На ринг вышел двухметровый, рослый детина и скинув рубаху принялся хвастать своей развитой мускулатурой. Герой услыхал шёпот у уха:
— Всё просто победи этого гамадрила и сможешь встретиться с Ярлом!
Герой посмотрел на него, как на ополоумевшего и спросил:
— Это ещё что за номер?!
— Распоряжение ярла… — Пожав плечами ответил Митрий. — Сам не знаю, и знать не хочу, сказал и всё тут! Посмотри-ка туда… — Его палец указал наверх, где сквозь толстые стёкла нависающего балкона прорисовывался низенький силуэт.
Давид повертел безумными глазами. Этот город начинал ему нравиться всё меньше и меньше. Не успели кулаки и ссадины отойти от прошлой драки, как его кидают в новый мордобой.
— Послушай! — Прошептал ему на ухо Митрий. — Мне самому не нравиться та игра, в которую вовлёк нас с тобой Ярл. Я совершенно не понимаю, что ему от тебя надо, я всего лишь выполняю его приказ…
— Какой ты простой! — Недовольно фыркнул Давид. — Как просто возьми и побей, а ничего что он огромный как сарай в два раза больше и тяжелея меня!
— Ничего я в тебя верю, ты не смотри что он такой высокий, он медленный и неповоротливый, я видел, как ты расправился со Стародубом, а этот сосунок ему в подмётки не годиться! Да пойми же ты, наконец! Это простая проверка на вшивость… По слухам, прежде чем допустить кого-то к себе поближе Ярл, выкидает что-то подобное, а потом смотрит. Как человек выкарабкается… или не выкарабкается.
Видя, что герой медлит, Митрий решил взять инициативу в свои руки и громко прокричал, стараясь, чтобы судья его услышал:
— Ставлю сто фильтров, что этот качок не сможет побить даже этого голодранца! — И указал пальцем на Давида.
В толпе послышались улюлюканья и насмешки в адрес судьи и тот, побагровев от гнева с натугой крикнул:
— Что ж в таком случае объявляю начало боя между нашим доблестным бойцом и этим голодранцем! Делайте ваши ставки! Бой начнётся через десять минут.
Герой уже было пожалел, что сюда пришёл и начал искать пути отхода к выходу. Драться ему никак не хотелось. Одно дело биться за свою жизнь, а другое, чтоб кого-то уважить. Хотя честно признаться его все же больше терзал страх перед этим двухметровым жлобом.
Вокруг него орали люди, выкрикивая свои ставки, и бежали в сторону выхода, сжимая в руках фильтры. Как он понял ставили в основном против него с единственной разницей в том сколько он времени сможет продержаться. Глубоко вздохнув, он напоследок посмотрел вверх на следящую за ним из тени хилую фигуру, и ему показалось что Ярл (если это конечно был он) одобряюще кивнул ему. Привязав Мишу к торчащей из пола балке, он принялся раздеваться до пояса и не спеша складывать одежду. Перекрестившись, шагнул в ринг.
Мгновенно сверху, отрезая пути отхода, опустили клетку в три человеческих роста, и герой оказался замкнутым один на один со своим врагом. Ударил гонг и бой начался.
В самом начале боя он пропустил несколько сильных ударов в корпус. На отвечать он не спешил. Некоторое время Давид просто убегал от своего противника и изворачивался от ударов, но вскоре понял, что долго ему так не продержатся. Было что-то неуловимо странное в походке противника и в его стойке. И через некоторое время он понял!
Противник прихрамывал на левую ногу и, присмотревшись, герой увидел у него небольшой шрам на колене. Сразу же разобравшись, что к чему и выбрав удобный момент, он, увернувшись от очередного удара, изловчился, и приложился с выдохом что было силы в колено противника. Лицо бойца исказила болезненная гримаса, он сильно пошатнулся, но не упал.
Бой продолжался. Противник шагал за ним по рингу пытаясь загнать в угол, но герой не стремился к прямому контакту, а кружил вокруг выжидая подходящий момент. Толпа в зале раздиралась проклятьями в сторону Давида, его обзывали трусом и призывали драться, как подобает настоящему мужику, но тот не слушал этих выкриков, он старался контролировать своё дыхание.
Подпустивши бойца поближе и дождавшись пока тот примется размахивать кулачищами, герой нырнул под правую руку противника и нанёс ему несколько мощных ударов по печени и под дых, и сразу же отскочил влево. Боец захрипел и страшно выпучил глаза пытаясь набрать воздуха в лёгкие. И тут он понял, что пришло время для полного контакта. Он принялся бить по лицу, и по корпусу, вяло защищавшегося оппонента, и вскоре попав тому в подбородок напрочь вырубил.
В зале повисла гробовая тишина, по-видимому никто не ожидал такого финала. На весь зал радостно закричал какой-то пьянчужка. По-видимому, поставивши на него последние гроши. Скрипя тросами в блоках, поднялась клетка и в ринг, влез судья. Попробовавши наличие пульса у побеждённого, а потом и у себя, подошёл к герою и поднявши его руку вверх негромко спросил:
— Как мне тебя объявить?
— Как хочешь, так и объявляй. — Ответил ему Давид с неким раздражением.
Набрав полные лёгкие воздуха, судья прокричал:
— Победитель этого боя «Козлина»!
Героя аж передёрнуло. Он с ненавистью уставился на судью, но тот был воплощением спокойствия. По-видимому, судья был зол на него не меньше остальных, проиграв довольно большую суму. Под улюлюканье зала Давид спустился вниз с ринга, где его радостно размахивая руками, поджидал Митрий.
— Я в тебя ни на секунду не потерял веры! Как ты его уложил! Раз и всё! Я такого давно не видел! Да кстати подойди к кассе она возле выхода, тебе выдадут обещанные двадцать фильтров! Ты их честно заработал!
Секунду его ненавистная рожа маячила перед глазами. Поспешно одевшись и прихватив с пола свои вещи, он чувствовал на себе недовольные взгляды тысячи пар глаз. Митрий будто собачка скакал вокруг него, чуть ли не виляя хвостом. Кулак будто сам по себе сжался, неуловимое движение снизу-вверх и военный полетел вверх тормашками, громко шлёпнувшись назад.
— Сдачи не надо… — Мрачно прошипел Давид и, отвязав Мишу, прихрамывая, побрёл в сторону выхода.
Его выходку зрители встретили восторженным воем. Митрий остался лежать за спиной, разминая быстро заплывающий глаз. Он притискивался к выходу, до дверей оставалось совсем чуть-чуть, когда дорогу ему преградил два шифоньера в человеческом обличии.
— Ярл просит вас к себе. — Прогудел один из них, и указал толстой, будто бревно рукой в сторону широкой металлической двери.
Поднявшись наверх, герой прошёл ещё около двух горилла подобных охранников и, отворяя очередную дверь вошёл в просторную комнату. В нос ударил стойкий запах дохлятины, и он, пересилив себя, прикрыл рот и нос ладонью.
У дальней стенки, исполненной в виде гигантских затемнённых стёкол, скрестив ладони на пояснице стоял небольшого роста пожилой мужчина. Хотя герой и вошёл, громко топая, мужчина некоторое время не обращал на него никакого внимания, внимательно смотря сквозь стёкла на беснующуюся внизу толпу.
