Рот Змеючки был наполнен кровью и еще какими-то липкими обломками. Вероятно, зубами. Но и это уже не имело никакого значения. В конечном счете судьба, возможно, окажется более милостива к ней, чем к Барри. Все будет намного быстрее. Но одну мысль она все же хотела донести до них. Сделать так, чтобы они поняли.
– Настоящие люди – это мы, – выдавила она. – А вы – так… лохи.
Дэйв улыбнулся, но взгляд был жестким.
– И тем не менее это вы сейчас валяетесь на земле с грязью в волосах и кровью на одежде. Надеюсь, в аду вам понравится.
Змеючка почувствовала приближение очередного цикла: если повезет, последнего, – но пока цеплялась за свое тело.
– Вам никогда не понять того, что случилось со мной. Какой я была прежде. Или каково это – быть одним из нас. Нас осталось мало, и мы больны. У нас эпидемия…
– Я знаю, что у вас такое, – сказал Дэйв. – Простая корь. Что может быть глупее! От души надеюсь, что она вывернет ваш треклятый Узел наизнанку и сгноит.
– Мы не выбирали, какими стать, как и вы сами, – сказала Энди. – На нашем месте вы делали бы то же самое.
Джон медленно покачал головой:
– Ни за что. Никогда.
Змеючка снова начала выпадать. Но она успела произнести еще четыре слова:
– Проклятые мужчины! – И последним выдохом из растворявшегося рта: – Проклятые лохи.
После этого она исчезла окончательно.
17Дэн подошел к Джону и Дэйву медленно и осторожно, опираясь руками на столы, чтобы не упасть. Сам того не замечая, он нес с собой старого кролика Абры. В голове прояснилось, но это оказалось сомнительным благом. Потому что сразу возникли проблемы.
– Нам надо возвращаться в Эннистон как можно быстрее. Я не могу достучаться до Билли. Я чувствовал его совсем недавно, а теперь он пропал.
– А Абра? – спросил Дэйв. – Что с Аброй?
Дэн не хотел смотреть на него – на лице Дэйва читался откровенный испуг, – но он себя заставил.
– Она тоже пропала. Как и женщина в шляпе. Они обе исчезли.
– И это значит?.. – Дэйв обеими руками ухватил Дэна за рубашку. – Что это значит?
– Я не знаю.
Он не лгал, и ему было страшно.
1Подойди ко мне, Папаша, позвал Барри Китаец. Склонись ближе.
Это было сразу после того, как Змеючка включила первый порнографический диск. И Ворон подсел к Барри, даже держал его за руку, пока умиравший сражался за жизнь, в очередной раз выпадая из цикла. А когда он временно вернулся…
Послушай меня. Она подсматривала, это точно. Когда порнуха только началась…
Объяснять такие вещи человеку, лишенному дара локации, оказалось сложно, тем более что объяснявший находился при смерти, но Ворон сумел уловить суть. Развратная троица у бассейна произвела на девочку необходимый шокирующий эффект, как и рассчитывала Роуз. Но шок заставил ее не только на время прервать наблюдение за ними. На несколько мгновений точки на внутреннем радаре Барри словно раздвоились. Она вроде бы оставалась на карликовом поезде вместе с отцом, направляясь к месту предполагаемого пикника, но испуг породил еще один призрачный образ, лишенный всякого смысла. В этой ипостаси она сидела на унитазе в туалете.
– Быть может, тебе привиделось какое-то ее воспоминание? – спросил Ворон. – Могло так случиться?
– Могло, – согласился Барри. – Лохи думают порой о самой странной чепухе. Скорее всего это действительно ничего не значит, но почти на минуту у нее словно образовалась сестра-близнец. Понимаешь?
Ворон не понимал, но все равно кивнул.
– И если это не воспоминание, то она, вероятно, затеяла с нами игру. Дай мне карту.
На экране ноутбука Джимми Счетовода была детальная карта Нью-Гэмпшира. Ворон перенес его на постель Барри.
– Вот где она находится. – Барри постучал пальцем по экрану. – На пути к этому их Клауд-Глену вместе с отцом.
– Гэпу, – поправил Ворон. – К Клауд-Гэпу.
– Плевать. – Барри переместил палец к северо-востоку. – А отсюда пришел призрачный сигнал.
Ворон развернул компьютер к себе и посмотрел на экран сквозь, несомненно, заразное пятно пота, посаженное пальцем Барри.
– Из Эннистона? Но ведь это ее родной город, Барри. Вероятно, там повсюду физические следы ее присутствия. Как мертвая кожа.
– Конечно. Воспоминания. Грезы наяву. Вся эта хренотень. Как я и сказал.
– И она уже пропала?
– Да, но… – Барри снова ухватил Ворона за запястье. – Если девчонка так сильна, как считает Роуз, есть вероятность, что она пытается обвести нас вокруг пальца, посылая свой голос из другого места.
– Ты когда-нибудь встречал «парилку», способную на такое?
– Нет. Но все когда-нибудь случается впервые. Я почти уверен, что она на поезде с отцом, а вот тебе предстоит решить, достаточно ли для наших целей моей почти-уверенности…
В этот момент Барри снова начал циклировать, и осмысленный разговор прервался. Теперь Ворону предстояло одному биться над сложнейшей задачей. Это была его операция, и он не сомневался, что справится с ней, но план принадлежал Роуз. Кроме того, она придавала этому делу огромное значение. Если он провалит его, расплачиваться придется долго.
Ворон проверил время. Три часа пополудни в Нью-Гэмпшире. Час дня в Сайдуайндере. В кемпинге «Колокольчик» заканчивался обед, и Роуз не могла быть слишком занята. Это и определило его дальнейшие действия. Он позвонил ей, готовый к тому, что она поднимет его на смех и назовет пугливым юнцом, но ошибся.
– Ты же понимаешь, что мы больше не можем полностью доверять суждениям Барри, – сказала она. – Но твоему чутью я верю. Что тебе подсказывает внутренний голос?
Внутренний голос не подсказывал ему ровным счетом ничего. Потому он и позвонил ей. Ворон откровенно признался в этом и стал ждать приговора.
– Я все же предоставлю тебе принять окончательное решение, – сказала Роуз. – Поступай как знаешь. Только не облажайся.
Спасибо за помощь, милая Роузи, подумал он… и от души понадеялся, что она не перехватила эту мысль.
Он сидел с телефоном руке, покачиваясь в такт движению «виннебаго», вдыхая испарения смерти, исходившие от Барри, и размышляя, когда первые красные точки появятся на руках, ногах и груди у него самого. Наконец он прошел вперед и положил руку на плечо Джимми.
– Когда въедешь в Эннистон, сделай остановку.
– Зачем?
– Я там сойду.
2Папаша Ворон проводил глазами кемпер, отъехавший от заправки в конце Мейн-стрит Эннистона, борясь с искушением послать Змеючке мысленное сообщение (единственное, на что был способен), пока они не отъехали далеко: Вернитесь за мной. Это было ошибкой.
