Шендерович обернулся.
Он воздел руку — клубок мрака сорвался с его ладони и понесся навстречу. Два вихревых шара столкнулись над ущельем и взорвались, осыпая все вокруг колкими искрами. В воздухе пахло озоном и, почему-то, ржавым железом. Гиви взмахнул руками, стряхивая остаточные искры, и спрыгнул со скалы, перебежав под прикрытие нависающего утеса. Отсюда было хуже видно, но скрижаль, постепенно набирая силу, испускала такое яркое свечение, что промахнуться было трудно.
Он задержал дыхание и прицелился пальцем.
— Не тревожь моего повелителя, проклятый колдун!
Гиви обернулся. Масрур стоял перед ним, грозный, в белой, обагренной подземным огнем куфии, его кривой меч сверкал, точно молния, но еще страшнее сверкал его огненный взор…
— Оставь, о, Масрур, — холодно произнес Гиви, — не твоего ума это дело. Уйди в сторону, когда сражаются сильные.
Второй клубок мрака пронесся над ущельем и взорвался, ударившись о ближайшую скалу — Гиви едва успел уклониться. По сторонам разлетелись капли оплавленного базальта.
— Войско недостойных бросило его, — воскликнул эмир, — трусливые разбежались! Но он наберет себе новое войско, непобедимое войско, а его Масрур, верный, надежный, встанет во главе его! Один раз покинул я своего повелителя, второй раз уже не покину! И мы поразим нечестивых!
— Во главе? Но у них нет головы, о, Масрур, — возразил Гиви, — разве есть голова у земляного червя? Они бесформенны и слепы, как черви земные и столь же алчны! Ими нельзя управлять!
— Ты так говоришь, — презрительно ответил Масрур, и сабля его коротко взблеснула.
Гиви втянул голову в плечи, однако же, движение эмира вдруг прервалось, сверкающий полукруг угас, и он поглядел на Гиви с таким глубоким недоумением и укором, что Гиви стало стыдно. Изо рта его побежала струйка крови, колени подогнулись, и он стал медленно клониться на бок.
— О, Масрур! — Алка, подобрав юбки, бросилась к эмиру и опустилась на колени, охватив его голову руками, — Яни, сукин ты сын!
— Прости, ципора, птичка моя, — печально ответил Яни, — у него свой командир, у меня — свой. Жаль, он был храбрым человеком…
— Еще бы, — всхлипнула Алка, утирая глаза шелковым рукавом.
— Эх! — сказал Гиви, которому тоже было грустно.
— Оставь, командир, — деловито произнес Яни, — шарахни-ка еще разок этим своим биополем…
Нечто приподнялось над краем трещины, многопалая бесформенная рука потянулась наружу, вцепилась в ближайшую скалу, прочертив в ней глубокие борозды, опять сорвалась.
Гиви стиснул зубы и взмахнул руками. Еще один клубок белого огня покатился в сторону Шендеровича.
Тот, в свою очередь взмахнул рукой, однако ж, язык мрака, сорвавшегося у него с руки, получился жидковат и просвечивал — все силы Шендеровича высасывала скрижаль.
Белый клубок, пущенный Гиви, попал в гигантскую фигуру, карабкающуюся из пропасти. Фигура заклубилась ослепительным белым огнем, испустив чудовищный вой, от которого по ближайшей скале побежали трещины, и рухнула обратно.
Гиви вновь воздел руки.
— Гляди, командир, — воскликнул Яни, — гляди, вон еще один!
Гиви поднял голову. На верхушке дальней скалы воздвигся некто в белом одеянии. Он медленно, торжественно распахнул руки — словно в ответ, из пропасти взметнулись языки пламени, окрасив белые одежды алым.
— Это он! — завопил Джамаль! — Он пришел!!!
— Кто! — прокричал в ответ Гиви, перекрывая идущий от земли гул, — кто? Кто это?
Новый гость был нечеловечески огромен — даже издали фигура его, казалось, башней возвышалась над утесами.
— Да он же! Имам! Старец-на-горе! Вечный старец!
— Насколько вечный? — заинтересовался Яни, задумчиво приподнимая автомат.
От бывшего старца веяло такой ощутимой силой, что Гиви невольно пригнулся.
— Он может остановить Мишу, о, Джамаль?
— Остановить? — удивился Джамаль, — с чего бы? Это по его слову случилось случившееся. Ибо еще во времена незапамятные он обещал Искандеру Силу!
— Он обещал мне Престол, — пробормотал Гиви.
— И Двурогому тоже, — согласился Джамаль, — И престол. И власть над миром.
— Убейте его! — крикнул Дубан рядом с Гиви, да так пронзительно, что Гиви подпрыгнул, — Это — зло! Это — смерть!
— Неудобно как-то стрелять в пожилого человека, — пробормотал Яни, поводя стволом автомата.
— Да какой он человек! А я все думал, что это он не показывается знающим!
— Гляди! Гляди!
Фигура старца выросла еще больше, если это было только возможно. Белое одеяние распахнулось, из-под него вырвались огромные радужные глазастые крылья, казалось, обуглившиеся по краям. Багровые отсветы огня, вырывающегося из пропасти, плясали на них.
— Азаил! — ахнул Гиви, срывая голос, — Это он! Бей, Яни! Стреляй!
— Разве ж такого из автомата примочишь, — усомнился Яни.
Очередь пошла веером, чудовищные крылья дрогнули, на миг побледнели и разгорелись еще ярче.
Из пропасти раздался многоголосый нечеловеческий вой, в котором Гиви почудилось яростное злобное торжество. Так могли вопить смертники, видя, что на воротах их темницы сбивают замки.
— Останови его! — Дубан в ужасе цеплялся за одежды Гиви, — Ибо Он пришел к концу света и конец света следует за ним!
— Да как я его остановлю? Он же архангел!
— Был архангел! Теперь он демон!
— Какая разница! Отроду я не сражался ни с архангелами, ни с демонами!
— Да, но больше некому, — печально ответил Дубан.
Скрижаль на Черном камне светилась как раскаленный пузырь выдуваемого стекла. Никакой другой постамент не выдержал бы ее, но Черный камень стоял неколебимо, равно поглощая и свет и мрак…
В вышине двумя обугленными радугами пульсировали и переливались азаиловы крылья.
— Внимание отвлекает! — сообразил Гиви, — не глядите на него. Мишу, Мишу надо остановить!
Шендерович продолжал что-то выкрикивать хрипло и неразборчиво, даже отсюда было видно, как чудовищно исказилось его лицо.
— Миша! — ревел Гиви, — Это не ты! Это Азаил! Он не может выпустить их своими руками! Ему нужен человек! Потомок Еноха!
Шендерович поглядел в его сторону, как-то странно улыбнулся и вновь воздел руки, повторяя жест Азаила.
— Гиви, не унижайся! — воскликнула Алка, пылая грозной суккубовой красотой, — вспомни, кто ты есть и чей перстень горит на твоей руке!
Гиви опустил глаза. Кольцо на руке пылало чистым белым огнем.
— Сейчас! — Гиви ухватился за кольцо, которое почему-то обжигало холодом, — как ты сказал, Яни? Шиму-Паним-ал-Паним? А, ладно! Вот, я, мудрый, я могучий, я, повелитель джиннов, я, это… Гивимелех? Нет, это я, строитель Престола, велю тебе, Азаил, удалиться во мрак, из коего ты… Короче, вали откуда пришел! ШИМУ-ПАНИМ-АЛ-ПАНИМ!
