Глава 4
Красная крепость Интересный, моложавый мужчина смотрел на меня тяжелым, диким взглядом, не видя меня в упор, но он тут же перевел свой дерзкий взор на закрытую дверь подъезда, как только я к ней подошла. Я набирала код своего подъезда моей новой квартиры, мужчина не сводил глаз с моих рук, я почувствовала этот жуткий взгляд, ошиблась, сбросила код и вновь набрала, прикрывая собой номер кода замка подъезда.
Мужчина ворвался следом за мной в подъезд, к лифту он не подошел, и, сильно хромая, но удивительно быстро, стал подниматься по лестнице. Я смотрела вслед хромому мужчины, с внутренним страхом. Мне показалось, что в его ноге, кроме самой ноги, что-то есть еще, но что?
Лифт остановился передо мной, приветливо, открывая двери; до нужного этажа я доехала спокойно. Хромого мужчины на этаже не было, не мог он физически преодолеть столько этажей, раньше меня! Страх в моей душе появился от его страшного взгляда.
Я закрыла свою входную дверь, торопливо, продвинула засов, и немного успокоилась.
Вскоре позвонила в дверь Нинель, мы договорились встретиться, чтобы обсудить свои личные, женские проблемы, просто отвести душу в разговоре без глаз и ушей Киры Андреевны.
Нинель влетела с круглыми глазами:
– Мийлора, в вашем лифте света нет! В подъезде света нет!
– Нинель, я недавно приехала домой, свет был везде.
– А сейчас, представь себе, нет! Не люблю я эти ваши башни до чертиков. Страшно в башнях, десять этажей давит на психику, каждый этаж похож на западню!
– Я живу, правда, недавно.
– Мийлора, ты идешь с ключом от дверей между лифтом и площадкой у твоей квартиры, а я выхожу из лифта, вижу две, закрытые на замок двери, четыре двери лифта.
Представь: свет выключен, это же ловушка! Уникальная ловушка.
– Ты, права, лестница есть между первым и вторым этажом, выше она перекрыта на каждом этаже, сегодня видела хромого мужика, так он шел на второй этаж по лестнице, а выше ему не подняться, закрыты все выходы на площадки с квартирами.
– Поэтому не люблю я эти башни.
– Знаешь, у нас ремонт на площадке не делали много лет.
– Мийлора, сама крась стены в подъезде на своем этаже.
– Еще чего, лестничная площадка огромная, здесь четыре больших квартиры. В двух квартирах, никто не живет, в нашей квартире нас двое, да еще в одной, один человек живет.
– А еще четырех – пяти этажные дома сносят, в них хоть требования пожарной безопасности сохраняли, лестница была, а у вас в башнях, свет отключи, и все застрянут в своих квартирах навечно, лестница общая – отсутствует.
– Да, башня огромная, да полупустая, а в твоем доме, с общей лестницей во всех квартирах перенаселение, сама говорила.
– Это точно, любят люди безопасность, а не огромные площади, в глупых башнях.
– Не скажи, башни разные бывают.
– Мы о твоей башне говорим, Мийлора.
За дверью послышался странный звук. Они переглянулись. Свет потух в квартире.
Дверь в квартиру открылась. Мы сжались в огромные кресла, в которых сидели.
Послышался неравномерный скрип обуви.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Они замерли, свет вспыхнул, перед нами стоял моложавый мужчина с пронзительным взглядом черных глаз:
– Девушки, у вас есть одно желание на двоих, у меня есть всего одно желание, у нас на троих есть одно желание, – ледяным голосом проговорил мужчина, словно он робот.
– Что вы от нас хотите? – дрожащим голосом проговорила я.
– Вас.
– Вы, что людоед? – хриплым голосом спросила Нинель.
– Не складывается такой пасьянс, я вас хочу вместе, на этом лежбище, – и он показал на диван, из одного комплекта мягкой мебели с гигантскими креслами, значит и диван, был огромен.
– Без вина, на сухую? – переспросила я.
– Можно с ликером.
– У меня, его нет дома.
– А чего спрашиваешь? Раздевайтесь! – неожиданно громко крикнул мужчина.
– Мы не лесбиянки! – возразила я.
– И я не янки, – проговорил мужчина с ее интонацией в голосе.
– Был бы янки, не лез бы даром к женщинам, – ответила Нинель, нашел бы женщин по таксе от пятидесяти и выше.
– А мне и надо, выше колен. Разговорчики в строю! – вспылил мужчина, глаза его зло вращались.
Мы к стриптизу были не готовы, а что делать? Стали стаскивать с себя одежду.
– Прекратить! – зарычал мужчина.
– Что прекратить? – хором спросили мы.
– Перестаньте снимать с себя одежду.
– У меня рука сломана в запястье, – заныла я.
– Отлично, ты мне и нужна, у меня нога сломана, у тебя рука, будем парой.
– Я могу уйти? – запищала не своим голосом Нинель.
– И тебе сломаем, если уйдешь! – назидательно сказал мужчина, – быстро присели, обе. Я сказал обе!
– Я не могу присесть, – сказала Нинель, – у меня брюки узкие.
– Сними их, приседай без них.
Нинель стянула с себя брюки, на ней остались, нечто, напоминающее треугольник с тесемочками. Она присела.
– Фу, голая, – укоризненно проговорил мужчина, – что за одежда у тебя?
– Вам не нравиться?
– Ты вся наружу, ладно, приседай. Приседай!
– Это, что разминка перед сексом? – спросила я.
– Я о сексе ничего не говорил.
– А кто нас хотел на диване? – устало спросила Нинель, приседая двадцатый раз, – лучше уж на диване…
– Ложитесь на диван. Обе ложитесь на диван!
Мы легли рядом на диван, я в домашних шортах, Нинель в трусиках.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Мужчина вышел из комнаты. Мы встали, Нинель стала натягивать на себя брюки.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
– Почему пресс не качаете? – спросил мужчина, держа в руке бокал с водкой.
– Приказа не было, господин полковник! – бойко сказала я.
– Я не полковник, а сержант, в отставке.
– Что и покомандовать некем? – жалостливо спросила Нинель.
– Молчать!
– Какой голос… – заметила я.
– Разговорчики в строю…
– Мы вам, зачем нужны? – спросила я, – давайте я стол накрою, покормлю вас.
– Накрывай!! – крикнул мужчина.
Я быстро пошла на кухню. Нинель никак не могла брюки застегнуть, длинные ногти мешали.
– Какая ты несуразная девушка, – с душевной теплотой сказал мужчина.
– Это еще почему?
– Все на тебе неказистое.
– Обижаете, господин боцман.
– Я не…
– Знаю, вы сержант.
– Поверишь, нет…
– Поверю, господин, фельдмаршал!
– Куда хватила, а звучит красиво, так меня еще не называли.
– Так вы к нам не первым пришли?
– Нет, конечно, я так промышляю, развлекаюсь, высматриваю квартиры, где мужчин нет, да и навещаю.
– Вы так по женщинам и ходите?
– Хожу, где покормят, где развлекут, не без этого.
– И сколько у вас женщин в месяц бывает?
– Ни одной.
