Полицейские испытали все сразу: и благоговейный страх, и недоумение, и подозрения. Они увидели, что стекло никого не ранило, увидели беспомощную и несчастную Эллу и в конце концов удалились, хотя и с большой неохотой.
Темные провалы выбитых окон, и толпы, собравшиеся вокруг здания — вот что вышло из секретного, анонимного убежища, подготовленного Гунтарсоном!
Стюпот, согнувшись, подбирал с пола в ведро осколки. Ему выпало сопровождать Директора и Эллу в Израиль. Прочие ученики должны были оставаться в Бристоле, пока строится новый Центр Эллы. Стюпота выбрали неспроста — Директор чувствовал, что Элла ему доверяет, но большую роль сыграло и то, что он попался Гунтарсону на глаза как раз в тот момент, когда тот принимал решение. К тому же у него еще и паспорт оказался не просрочен…
С того момента, как «Бентли» вырулил за пределы огороженной территории вокруг дома, неистовый разгул неконтролируемых феноменов вокруг Эллы всё набирал силу. Как будто из ее маленького чемоданчика выбирались и один за другим взлетали в воздух проказливые демонята. Директор снова и снова приказывал ей обуздать их, а она только продолжала твердить, что и сама хотела бы этого. Элла, подавленная и напуганная, сидела, боясь шевельнуться, на заднем сиденье лимузина — а явления вокруг нее становились все разрушительнее.
Появляясь ниоткуда, над их головами со свистом пролетали предметы, чтобы вновь исчезнуть неизвестно куда. Стюпот вцепился в свое сиденье, закрыв глаза и истово молясь, а салон наполняли странные звуки: треск разрываемой ткани, бессмысленные голоса, звон бьющегося фарфора… Портативный телевизор включался и выключался, и снова включался и выключался… От приборной панели отлетела с мясом выдранная планка из дерева грецкого ореха. Водитель наотрез отказался оглядываться и разговаривать с пассажирами; добравшись до «Хитроу», он попросту сбежал, бросив на стоянке машину стоимостью 250 000 фунтов.
Электронный вой был нескончаем. Когда Гунтарсон попытался загипнотизировать Эллу, этот зловещий звук только стал еще яростнее и словно разросся. Он пульсировал вокруг, пока Гунтарсон вел ее через посты секьюрити в VIP-зал, а оттуда — на борт забронированного для них чартерного самолета DС-9. Когда заработали обе турбины, вой превратился в разрывающий уши свист. Элла сжалась в комочек, рядом с ней молча сидел Стюпот. Вжимая подбородок в колени, а пальцы — в ушные раковины, Элла в отчаянии завела глаза к потолку. Она раньше никогда не летала на самолете.
Когда они летели над континентом, начались размеренные удары по корпусу самолета, как будто кто-то снаружи колотил по нему кулаком. Но навигационная панель вела себя как обычно, и Гунтарсон пытался уверить капитана и первого помощника, что эти звуки носят вполне естественный характер:
— Если я слышу этот шум, то могу точно сказать, что Элла в отличной форме. Честное слово!
Кувшин уотерфордского стекла распался надвое, и по полу, крутясь, запрыгали кубики льда.
Ящик со столовыми приборами выстрелил свое содержимое из-под локтя стюардессы с такой силой, что ножи, все до единого согнувшись, вонзились в кресла за шесть рядов от шкафчика.
— Не так страшен черт, как его малюют. Через некоторое время вы будете воспринимать это как само собой разумеющееся. Никто ни разу не пострадал во время таких происшествий, — успокаивал Гунтарсон потерявшую дар речи стюардессу. Она кивнула, и побежала докладывать капитану.
В аэропорту Бен-Гурион их встречал богатый меценат, чей серый «Мерседес» унес их от дверей зала ожидания «Царь Давид», предназначенного для пассажиров первого класса. Они незаметно проехали кружным путем через Тель-Авив. Благодетель, который сперва был так рад видеть Эллу, вскоре впал в панику из-за непрекращающегося писка, внезапных вспышек и взрывов, рождавшихся в воздухе вокруг его головы. Его приводила в ужас скелетоподобная худоба Эллы и её постоянные несвязные мольбы о встрече с Фрэнком и Джульеттой.
Благодетель, сам часто страдавший «от нервов», всегда носил с собой валиум. Натерпевшись страху, он предложил коробочку Гунтарсону. Переговорив, они решили силой дать Элле транквилизатор. Стюпот мягко придерживал ее за плечи, благодетель держал наготове таблетки, а Гунтарсон пытался силой открыть ей рот. Не видно было, чтобы она как-то особенно сопротивлялась, но всякий раз, как таблетка касалась ее губ, они как будто намертво склеивались.
Они прибыли в роскошный пентхаус на верхнем этаже жилого здания в Тель-Авиве, семь изогнутых панорамных окон которого, как широко открытые глаза, обозревали побережье Средиземного моря. Благодетель, похоже, был счастлив бросить свой дом на попечение Эллы и отправиться искать себе безопасного убежища у друзей.
Еще до того, как он покинул холл, окна начали лопаться. Он даже головы не повернул.
Блямс!
— Господи, Элла! — Осколки разлетелись по полу, как рисовые зернышки. — Прошу тебя, Элла, это уж слишком! — Блямс! — Элла, я знаю, что ты можешь прекратить это, если захочешь! — Гунтарсон шарахался от каждого нового разлетавшегося стекла. Элла статуей застыла в центре гостиной, что-то бормоча, и сжимая перед собой ладони.
Стюпот зачарованно стоял перед ней, с ужасом глядя на ее закатившиеся глаза.
— Элла, ты молишься? — вопрошал Директор. — Элла, я больше не могу это выносить! Это нестерпимо. С этим надо справиться! — Блямс! — Пси-энергия — это не бессмыслица. Она разумна. А то, что происходит сейчас — неразумно. Если ты молишься, помолись, чтобы это прекратилось. Что она говорит?! — последние слова он выкрикнул Стюпоту.
— То же самое.
Питер, продолжая приседать при каждом новом взрыве (Элла, похоже, их не слышала), подставил ухо к ее губам.
— Я хочу к маме. Я хочу к маме. Где моя мама? Она мне нужна.
Где Фрэнк? Я хочу к Фрэнку. Где моя мама?..
— Элла, ты же знаешь, что это просто невозможно!
Блямс!
— Если бы твоя мама хотела быть здесь, она бы здесь была!
Блямс!
— Я говорил, что сделал бы… Хорошо-хорошо-хорошо, пусть она приезжает! Ты можешь с ней увидеться. Я привезу ее сюда!
Элла вздохнула. Короткая пауза после очередного взрыва оконной панели заставила Питера осознать, какую силу набрал свист, похожий на эффект обратной связи.
— Элла, пожалуйста, успокойся!
— Ты прямо сейчас ее привезёшь?
— Я не могу привезти ее сейчас, но скоро…
Блямс! Взорвалась последняя изогнутая стеклянная панель.
