— Может, в книгах? — спрашивает Джексон.
— У нас слишком мало времени, — отвечаю я.
Как будто в подтверждение моих слов, слышится еще один раскат грома и земля содрогается у нас под ногами. Мы с трудом удерживаем равновесие.
— Может, мы и не в силах исправить положение, но я знаю кое-кого, кто это может, — говорит Кристиана.
Это выражение лица я у нее знаю. У Кристи бывает такое лицо, когда ему наконец становится ясно то, чего он раньше не понимал, — правда, перед этим ему надо несколько часов помучиться. У Кристи это обычно связано с его исследованиями, и все кончается исправлениями в рукописи. У Кристианы… у Кристианы, как я теперь понимаю, это может быть связано с чем угодно и чем угодно может закончиться.
Я провела некоторое время «в ее шкуре», но ведь я была всего-навсего «пассажиром», могла лишь разделять ее физические ощущения — зрительные, слуховые и тактильные. Но ее эмоциональная жизнь оставалась для меня вне досягаемости. Все, что я знаю, — она иногда может быть порывистой и легкомысленной. И в отличие от Кристи, которому сначала нужно все обсудить, она принимает быстрые решения и незамедлительно приступает к их осуществлению.
Мне очень хочется сказать ей, что неплохо бы ей стать немножко больше похожей на Кристи. Мне хотелось бы, чтобы она вела себя спокойнее, чтобы, по крайней мере, поговорила со мной, прежде чем что-то предпринять.
Но она — не Кристи. Она переводит взгляд с Левиафана на Либрариуса. Он уже открыл глаза и наблюдает за нами. Кристиана идет к нему, связанному и беспомощному. Вытаскивает кляп у него изо рта, приподнимает обмякшего библиотекаря, прислоняет его к книжному шкафу. Я и забыла, какой она может быть сильной.
— Говори! — требует она, и голос у нее низкий и угрожающий.
— Я ничего не зна…
Прежде чем он успевает закончить фразу, она отступает на шаг, а потом, схватив его за плечи, с силой швыряет на книжный шкаф. Сверху падают несколько книг, буквально в нескольких футах от того места, где они оба стоят. Кристиана не обращает на них никакого внимания.
— Ты, может, чего-то не понимаешь, — говорит она. Голос ее пока спокоен, как будто она просто непринужденно беседует с Либрариусом. — Я больше не желаю слушать всю эту чушь. Я хочу наконец услышать, что ты сделал с этим местом.
— Ты не сможешь…
Она снова бросает его на книжный шкаф.
— У тебя осталась еще одна попытка, — предупреждает она. — А потом я просто разорву тебя на части, на маленькие кусочки. Посмотри мне в глаза. Прочитай, что там написано. Убедись, что все, что я говорю, — не пустые угрозы.
Она меня пугает. Если это и есть та часть личности Кристи, от которой он в юности предпочел отказаться, что ж, пожалуй, я рада, что он это сделал. Но я думаю, что она блефует. Надеюсь, что блефует, но также надеюсь, что Либрариус ей поверит. Но он тоже понимает, что она блефует.
— Да, я смотрю в твои глаза, — говорит он, — и вижу, что раньше тебе не приходилось никого пытать.
У меня вырывается вздох облегчения. Я и не заметила, что, оказывается, затаила дыхание. Мне не хотелось верить, что Кристиана может быть такой резкой и жестокой. Но радуюсь я недолго.
— И поэтому ты думаешь, что я на это не способна? — спрашивает она.
Теперь она говорит по-настоящему опасным голосом, как будто провоцирует его, хочет, чтобы он разозлил ее еще больше.
Следует долгое молчание, потом он медленно качает головой.
— Н-нет, — наконец отвечает он. — Верю, что могла бы.
Она отпускает его, и он сползает на землю, не в силах удержаться на ногах, потому что связан. Он скрючивается и принимает позу эмбриона, как будто ожидает, что она сейчас его ударит. Вместо этого она ставит ногу ему на руку. Я вижу, как он морщится, когда она нажимает ногой.
— Пальцами не шевелить! — командует она. — И еще я хочу услышать правду.
— Я… я…
Она все сильнее нажимает ногой на его кисть.
— Итак, расскажи, что ты сделал.
Мне очень не нравится все, что происходит, но я понимаю, почему она наступила ему именно на руку. Произнося заклинания, он должен шевелить пальцами. И еще я вспоминаю о том, как несколько минут назад была готова бросить его в озеро, утопить — и дело с концом. Значит, и у меня нет иммунитета к насилию.
— Я сказал тебе правду… — Он съеживается, когда она еще чуть сильнее придавливает его руку к полу. — Просто… просто не всю правду.
— Так говори сейчас! Расскажи все о Левиафане.
Он с трудом глотает слюну и бросает взгляд на меня. Я изо всех сил стараюсь сохранять бесстрастное выражение лица.
— Левиафан уже был здесь раньше, — говорит он, снова глядя на Кристиану. — Я не солгал. Он был призван сюда еще тогда, когда образовался «Вордвуд».
— Это невозможно, — возразила Кристиана. — Я не слишком много знаю о левиафанах, но что они никак не проявляют себя физически — это мне известно.
— Он и не проявлял, — говорит Либрариус. — Он просто и был «Вордвудом». По крайней мере, пока не запустили вирус.
— Так что случилось?
— Ты должна понять, — говорит Либрариус. — Такое место, как это, которое так легко доступно кому угодно…
— Через Интернет?
Он кивает:
— Это очень лакомый кусок. В наше время духам трудно утвердиться. Люди редко проявляют склонность к ритуалам и поклонению. «Вордвуд» — это просто золотое дно. Каждый посетитель воздает почести тому, кто держит сайт под контролем.
— Ты пытаешься убедить меня, что Левиафан хотел поклонения?
— Не Левиафан. Я. И любое существо вроде меня хотело бы этого.
— То есть ты?..
— Дух-привратник.
— Ага.
— Что это значит? — спрашиваю я.
Кристиана поворачивается ко мне.
— Люди всегда стремились к Великим Тайнам, — объясняет она. — Но не многие способны вступить с ними в контакт самостоятельно. И они прибегают к помощи посредников. Это может быть религия. Какие-то ритуалы, которые придумывают для себя или какого-то узкого круга. Иногда почести воздают духу-привратнику, а он за это связывает с духами, с которыми люди хотят вступить в контакт. Обычно имеет место сочетание всего, что я перечислила, — лишь бы добраться до нужного духа.
— Как поисковая программа, — говорит Джексон.
Кристиана кивает:
— Пожалуй. Только все это носит гораздо более личный характер, так как…
Она не договаривает, потому что из-под земли доносится новый раскат грома. Я хватаюсь за ближайший шкаф. Когда содрогающаяся земля опять на некоторое время успокаивается, Кристиана снова переключается на пленника.
— Итак, тебе нужен был Вордвуд, — говорит она. — И когда вирус лишил Левиафана силы, ты пришел и захватил тут все.
