Женщина продолжала молча смотреть на него, и Антон почувствовал странное оцепенение во всем теле. Ему показалось, что ноги сейчас сами, против его воли двинутся с места и куда-то его понесут… И тут из его онемевших пальцев выскользнул бокал, который он давно осушил, но, как оказалось, все еще держал в руке с момента разговора с профессором. Бокал упал на пол и разбился с тем неприятным звуком, с которым обычно бьются настоящие дорогие бокалы. Этот звук словно разбудил Антона, и он немедленно обернулся, чтобы встретиться со странной женщиной лицом к лицу. Но никого перед собой не обнаружил.
Зато оказалось, что комната вовсе и не пустела – все посетители были по-прежнему здесь, только разбрелись по тем углам зала, которые ему в зеркало как раз были не видны. Вот только женщина, стоявшая только что у него за спиной, исчезла, будто ее и не было. Наваждение какое-то, подумал Антон и решил на всякий случай взглянуть в соседних комнатах – куда могла деться эта странная сумасшедшая. Возможно, она опасна. Нужно кого-то предупредить.
Но тут, выйдя из зала с зеркалами, он обнаружил нечто гораздо более важное, что немедленно вытеснило странную женщину из его мыслей. Разговор Наиля с его партнерами как раз закончился, и Маша, увидев Антона в дверях, приглашающе махала ему рукой, чтобы он скорее подходил, пока никто не успел снова завладеть августейшим вниманием. Антон быстрыми шагами двинулся к ним, и этих нескольких шагов ему вполне хватило, чтобы полностью собраться и настроиться на разговор.
– Наиличек, это Антоша Соколов, помнишь, я тебе о нем говорила, – проворковала Маша, собственнически прижимая локотком руку своего спутника и одновременно тем самым привлекая его внимание.
– Как же, как же, наслышан, – откликается Наиль, протягивая руку. Рука крепкая, но ухоженная. Антон протягивает свою, и они обмениваются рукопожатием. Первое рукопожатие, вообще первые секунды контакта с человеком – это всегда самое главное. Не осознавая того, мы всегда составляем свое общее мнение о новом человеке за первые три секунды знакомства. И потом это мнение уже обжалованию не подлежит – за редкими, крайне редкими исключениями. Первое впечатление, первое прикосновение и особенно первые слова, которые говорит наш новый знакомый, способны либо навсегда расположить нас к нему, либо, напротив, навсегда отвратить. Что ж, Антон собирался как раз сейчас произнести нужные слова, которые должны, обязаны стать началом большой и такой полезной дружбы…
В тот вечер он больше не видел этой странной женщины и не вспоминал о ней, поскольку большая охота завершилась максимально успешно, так, как он и не рассчитывал, – Наиль фактически сам попросил написать его портрет. Договорились даже о сеансе позирования, правда, не в ближайшие дни, а после того как Ашманов вернется из деловой поездки. Тем лучше – будет время подготовиться.
На радостях Антон расслабился и вместо бокалов начал собирать с подносов стопки. А что, это ж понижать градус нельзя, повышать-то можно! Перестав фокусироваться на поставленной задаче, он тут же обнаружил в уже изрядно поредевшей толпе посетителей в фойе массу хороших знакомых. Образовалось несколько вариантов дальнейшего приятного продолжения вечера. Он выбрал клуб «Орбита». Поехали туда небольшой компанией, однако сразу по приезде обнаружилось, что клуб битком набит его лучшими приятелями и приятельницами. Собралась тусовка человек двадцать – все добрые ребята, талантливые, успешные. Антон с умилением смотрел на них. Танцевали, пили, трепались. Настроение было отличное. Правда, в какой-то момент вдруг показалось, что все это иллюзия, картонный балаган, пир во время чумы. Разом навалилась усталость, свинцовая тоска, мир окрасился в серые тона. Однако Антон вовремя сообразил, в чем дело, и вышел в туалет попудрить носик. Двух таблеток (коричневой и розовой) как раз хватило, чтобы мир снова засверкал всеми красками ночного клуба. Он вернулся за столик, накатил еще, и почти сразу же из общей людной тусовки выкристаллизовалась и явно пошла на сближение симпатичная девушка Рита – как выяснилось, хорошая знакомая его хороших знакомых. Рита была спортивная, смешливая и эрудированная. Она не только хорошо танцевала, но даже знала, что такое палимпсест. Это окончательно его покорило, и действие немедленно переместилось к нему домой, в комнату над студией, где уже не было никаких лишних приятелей и не было никакой лишней одежды, а были только они с Ритой. И он об этом ни на секунду не пожалел, поскольку и в постели Рита оказалась такой же спортивной, отзывчивой и зажигательной, как в танце. Потом они заснули.
Утром (точнее, следующим днем) он проснулся в своей постели и обнаружил рядом смутно знакомую шумно сопящую женщину, от которой сильно несло перегаром. Все ее тридцать пять, если не сорок, были толстым слоем несмытой вчерашней косметики написаны у нее на лице. Порывшись в памяти, он выудил имя Рита, примерил к лежащему в постели телу и пришел к выводу, что подходит. Тихонько, стараясь не разбудить спящую Риту, он выполз из-под одеяла, натянул халат и направился в ванную, размышляя по пути о том, что, видимо, действительно пора завести очередной настоящий любовный роман, раз он уже на такое начал кидаться. Зашел в ванную, сбросил халат, но в первую очередь двинулся не в душ, а к раковине, чистить зубы – была у него такая привычка. Терпеть не мог это состояние по утрам, когда просыпаешься, а во рту словно кошки насрали. Остервенело, долго надраивал зубы и сплевывал пену, пока не удостоверился, что не ощущает ничего, кроме привычной мятной свежести. Выпрямился – и тут, взглянув в зеркало, обнаружил, что, оказывается, все это время Рита стояла у него за спиной и смотрела, как он чистит зубы. Это было так интимно, словно они уже сто лет муж и жена. От этой мысли его затрясло, захотелось наорать на нее, прогнать из ванной, даже ударить. Замахнувшись, он повернулся к ней и, от неожиданности потеряв равновесие, больно ударился плечом о край шкафчика. Никакой Риты там не было. В ванной вообще никого не было, кроме него. Он проверил дверь – дверь была заперта, что и неудивительно: он всегда запирает за собой ванную и туалет, даже если в доме никого нет. Так с детства приучили родители.
Он снова накинул халат и на цыпочках вернулся в комнату. Рита спала в прежней позе. Только дыхание ее стало еще более шумным, и в нем все явственнее проступали периодические всхрапы. «Что же это со мной?» – подумал Антон. Достал из кармана халата таблетки, потом вдруг посмотрел на них с новым подозрением. А если эти глюки как раз от таблеток? От спиртного с ним никогда ничего такого не бывало, максимум головная боль. Вот прямо как сейчас. Утреннее настроение было испорчено окончательно. Он без особых церемоний разбудил Риту и прозрачно намекнул ей, что ему пора уходить, и ей, соответственно, тоже нужно оперативно собраться и отбыть из расположения данной части. Рита повела себя вполне адекватно, лишь попыталась напоследок сунуть ему визитку со своим телефоном, но уже через двадцать минут дверь за ней захлопнулась, а визитка, естественно, отправилась в мусорное ведро. Антон с облегчением перевел дух – хоть здесь никаких лишних проблем. И все-таки, что это было только что в ванной? Многолетний утренний распорядок требовал после чистки зубов принять душ, но в ванную возвращаться не хотелось. Вот не хотелось, и все. Решительно. Хоть режьте. Для начала Антон зашел в туалет. Сделал свои дела, спустил воду. Потом, нерешительно замешкавшись и тут же обругав себя за это, все-таки зашел в ванную. Огляделся. Ванная выглядела подозрительно нормально. Нарочито медленно настроил воду, залез в душ.
