– А чего тут такого? – с деланым безразличием отозвалась Бланка. – И вовсе он не мой. Интересно же. Обряд древний... А сочетал нас узами некий... не знаю, как его определить... демон... или начальник над демонами. Словом, какой-то огромный, темный и грозный.
– Значит, ты все же вышла замуж? – Иголка вонзилась еще глубже.
– Не знаю даже... Мне казалось: все происходит как бы понарошку. Ночь, костер, тени эти...
– И вы голые.
– Далась тебе эта голизна! Ну, голые, голые... Так ничего же не было. И потом: тебе какое дело? Ты мне кто? Никто! Знакомы мы и то едва. А я тебе вот тоже на свою задницу пялиться позволяю, а ведь у меня муж есть. Если он, не дай бог, узнает, он тебя в крысу превратит или того хуже, под землю отправит. На исправление... С одним добрым молодцем так уже было. Толик или этот... Кощей, Асмодей, кто он там еще, мне сам рассказывал.
– Ну-ка выкладывай: что он такое тебе говорил? И Бланка повторила историю про Кощееву смерть. «Значит, эта нечисть все же не бессмертна, – подумал про себя Жора. – Нужно запомнить».
– А потом была свадьба, – неожиданно перескочила на другую тему девушка. – И кого там только не было!
Жора придвинулся к Бланке, почти притиснув ее к дверце.
– Ну и кого же? – учащенно дыша, спросил он.
– Самых разных чудищ, – невозмутимо сообщила девушка, словно не замечая его состояния.
– И ты оттуда сбежала (в чем мать родила? Со свадьбы то есть... А не с брачного ложа ли?
– Нет. До этого дело не дошло. Я прямо из-за стола смоталась. И знаешь как? С помощью собственных слез. Они, оказываются, очень даже волшебные. Могут дыры проделывать.
– В чем, интересно?
– Не знаю, как ответить. В тамошнем измерении, наверное. Ведь, насколько я понимаю, все это происходило в ином измерении. А то как же обычная квартирка может трансформироваться во дворец наподобие Версаля? В нашей реальности, что ли? Ясное дело, в иной.
Жора наклонился над Бланкой. Ее смуглая рожица смотрела на него одновременно с иронией и с опасением.
– Ты чего это удумал, парень?! И не смей мечтать! Раньше нужно было активность проявлять, когда в девках ходила. А теперь я занятая. Мужу пожалуюсь.
Жора схватил ее за плечи и принялся неистово целовать. Бланка со смехом вырывалась, отталкивая его руками. Но наш герой вел себя более чем настойчиво, тем паче на девице одежд – всего ничего. Преодолевая сопротивление, он кое-как стащил с нее майку и стал продвигаться ниже.
– Погоди, – шептала девушка, – погоди... Ты что, с ума сошел? Не здесь, не здесь...
Но Жора делал вид, будто ничего не слышит. Сопротивление постепенно слабело, слабело... Тоненькие пальчики не только прекратили отталкивать его, а, напротив, вцепились в волосы, притягивая голову к себе. Невнятный лепет, неопределимые слова срывались с губ Бланки. Она хрипло задышала и выгнулась под ним...
– Ах!
Но все когда-нибудь кончается.
Утомленные любовники, тяжело дыша, привалились к спинке заднего сиденья. Жора закурил, сделал несколько затяжек и передал сигарету Бланке.
– А дальше? – выпуская дым из ноздрей, спросила девушка. – Дальше-то что?
– В смысле?
– Что делать будем?
– Домой поедем, – отозвался Жора. – Надоело мне здесь.
– И мне... Думаешь, отпустят... эти?
– А зачем мы им? Ты так точно теперь не нужна. Да и я... А знаешь, и мне Сергей предлагал перевоплощение.
– Тебе тоже?
– Ну да. Уговаривал. Будешь, говорит, тут хозяином.
– А ты что? Отказался?
– Да как сказать... Ничего определенного не ответил.
– Только я одного не понимаю, – задумчиво произнесла Бланка, – если этот, который на мне женился, – Кощей, тогда Сергей кто?
– А черт их всех знает! Я думаю: оба – одна и та же сущность.
– Как это может быть?
– Не знаю. Но, как видно, может. Я вот как понимаю. Некогда в здешних местах существовало капище языческого бога зла – Чернобога. И сам Чернобог, возможно, здесь обитал. Но со временем язычество сменило христианство. Старых богов позабыли. Но они не исчезли, а как бы уменьшились, съежились, другими словами. Даже имена свои растеряли. Чернобог этот в народном сознании превратился в Асмодея, Кощея, Хозяина, а его вечный нераздельный спутник-антагонист, Белобог, другими словами, стал... – тут Жора запнулся, не зная, как его обозначить, – ну, допустим, Сергеем. Они по-прежнему ведут между собой борьбу, в которой не может быть победителя, как не может зло существовать без добра.
– Мудрено, – отозвалась Бланка.
– И ничего не мудрено. Вполне естественный процесс. Подобным же образом и в других местах происходило. Помнишь римскую мифологию?
– Ну.
– Всех этих нимф, фавнов, сатиров...
– ...Вакха, Венеру, Адониса... Да знаю я...
– С приходом христианства эти божки трансформировались в нечистую силу. Нимфы стали русалками, сатиры превратились в леших, фавны...
В этот момент джип основательно тряхнуло. Обеих любовников подбросило, и они больно стукнулись головами о крышу джипа.
– Что это?! – испуганно воскликнула Бланка.
– Не знаю.
– Может, землетрясение?
– Какие здесь, к черту, землетрясения! Рвем отсюда скорее! Похоже, снова начинается то же самое!
Жора поспешно завел двигатель, но в этот момент асфальт перед носом машины пошел трещинами, а затем вздыбился, словно прорванный изнутри картон.
– Ничего себе! – воскликнул Жора, давая задний ход. – Выпускать-то нас не желают.
Машина задом понеслась к выходу, но в это мгновение сколоченные из двухдюймовых досок ворота зашатались, как будто их дергала огромная рука, а потом с грохотом рухнули на землю.
– Заблокировали, – хрипло произнес Жора.
С минуту машина стояла без движения. Жора не знал, как вести себя дальше. Наконец принял решение, лихо развернулся, потом сдал назад и так резко рванул джип вперед, что протекторы задымились. Преодолевая препятствие, джип на миг взлетел в воздух, потом тяжело грохнулся на землю. Водитель и пассажирка вновь ударились головами о крышу, но путь был свободен. Они вырвались за пределы площадки и двора. Однако Жора не торопился, весь захваченный представившимся зрелищем. Он вышел из машины и во все глаза смотрел на происходящее на площадке.
По сохранившемуся в целости асфальту пошли волны, точно тот был жидким. Потом он начал вспучиваться и лопаться. Послышался глухой, низкий гул. По всей поверхности площадки образовались небольшие ямы, которые понемногу расширялись, соединялись между собой, и вскоре на месте площадки образовался приличных размеров провал, края которого продолжали продвигаться все дальше. Вот они достигли ее границ, закачалась и начала проваливаться под землю ограда, туда же вскоре стали рушиться предметы, составляющие детскую площадку: качели, песочницы, горки...
