Действительно, мог… Малдер и не спорит. А место и в самом деле красивое, как специально созданное для отдыха. Суровая северная красота. Окабоджи хоть и не из числа Великих Озер, тем не менее дальний берег угадывается с трудом. Облака, подсвеченные заходящим солнцем, тяжело нависают из голубизны. Исполинские сосны сторожат песчаный пляж… Прекрасно. Если бы еще немного потеплее…
— Ты видишь верхушки деревьев? Малдер, стоя у самой кромки воды, указывает рукой в глубь изначального леса… Как его называют русские? Тайга?.. Что-то он там углядел, достойное внимания. Нет, красотой этого человека не пронять! Он тут по делу… Ладно, что там?
Верхушки деревьев как будто срезаны ножом. Ветки торчат, словно обгорелые спички, над плотной подушкой уцелевшей зелени. Это как если бы… Нет, не могу найти аналогии.
А Малдер уже подсказывает:
— Сверхтемпературное воздействие… Почему нет? И с таким же успехом может быть и что-то другое:
— …или — удар молнии. Но вряд ли это можно связать с похищением Руби.
— Да. Допустим.
Вот так! Даже он не спорит. Или все же спорит? Все что-то вынюхивает, метет хвостом, роется в песке. Посмотри, какое небо! Уже что-то нашел. Несет.
— Как ты считаешь, молния способна сделать такое?
И протягивает спекшийся кусок песка… нет, как это сказать?.. спекшуюся кучу песка?.. песчаный монолит, сплавленный в один камень неведомой силой. С одного его края еще можно открошить отдельные песчинки. С другого же — сплошная стекловидная масса. Местами даже прозрачная. Это впечатляет. Как это сделано?
— Ты знаешь, при какой температуре песок превращается в стекло? Две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту… Здесь что-то было, Скалли. Нечто такое, что смогло превратить песок в стекло, опалить верхушки сосен и изуродовать крышу походного домика.
Увлечен. Хочет убедить в своей вере и меня. И потому лукавит. Ну и что, что две тысячи градусов? Никто не знает, какую максимальную температуру может дать молния. И ему это прекрасно известно. И известно, что об этом знаю я. Ну и что? Он и так знает ответ. Свой ответ. А факты ищет лишь для подтверждения этого единственного ответа…
В такие игры я не играю. Я не стану искать неизвестно что. Лучше прогуляюсь по этому прекрасному пахучему осеннему лесу…
Эй!
Кто это? Волк? Почему такой белый? Ах, ну да, здесь же как раз из-за белых волков и устроен Национальный парк. Уникальный вид… Выходит на опушку леса и направляется в мою сторону. Волк!.. Нет, не направляется. Стоит на месте, странно извивается всем телом… Наверное, у волков это должно обозначать виляние хвостом. Не бросится?
— Малдер! Смотри! — шепотом, чтобы не спугнуть и не дать повода накинуться.
Фокс тут же оказывается рядом. Замечает волка, его странное поведение. Заинтересовывается.
Волк, глядя прямо в лицо Малдеру, кивает огромной белой башкой. Малдер склоняет голову набок, не отрывая взгляда от волка. Тот скулит нечто почти членораздельное. Малдер кивает… Правильно, лисы и волки должны понимать друг друга… Зверь делает последний приглашающий жест головой п лапой, разворачивается и трусит в чащу. Человек бросается за ним.
Скалли осталась стоять как вкопанная. В голове — полная каша. Белый волк, Белый маг, посох, приглашение на пир… Для полноты картины улететь из леса они должны на орлах.
Пришла в себя она от пистолетного выстрела. Громоподобный, он разорвал очарование и тишину леса. Женщина сломя голову бросилась но еле уловимой тропе. Хорошо, что переоделась в брюки!
Фокс стоит на небольшой поляне, с которой нехотя отступает стая белых волков — особей пять. В руке Малдера — пистолет. Все же чего-то Призрак боится, если разогнал зверей выстрелом, а не уговорами… Последний из уходящих, видимо, тот, что привел Фокса сюда, оборачивается и одобрительно кивает на прощанье.
В центре поляны выделяется холм из свеженасыпанной земли, кое-как прикрытой кусками дерна. Малдер бежит туда, надает на колени, морщится…
— Что это?
— Могила. Судя по запаху — неглубокая.
Да, вонь и в самом деле… Патологоанатомическая…
И вдруг Малдер, издав какой-то звериный рык, принимается руками разрывать холм. Отдирает куски дерна, ломая ногти, ковыряет ссохшиеся глыбы земли, пачкается, не обращает на это внимания, роет, переползает с места на место. Он сейчас страшнее, чем стая волков. Остановить, остановить его!
— Малдер, что ты делаешь?! Малдер, ты же уничтожаешь улики! Перестань!
Услышал.
Приостановился. Во взгляде смешаны мольба и раздражение.
— А если она там? Я хочу знать наверняка!
И снова набрасывается на могилу. Приходится схватить его за руки, оттолкнуть — лишь бы привести в чувство, остановить, заставить опомниться.
Телефон ведь совсем рядом, в машине. Полиции ехать сюда — пятнадцать минут. Подожди совсем немного.
Может быть, связать его до приезда бригады?
Для него находка могилы Руби Моррис — не просто очередное расстройство. Это — невозможное, немыслимое нарушение его теории, тщательно выстроенных выкладок. Крушение идеи. Гораздо больше, чем труп неизвестной девушки из далекого городка. И какое ему дело до каких-то протокольных правил и тонкостей!
На приезд шерифа и его сотрудников Малдер не реагирует никак. Стоит все так же, как замороженный, в пяти метрах от могилы. Смотрит невидящим взглядом прямо перед собой. Он хоронит — в этой могиле — свою мечту. Или, может быть, я все это напридумывала? А он просто энергетически экономно тратит время ожидания — на подзарядку батарей?
Лес наполнился шумом, машинами, людьми. Сирены, мигалки, полицейское ограждение, желтые ленты с грозным приказом «не пересекать», эксперты, криминалисты, фотографы, постовые, коронеры… В Сну-Сити нечасто находят трупы. Наверно, начальство решило заодно провести учения для всего персонала.
Разрывают могилу, выкапывают разлагающееся тело.
А он — стоит…
— Все в порядке, Малдер? Скупой кивок.
—Да…
Он уже начинает привлекать внимание. Шериф — точно заинтересовался. Еще бы, после той бури страстей в его кабинете!
Подает голос криминалист — первые выводы после осмотра тела.
— Мужчина, белый…
Надо ожидать от Малдера вздоха облегчения? Что нам до трупов каких-то приблудных белых мужчин? Нет. Стоит неподвижно. Как назывался в старину процесс подзарядки батарей? Закручивание пружины?
Криминалист распрямляется, трясет затекшей ногой. Подходит к шерифу.
— Сэр…
И протягивает бумажник жертвы. Прямо подарок судьбы' Шериф, не снимая белых перчаток, раскрывает бумажник. Достает водительское удостоверение. Обычная рутинная работа. И не такое видывали.
