– Не будем препираться! – строго проговорила девушка и отступила в сторону, словно приглашая Старыгина на лестничную площадку. – Я вам сказала – пройдемте со мной!
– Да не пойду я никуда! – в душе Дмитрия Алексеевича внезапно поднялось глухое раздражение. – Что у вас – телеграмма? Извещение? Повестка? Давайте ее и оставьте меня в покое!
Василий подмяукнул, явно одобряя решительную и твердую позицию хозяина.
– Мне с вами некогда выяснять отношения! – девушка повысила голос и протянула открытую книжечку. – Капитан Журавлева!
Старыгин нервно хмыкнул: долговязая фамилия совершенно не подходила невысокой пухленькой девушке. Кроме того, он почувствовал неловкость оттого, что принял ее за почтальона. Девушка смотрела очень серьезно и даже строго, глаза у нее были серые, радужка обведена черным ободком.
– Пройдемте в соседнюю квартиру! – повторила Журавлева и пошла вперед, не дожидаясь Старыгина.
Дмитрий Алексеевич тяжело вздохнул, повернулся к Василию и проговорил:
– Да, ты же меня хотел предупредить о неприятностях… ну, побудь еще немножко один! Надеюсь, это ненадолго!
Он закрыл дверь своей квартиры на ключ и устремился вслед за девушкой, окликнув ее:
– А что случилось-то?
Подходя к полуоткрытой соседской двери, та обернулась и странным голосом проговорила:
– Может быть, именно вы мне это расскажете?
Голос ее при этом звучал холодно и строго, что совершенно не вязалось с юным и привлекательным лицом.
– Что? – удивленно протянул Старыгин, вслед за ней входя в Ленину квартиру. – Почему это я?
И тут же слова застряли у него в горле.
На полу в прихожей лежала мертвая женщина. На этот раз никакой ошибки быть не могло – это была та самая девушка, которой он минувшим утром помог открыть дверь, сестра его соседки Лены. Только утром она была живой и привлекательной. А сейчас…
Она лежала на полу в странной и неудобной позе, привалившись боком к стене. Глаза ее были открыты и смотрели на что-то, расположенное в другом конце прихожей.
На что-то или на кого-то.
И на груди у нее темнело большое багровое пятно.
Такие же багровые пятна расползлись у нее за спиной по серебристым обоям. И на полу тоже была подсохшая темная лужица.
– Господи! – выдохнул Старыгин. – Что с ней?
Мимоходом он поразился глупости своего вопроса – как будто неясно, что девушка не просто умерла, а, выражаясь языком милицейских протоколов, «убита насильственной смертью».
– Вы ее знаете? – быстро спросил его мужской голос.
Старыгин обернулся и только теперь увидел, что в прихожей кроме него самого и капитана Журавлевой было еще полно народу – двое или трое озабоченных мужчин однозначно милицейской внешности и пожилая соседка Вера Кузьминична, сидевшая на табуретке, с руками, сложенными на коленях, и скорбным выражением лица.
– Это… это Ленина сестра… – с трудом выдавил Старыгин. – Она сегодня утром приехала из Воронежа…
– Нет, не сестра она! – поспешно проговорила Вера Кузьминична. – Сестру Ленину я видала, приличная женщина!
– Совершенно верно, – поддержала ее капитан Журавлева. – Мы связались с Воронежем. У гражданки Боровиковой действительно есть там родная сестра, но она, во-первых, жива и здорова, во-вторых, никуда из Воронежа не выезжала, и в-третьих, ей пятьдесят три года… так что это явно не она!
– Ну, я не знаю… – протянул Старыгин. – Она мне так сказала… и у нее были ключи от квартиры…
Он пытался не смотреть на мертвую девушку, но взгляд то и дело невольно возвращался к ней, мертвое лицо с широко открытыми глазами притягивало его, как змея притягивает взгляд кролика. Против своей воли Старыгин вспоминал утреннюю встречу с этой девушкой, их короткий разговор.
– Значит, вы с ней разговаривали, – удовлетворенно проговорила Журавлева.
– Ну да… она попросила помочь ей открыть дверь…
– Что-то у вас не вяжется, – прервала его Журавлева. – Только что вы сказали, что у нее были ключи…
– Ну да, ключи у нее были, но она не могла открыть дверь. Так иногда бывает…
– А вы сразу смогли! – ехидно вставила молодая капитанша.
– Ну… смог… – отозвался Старыгин, чувствуя себя удивительно глупо. – А что такого?
– Вопросы здесь задаем мы! – подал голос один из мужчин, суетившихся в прихожей.
– Вот именно! – поддержала его Журавлева. – Открыв дверь, вы тут же ушли?
– Конечно, – Старыгин кивнул. – Я спешил на работу…
– И не заходили в квартиру Боровиковых?
– Н-нет… – неуверенно протянул Дмитрий Алексеевич.
– Тогда объясните мне, как в прихожей Боровиковых оказался вот этот предмет? – Журавлева, не скрывая торжества, протянула ему прозрачный пластиковый пакетик, внутри которого Старыгин разглядел свою собственную ручку. – Надеюсь, вы не будете утверждать, что эта вещь вам незнакома?
– Ну да, это моя ручка, – Дмитрий Алексеевич потянулся за ручкой, но Журавлева спрятала пакетик за спину.
– Впрочем, даже если бы вы это не признали, это вам нисколько бы не помогло, потому что на ручке выгравировано ваше имя… и даже фамилия! Так что вы, можно сказать, оставили на месте преступления свою визитную карточку!
– Ну да, – кивнул Старыгин, – эту ручку мне подарили коллеги на день рождения…
– Так как же она попала в эту квартиру?
– Ах, ну да… когда мы открыли дверь, зазвонил телефон… эта девушка сняла трубку… звонила Лена… кстати, как же вы говорите, что это не сестра, если она с ней разговаривала…
– Это только вы так считаете! – оборвала его Журавлева. – Вы же не говорили с Леной по телефону?
– Н-нет… – до Старыгина медленно доходило, какого же он свалял утром дурака, когда поверил незнакомой женщине только потому, что она пыталась открыть дверь соседской квартиры.
– Но при чем здесь ручка? – не отставала от него Журавлева.
– Она попросила у меня ручку, чтобы что-то записать… кажется, какой-то телефон…
– Значит, вы все же заходили в квартиру! – удовлетворенно произнесла Журавлева. – А только что вы озвучили совершенно другую версию! Как-то вы путаетесь в показаниях!
– Ну да… но я заглянул сюда буквально на секунду… только отдал ей ручку, даже не стал ждать, пока она запишет и вернет ее… я очень спешил на работу…
– Вы говорите, что она хотела вашей ручкой записать телефон? – продолжила девушка с коварным блеском в глазах.
– Так мне показалось… – протянул Старыгин. – Может быть, не телефон, а что-то другое…
– Вот именно – что-то другое! Однако она записала это совсем другим предметом!
С этими словами Журавлева приблизилась к трупу и драматическим жестом показала на стену рядом. Старыгин сделал два шага в ту сторону и увидел на серебристых обоях над мертвой девушкой коряво выведенную темно-красным надпись:
