— Дерьмо! Суки! — раздалось из толпы. — Ублюдки проклятые!
Кто-то начал ругаться, кто-то заплакал, кто-то стоял растерянный с пустым отрешенным взглядом, или напротив с выражением отчаяния и ужаса на лице.
Торнсвайт подозвал командира радиорубки и сказал ему:
— Тэрренс, почему бы нам не уважить Совбез ООН и не рассказать миру о его столь разумных и взвешенных решениях? Передайте в открытый эфир на всех радиочастотах, что здесь у Сейшельских островов сейчас происходит. Всю правду, Тэрренс. О мертвецах, об эпидемии и о нашем уничтожении. Черт возьми, почему бы не поделиться с миром такими новостями? А завтра это попадёт на первые полосы всех ведущих мировых изданий.
— Сэр, но нас по-прежнему глушат, — ответил офицер.
— Я уверен, что вы с этим справитесь. Решите эту техническую задачу, пробейтесь в эфир.
— Будет сделано, капитан, — офицер отсалютовал и собрав своих людей устремился в рубку связи.
* * *
Контр-адмирал Владимир Николаевич Земсков находился на борту большого противолодочного корабля «Пересвет», который являлся флагманом всей российской эскадры, патрулирующей берега Аденского пролива и восточное побережье Африки. В 7.55 утра, выслушав доклад одного из офицеров Земсков воскликнул:
— Так они пробились? Неужели пробились?
— Так точно, — кивнул офицер. — С огромным трудом, но их сообщение преодолело помехи нашей тактической группы. Видимо, техникам лайнера удалось усилить мощность передатчика. Американцы и англичане просто в бешенстве. Французы, тоже злы. Сейчас, они готовят второй уровень глушения. Мы, тоже.
— Отставить, — приказал Земсков. — Убрать и первый уровень.
— Простите… Не понял, — вытаращив глаза, вскричал офицер. — Вы считаете…
— Да, я так считаю, — ответил контр-адмирал, решив не выговаривать подчиненному за нарушение субординации. — Эти подонки в Совбезе не моргнув глазом подписали тысячам людей смертный приговор. Что ж, может так и было нужно. Мы военные и лишь выполняем приказы. Но у каждого приговоренного есть право на последнее слово. И пусть «Повелитель морей» его скажет. Больше их не глушить. Это приказ.
* * *
Олег знал на какой частоте работает радиопередатчик «ДИОНЫ» и не упустил возможности воспользоваться коммуникационным устройством батисферы, чтобы связаться с другом. С того момента, как он, Стас и Андрей попали в руки пиратов у него впервые появилась такая возможность. К его огромной радости Володя откликнулся меньше чем через минуту.
— На связи катамаран «Диона». Слушаю вас.
— Это я, Володя.
— Олег… Олежка! Господи… Это не сон? Я твой голос сейчас слышу?
— Мой, не сомневайся. С тобой и девчонками всё в порядке?
— Со мной? Да! Всё нормально. С Анетт более-менее. Арсин в порядке. Мейли… — тут голос его словно надломился. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем он произнёс: — Мейли больше нет.
— Что случилось? — похолодев, спросил Олег.
— Я не знаю… Не знаю, как объяснить. Чертовщина какая-то. На рассвете мы подобрали двух женщин в море. Они сказали, что были пассажирами лайнера «Lord of the seas». На лайнере творится самый настоящий ад. Так они сказали. Люди словно все обезумели, начали набрасываться друг на друга, убивать и даже пожирать живьём. Я не поверил конечно в этот бред. Несчастные всю ночь болтались в море, вот и повернулись слегка рассудком. Но потом… Одна женщина была раненая. Кто-то укусил её в руку. Она уверяла, что это сделала её же дочь. Так вот, эта женщина была очень плоха, её тошнило какой-то зеленой дрянью. Чтобы я, ещё когда-нибудь, что-то подобрал с этих долбанных лайнеров… Чем их там кормят? Извини, я отвлёкся. Так вот, женщину мы положили на кровать. А вскоре, она умерла. Представляешь? Анетт щупала её пульс, слушала сердце. Женщина была мертва — это точно! Но потом, она вдруг поднялась и набросилась на нас, как одержимая. Господи, ты бы видел этот кошмар! Сумасшедшая прокусила горло Мейли. Глубоко… Кровь так и хлестала. Я бил эту бешеную тварь молотком, а ей хоть что. Прёт и прёт на меня. Анетт дала мне топор. Я ударила эту суку прямо по голове. Клянусь! Этот хруст у меня до сих пор в ушах. А голова на две половинки! Но эта зараза не сдохла! Ты не поверишь! Ни хрена она не сдохла. Мы вытолкнули её за борт. — Владимир приостановил свой сбивчивый, взволнованный рассказ, чтобы перевести дух, но почти, тут же продолжил:
— А потом поднялась с пола Мейли. Ты не поверишь, Олежка, ты наверное, уже считаешь меня свихнутым, но Мейли поднялась и стала такая же, как та баба. Мы не знали, как с ней справиться. Анетт её ударила, но не смогла отсечь голову, — голос Владимира прервался стоном отчаяния. — Мне пришлось закончить. Тело, стало неуправляемым. Оно двигалось… на всё натыкалось. Мы отправили его за борт, и голову туда же. Анетт всё плачет и никак не может успокоится. Её всю трясёт. Арсин… Но постой! Я всё о нас и о нас болтаю! Где ты, то сейчас? Что с вами произошло? Где Стас и Андрюха?
— Андрей погиб при взрыве «Норты», — сообщил тяжёлую и печальную новость Олег. — Стас жив. Мы были на лайнере и всё что ты рассказываешь твориться там. Из-за какой-то заразы, из-за той самой зелёной дряни. На лайнере случилась эпидемия и начали оживать мертвые. Все, кого они убивают, тоже оживают. Всё, что с нами случилось слишком долго рассказывать. Так что, это потом. Сейчас мы в безопасном месте. И тебе советую найти такое же. С минуты на минуту военные начнут уничтожать лайнер и всех кто в нем находится. Обстреляны будут и все ближайшие острова. Если ты ещё в этом районе, уматывай поскорее и как можно дальше. Скорее всего, уничтожать станут и все суда, которые обнаружат поблизости. Уберите все следы того, что произошло. Никто не должен знать про ту женщину и Мейли.
— Ни хрена себе, — только и произнёс Владимир.
— Встретимся позже, — сказал Олег. — Поторопись. Атака на лайнер вот-вот начнётся.
* * *
Каждый встречает смерть по-своему. Кто-то отчаянно борется до последней секунды, кто-то впадает в глубокую апатию, кто-то кричит и плачет, взывает к небесам о спасении, ну а кто-то уходит молча, с достоинством, гордо подняв голову.
Капитан «Повелителя морей» Джеральд Торнсвайт не был ни трусом, ни истериком. Не принадлежал он и к числу тех людей, что вопреки всему продолжают сопротивляться неизбежному. Скорее, его можно было бы назвать фаталистом. Стоя на мостике своего судна в окружении нескольких офицеров, пожелавших погибнуть рядом со своим капитаном, он ждал развязки, последнего акта трагедии.
В надстройках люди кричали и плакали, мужчины слали небу проклятия, женщины прижимали к себе детей. Кто-то шептал молитвы, кто-то спятив от страха бросался на палубу, где становился жертвой мертвых каннибалов. Сосредоточение боли, страданий и агонии достигло кульминации.
