Перед рассветом пошел снег, прилипая к их холодной стальной "коже". Двумя часами позже, когда просветлело, охотники поднялись на небольшой хребет и в дальнем конце долины, заросшей соснами, увидели избушку полуцилиндрической формы, из синеватого металла, без окон – чисто функциональное сооружение, лишенное архитектурных излишеств.
– Мы еще успеем поохотиться сегодня, – заметил Стеффан.
– Пошли, – добавил Таттл.
Идя друг за другом, они спустились в долину, пересекли ее и вышли практически к двери избушки.
* * *
Куранов нажал на спусковой крючок.
Великолепный олень с роскошными рогами поднялся на задние ноги, замолотил передними по воздуху, выпуская из ноздрей клубы пара.
– Попадание! – воскликнул Лики.
Куранов выстрелил снова.
Олень опустился на все четыре ноги.
Другие олени, стоявшие за ним, повернулись и побежали по хорошо утоптанной тропе.
Олень, мотнув огромной головой, попытался последовать за стадом, но остановился, ноги его подогнулись. Он попытался подняться с колен, но повалился в снег.
– Поздравляю! – выразил Стеффан общие чувства.
Роботы встали из-за сугроба, за которым спрятались, когда на тропе показались олени, и через маленькое поле направились к спящему самцу.
Куранов наклонился, послушал, как у оленя бьется сердце, посмотрел, как раздуваются черные ноздри.
Таттл, Стеффан и Лики сгрудились вокруг оленя, ощупывали его, восхищались великолепной мускулатурой, могучими плечами, крепкими бедрами. Все сошлись на том, что уложить такого зверя, учитывая ограниченность их возможностей, задача не из легких. Потом, один за другим, они поднялись и отошли, чтобы предоставить Куранову возможность вдосталь насладиться триумфом и полностью зафиксировать все эмоциональные реакции в банке данных.
Куранов практически завершил оценку ситуации и зафиксировал все необходимое, а олень начал просыпаться, когда тишину разорвал громкий крик Таттла:
– Сюда! Смотрите сюда!
Таттл стоял в двухстах ярдах около темных деревьев. Стеффан и Лики уже спешили к нему.
У ног Куранова олень фыркнул и попытался встать. Ничего не вышло, он лишь несколько раз моргнул затуманенным глазом. Поскольку в банк данных поступила вся необходимая информация, Куранов оставил зверя и поспешил к своим компаньонам.
– В чем дело? – спросил он по прибытии.
Их видеоприемники, направленные на него, ярко светились в сером сумраке завершающегося дня.
– Вот, – Таттл указал на снег.
– Следы ног, – определил Куранов.
– Только это не наши следы, – добавил Лики.
– И что из этого?
– И не следы робота, – уточнил Таттл.
– Разумеется, робота.
– Приглядись, – посоветовал Таттл.
Куранов наклонился и понял, что его глаза, зоркость которых снизилась наполовину, при слабом предвечернем освещении подвели его. Со следами робота эти совпадали разве что по форме. Резиновая, в перекрестный рубчик, подошва робота оставляла соответствующий след. Этот был совершенно гладким. В подошве робота имелись два отверстия вентиляционных каналов антигравитационной системы, которая задействовалась во время полета. На этих следах отверстий не было.
– Я не знаю, водятся ли на севере обезьяны, – сказал Куранов.
– Не водятся, – ответил Таттл.
– Тогда...
– Это следы... – Таттл выдержал паузу, – ...человека.
– Нелепо! – воскликнул Стеффан.
– А как еще можно их объяснить? – спросил Таттл. Собственная версия его совершенно не радовала, но он намеревался держаться ее, пока кто-нибудь не предложил бы приемлемой альтернативы.
– Это розыгрыш, – гнул свое Стеффан.
– И кто же его устроил?
– Один из нас.
Они переглянулись, словно вина могла отразиться на их совершенно одинаковых лицах.
– Не складывается, – первым заговорил Лики. – Мы все время были вместе. Эти следы появились недавно, иначе их занесло бы снегом. Ни у одного из нас не было шанса ускользнуть от остальных и оставить следы на снегу.
– Я все равно настаиваю на том, что это розыгрыш, – не унимался Стеффан. – Возможно, Центральное агентство послало кого-то, чтобы оставить для нас эти следы.
– А для чего Центральному агентству заниматься такой ерундой? – полюбопытствовал Таттл.
– Может, это часть нашей терапии, – предположил Стеффан. – Может, это сделано с тем, чтобы вызвать у нас новые ощущения, добавить остроты нашей охоте, – он махнул рукой в сторону следов, словно надеялся, что они исчезнут. – Может, Центральное агентство проделывает это со всяким, кто мается скукой, чтобы возродить способность удивляться и...
– Это в высшей степени невероятно, – оборвал его Таттл. – Все знают, что каждый индивидуум сам планирует свои путешествия и создает собственную информационную базу. Центральное агентство в это не вмешивается. Оно просто судит о результатах. Оценивает и переводит на следующую ступень тех, чьи запасы и качество информации достигают нового рубежа зрелости.
– Куда ведут эти следы? – спросил Куранов, обрывая спор.
Лики блестящим пальцем вывел в воздухе скобу.
– Похоже, существо вышло из леса, какое-то время постояло, возможно, наблюдая за нашей охотой на оленя. Потом ретировалось тем же путем, что и пришло.
По следам четверка роботов дошла до первых сосен, но углубляться в лес не решилась.
– Близится ночь, – сказал Лики. – Скоро начнется буря, как и предупреждал Янус. Учитывая ограниченную восприимчивость наших органов чувств, нам лучше вернуться в охотничью избушку, пока мы хоть что-то видим.
Куранов задался вопросом: а очевидна ли их удивительная трусость не только ему, но и остальным? Вроде бы все твердо заявили, что не верят в мифы, однако никто не пожелал пойти дальше по загадочным следам. Куранову пришлось признать, что при всем его желании увидеть загадочное существо, оставившее эти следы, "человека", куда больше ему хотелось укрыться на островке безопасности – в охотничьей избушке.
* * *
Избушка состояла из одной комнаты, больше им и не требовалось. Поскольку внешне они ничем не отличались друг от друга, никто не испытывал желания отгораживаться стенами. А к услугам тех, кому хотелось уединиться, имелись инактивационные ниши, где робот отключал все внешние источники информации и уходил в собственный мир, сортировал полученные данные и искал упущенные ранее взаимосвязи. Поэтому ни один не чувствовал никаких неудобств в просторном, с серыми стенами, практически лишенном мебели помещении, где им всем предстояло провести несколько недель, пока не угаснет интерес к охоте.
Винтовки, заряженные усыпляющими стрелами, они положили на металлическую полку, которая тянулась вдоль одной стены, сняли остальную амуницию, которая крепилась к различным частям корпуса. И расположились у самого большого окна, наблюдая за разыгравшейся метелью. Первым нарушил тишину Таттл:
