Ральф приблизился к столу, за которым обычно восседал Фэй Чепин, и не особенно удивился, увидев записку, прижатую камнем, и заранее догадался о ее содержании.
"Две прогулки, две встречи с лысоголовым доктором со скальпелем, двое стариков, страдающих бессонницей и испытывающих яркие видения; две записки.
Вот так и Ной собирал животных в свой ковчег, не поодиночке, а парами… Может быть, просто наступает час еще одного потопа? Как считаешь, старик?" Ральф не знал что и подумать… Записка Билла была в некотором роде предсмертным посланием, и он ничуть не сомневался, что записка Фэя относилась к той же категории. Ощущение, что его несут вперед, без усилий и колебаний, казалось слишком сильным, чтобы сомневаться; как будто он очнулся на незнакомой сцене, пытаясь произнести слова из драмы, которую он никогда не читал и не репетировал, или словно он до боли всматривался в очертания знакомого предмета, пока образ не превращался в полнейшую чепуху, или открыл-Открыл что?
— Еще один тайный город, вот что, — пробормотал Ральф. — Дерри аур.
— Затем он склонился над запиской Фэя и прочитал ее, пока ветерпроказник играл его редеющими волосами.
5
"Кто хочет отдать последнюю дань уважения Джимми Вандермееру, пусть поторопится сделать это самое позднее до завтрашнего утра. Сегодня отец Коглин сообщил мне, что бедняга угасает слишком быстро. Но он МОЖЕТ принимать посетителей. Он лежит в городской больнице в палате N315.
Фэй P.S. Помни, времени в обрез".
Ральф дважды прочитал записку и положил ее обратно на стол, прижав камнем, чтобы ее мог прочитать еще какой-нибудь представитель Старых Кляч, случайно забредший сюда, затем просто постоял, засунув руки в карманы и опустив голову, наблюдая за взлетно-посадочной полосой N3 из-под кустистых бровей. Сухой лист, оранжевый, как тыква, которыми вскоре украсятся улицы городка в преддверии Дня Всех Святых, спикировал из бездонного синего неба и приземлился ему на голову. Ральф машинально смахнул лист и подумал о двух больничных палатах, расположенных на одном этаже, дверь в дверь. В одной — Боб Полхерст, в другой — Джимми В. А в 317-й умерла его жена.
— И это не совпадение, — задумчиво произнес он.
Но что же тогда? Очертания во мгле? Тайный город? Но ни одна из этих фраз не давала ответа.
Ральф уселся на столешницу, снял туфли и скрестил ноги. Ветер шевелил его волосы. Он сидел посреди опавших листьев, слегка склонив голову и нахмурив брови, напоминая Будду во время медитации, увиденного глазами современного живописца. Ральф тщательно анализировал свои впечатления по поводу доктора N1, N2… А затем сопоставлял их с впечатлениями о докторе N3.
Первое впечатление: все трое походили на пришельцев из космоса, какими их изображают в бульварных газетенках типа «Внутренний взгляд» на картинках с подписью «Из архива художника». Ральф знал, что эти безволосые темноглазые образы мистических пришельцев из космоса насчитывают уже много лет; рассказам людей, о контактах с лысоголовыми коротышками так называемыми лысыми врачами — почти столько же времени, сколько и слухам о НЛО. Ральф был уверен, что читал об этом еще в шестидесятых.
— Предположим, что имеются и другие приятели, — сообщил Ральф воробью, примостившемуся на крышке мусорного бачка. — Скажем, их не трое, а триста.
Или три тысячи. И видели их не только мы с Луизой. И… И разве не упоминали люди, описывающие подобные встречи, о наличии острых предметов?
Да, но не о ножницах и скальпелях… Большинство утверждавших, что их похитили силой, говорили о зондах, ведь так?
Воробей улетел. Ральф не заметил этого. Он думал о лысоголовых коротышках, посетивших Мэй Лочер в ночь ее смерти. Что еще известно о них?
Что еще он заметил? На них белые халаты, какие надевали врачи в телесериалах пятидесятых — шестидесятых годов, такие же халаты до сих пор носят фармацевты. Вот только их халаты, в отличие от халата доктора N3, были чистыми. У доктора N3 ржавый скальпель; будь на ножницах доктора N1 ржавчина, Ральф все равно не заметил бы ее, даже при помощи бинокля. "Что-то еще — возможно, и не столь важное, но все-таки замеченное тобой. Ножниценосец правша, судя по тому, как он держал свое оружие.
Доктор со скальпелем левша".
Нет, возможно, и не столь важное, но что-то — еще одно из очертаний в тумане, еле заметное его разуму на этот раз, — все равно прояснилось. Что-то насчет дихотомии <Способ классификации (от греч. dichotomia — разделение надвое).> левого и правого.
— Пойди налево, и окажешься прав, — пробормотал Ральф, повторяя шутку из старого анекдота, суть которого уже забылась. — Пойди направо, и окажешься левым.
Ладно, что еще ему известно об этих карликах?
Ну, их, конечно же, окружала аура — довольно-таки приятная, золотисто-зеленая, и они оставили (следы человека в белом) после себя схемы танцевальных па, как в самоучителе Артура Мюррея.
И хотя черты их поражали своей безликостью, от аур этих существ веяло силой… И рассудительностью… И…
— И достоинством, черт побери, — пробормотал Ральф. Новый порыв ветра, и новый шквал листьев полетел вниз. Ярдах в пятидесяти от площадки для пикников, рядом со старой трамвайной колеей, поваленное бурей старое дерево тянулось к Ральфу корявыми ветвями, которые действительно напоминали растопыренные, хватающие щупальца.
Внезапно Ральфу показалось, что в ту ночь он видел слишком многое для старика, предположительно живущего на грани последних отпущенных лет, которого Шекспир (да и Билл Мак-Говерн) называл «спущенные панталоны».
И ничего из увиденного не несло в себе опасности или дьявольской угрозы.
То, что Ральф упомянул о дьявольских кознях, вовсе не удивительно.
Эти незнакомцы пугали физически; он видел их выходящими из дома больной женщины в ночное время, когда люди вообще крайне редко наносят визиты; он увидел их почти сразу после приснившегося кошмара.
Теперь, однако, всплыли и другие подробности. Они стояли на веранде дома Мэй, будто имели на то законное право, и производили впечатление старых друзей, остановившихся поболтать, чтобы затем разойтись по своим делам. Два старинных приятеля, еще раз обсудивших общую проблему, прежде чем разойтись после ночной смены.
«Но ведь это только твои личные впечатления, Ральф, так можно ли им доверять?»
Однако Ральф считал, что он может доверять своим впечатлениям.
Дом миссис Лочер явился их отправным пунктом.
Ладно, итак доктора N1 и N2 отличаются от третьего, как день от ночи.
Они опрятны, в то время как тот неряха, их окружала аура, а у того отсутствовала (по крайней мере, Ральф не заметил наличия таковой), они держали ножницы, в то время как у третьего в руке мелькал скальпель, они казались рассудительными и толковыми, как парочка уважаемых граждан, третий же напоминал обезумевшую туалетную крысу.
