
Марта слегка наклонила голову в знак приветствия.
– Господин Забранский. Вы потрясающе наблюдательны, – с легким оттенком сарказма заметила она. – А вы… дайте я попробую угадать… Вы, наверное, занимаетесь организацией конкурса?
– Это моя работа, – он развел руками, – мне за нее платят. Как, полагаю, и вам за вашу, – он кивнул на дверь гримерной.
– Я бы определенно не стала торчать здесь бесплатно. Впрочем, полагаю, вам платят лучше, чем мне, – она изобразила улыбку. – Вампиры – щедрые работодатели?
