Стены подвала Греховодника были ярче, чем ей помнилось. Причиной этого оказалась лампа, горевшая на полу в ярде от границы круга. Рядом виднелась фигура с расплывчатым пятном вместо лица, которая двинулась на нее с дубиной в руках и уложила ее без чувств, прежде чем она успела вымолвить хоть слово в свою защиту.
Миляга нашел Тика Ро неподалеку от вершины холма Липпер Байак, где тот наблюдал за тем, как последние, потускневшие краски дня исчезают с темнеющего неба. Созерцание заката не мешало вечерней трапезе; на земле перед ним стояли две миски — одна с сосисками, другая — с солеными огурцами, а посредине — большая банка с горчицей, в которую он окунал содержимое обеих мисок. Хотя Миляга явился сюда в виде бесплотной проекции — его тело осталось сидеть со скрещенными ногами в Комнате Медитации, — ему не нужно было ни обоняния, ни вкуса, чтобы оценить пикантность этого блюда — достаточно было воображения.
Тик Ро поднял глаза навстречу приближающемуся Миляге и безмятежно продолжил трапезу, невзирая на появление призрака.
— Рановато ты пришел, — заметил он, бросив взгляд на карманные часы, свисавшие у него с пиджака на куске бечевки. — У нас еще несколько часов в запасе.
— Знаю. Я просто пришел, чтобы…
— …проверить, на месте ли я, — с натугой выговорил Тик Ро, у которого захватило дух от очередного соленого огурца, обильно вымазанного горчицей. — Ну вот, я на месте. А у вас в Пятом все готово?
— Готовимся… — ответил Миляга слабым голосом.
Хотя будучи Маэстро Сартори, ему приходилось бесчисленное множество раз совершать подобные путешествия, когда его сознание, усиленное с помощью специальных заклинаний, переносило его видимый образ и голос через Доминионы, да и утраченные навыки вернулись к нему довольно легко, все-таки ощущение было чертовски странным.
— Как я выгляжу? — спросил он у Тика Ро, в тот же миг вспомнив, как он пытался описать наружность мистифа на этих самых склонах.
— Бесплотным, — ответил Тик Ро, скосив на него взгляд и тут же вновь вернувшись к трапезе. — Что мне лично очень по душе, потому что сосисок на двоих не хватит.
— Я все никак не могу привыкнуть к тому, что открыл в себе.
— Давай-ка поторопись, — сказал Тик Ро. — Нам предстоит большое дело.
— И я должен был понять, что ты являешься частью этого дела, еще когда в первый раз появился здесь. Но я не сумел и прошу за это прощения.
— Прощаю, — сказал Тик Ро.
— Ты, наверное, подумал, что я сумасшедший?
— Ну, конечно, ты… как бы это выразить?.. конечно, ты смутил меня. Мне понадобились долгие дни, чтобы понять, почему ты себя так странно вел. Пай пытался поговорить со мной, объяснить мне, но я так долго ждал, пока кто-нибудь появится из Пятого Доминиона, что слушал его вполуха.
— Пай, наверное, думал, что, встретившись с тобой, я смогу вспомнить, кто я.
— И сколько ты вспоминал?
— Месяцы.
— Кстати, это мистиф помог тебе забыть обо всем?
— Да.
— Что ж, он немного перестарался. В следующий раз будет иметь в виду. А где сейчас твое тело?
— В Пятом.
— Послушайся моего совета — не оставляй его слишком надолго. У меня, знаешь, кишки иногда бунтуют, и когда возвращаешься, сидишь весь в дерьме. Конечно, может, это моя личная слабость.
Он подцепил еще одну сосиску и, поглощая ее, спросил у Миляги, какого черта он вообще захотел все забыть.
— Я был трусом, — ответил Миляга. — Не мог смириться с неудачей.
— Да, это трудно, — сказал Тик Ро, — Я прожил все эти годы, думая о том, смог бы я спасти своего Маэстро Утера Маски, если бы действовал чуть-чуть быстрее. Знаешь, мне его до сих пор не хватает.
— На мне лежит ответственность за то, что с ним случилось, и никакого оправдания мне нет.
— У всех нас есть слабости, Маэстро. У меня — кишки. У тебя — трусость. Никто из нас не совершенен. Но я так полагаю, раз ты здесь, то нас ожидает еще одна попытка?
— Да, таково мое намерение.
И снова Тик Ро опустил глаза на часы, совершая немые вычисления и не переставая при этом жевать.
— В вашем Доминионе остается двадцать часов или около того.
— Точно.
— Ну что ж, я буду готов, — сказал он, отправляя в рот приличных размеров огурец.
— А у тебя есть помощник?
— Ны хрены? — проговорил он с набитым ртом. Прожевав и проглотив огурец, он сказал: — Никто даже не знает, что я здесь. Закон до сих пор преследует меня, хотя я слышал, что Изорддеррекс уже в руинах.
— Это правда.
— Я также слышал, что Ось совершенно преобразилась, — сказал он. — Это верно?
— Преобразилась во что?
— Никто не может подобраться достаточно близко, чтобы установить это, — ответил он. — Но если ты собираешься инспектировать весь Синод…
— Собираюсь.
— …то, может, ты сам посмотришь, когда будешь в городе. Насколько я помню, Второй должен представлять один изорддеррексский эвретемек…
— Он мертв.
— А кто же там сейчас?
— Надеюсь, Скопик кого-нибудь подыскал.
— Он сам-то в Третьем, верно? У ямы, где стояла Ось?
— Да.
— А кто у Просвета?
— Человек по имени Чика Джекин.
— Никогда о таком не слыхал, — сказал Тик Ро. — Что само по себе странно. Я знаю почти всех Маэстро. Ты уверен, что он Маэстро?
— Разумеется.
Тик Ро пожал плечами.
— Ну тогда познакомлюсь с ним над Аной. А обо мне не беспокойся, Сартори. Я буду здесь.
— Я рад, что мы помирились.
— Я ссорился из-за еды и женщин, но никогда — из-за метафизики, — сказал Тик Ро. — Кроме того, нас объединяет великое дело. В это же время завтра утром ты сможешь пройтись отсюда домой пешком!
На этой оптимистической ноте их разговор закончился, и Миляга оставил Тика Ро нести его ночной дозор, отправившись в Квем, где он ожидал найти Скопика неподалеку от Ямы. Он оказался бы там со скоростью мысли, если бы не позволил воспоминанию увести себя в сторону. После того как он покинул Липпер Байак, мысли его обратились к Беатриксу, и вместо Квема дух его устремился туда и оказался на окраине деревушки.
Там, разумеется, тоже наступила ночь. Со склонов у него над головой доносилось тихое мычание доки и мелодичное позванивание их колокольчиков. Сам Беатрикс был погружен в тишину. Фонари, горевшие в рощах рядом с домами, исчезли, а вместе с ними исчезли и маленькие фонарщики. Угнетенный этим печальным зрелищем, Миляга чуть было не покинул деревню немедленно, но где-то вдалеке мелькнул огонек, и, продвинувшись немного вперед, он увидел человека с лампой в руках, переходившего через улицу. Это был Коаксиальный Таско — отшельник с холма, без помощи которого они с Паем вряд ли смогли бы одолеть Джокалайлау. Таско замер посреди улицы, поднял лампу повыше и уставился в темноту.
