Я сел на поленницу, которую мы держали под навесом из брезента на этой стороне дома.
— Полагаю, что вы здесь по делу. Моей жены.
— Именно.
— Ну, вы уже попили, так что, лучше нам перейти к делу. У меня еще впереди работы на весь день, а уже три часа пополудни.
— От восхода до заката. Тяжелая фермерская жизнь. — Он вздохнул так, словно знал это.
— Это так, и трудная жена может сделать ее еще тяжелее. Полагаю, она послала вас, но не знаю, зачем — если это просто какие-то юридические документы, думаю, что представитель шерифа приехал бы и вручил их мне.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Ваша жена не посылала меня, мистер Джеймс. На самом деле, я приехал сюда, чтобы отыскать ее.
Это походило на спектакль, и это я должен был выглядеть озадаченным. Затем, усмехнуться, поскольку усмешка была следующей в ремарке.
— Это только доказывает это.
— Доказывает что?
— Когда я был мальчиком в Фордайсе, у нас был сосед — мерзкий старый развратник по имени Брэдли. Все звали его Папаша Брэдли.
— Мистер Джеймс…
— Мой отец должен был время от времени вести с ним дела, и иногда брал меня с собой. В те дни еще были повозки. Они в основном торговали зерном кукурузы, по крайней мере, весной, но порой они также обменивались инструментами. Тогда не было заказов по почте, и хороший инструмент мог перейти по рукам всего округа прежде, чем вернется домой.
— Мистер Джеймс, я с трудом понимаю pea…
— И каждый раз, когда мы отправлялись увидится с этим стариком, моя мама говорила мне затыкать уши, поскольку любое слово, которое срывалось с уст Папаши Брэдли, было руганью или чем-то непристойным. — Я начал наслаждаться его раздраженным видом. — Поэтому, естественно, я слушал все внимательнее. Я помню, что одно из любимых высказываний Папаши было «Никогда не взбирайся на кобылу без уздечки, потому что никогда не скажешь, в какую сторону сучка побежит».
— И как мне понимать это?
— Как думаете, в какую сторону моя сучка побежала, мистер Лестер?
— Вы хотите сказать, что ваша жена…?
— Сбежала, мистер Лестер. Удрала. Ушла не попрощавшись. Упорхнула среди ночи. Как заядлому читателю и человеку изучающий американский сленг, такие термины знакомы мне. Впрочем, Ларе, — и большинство других городских жителей — просто скажет, что «Она сбежала и бросила его», когда узнает об этом. Или его и сына, в данном случае. Я естественно думал, что она пойдет к своим дружкам любителям свиней в «Фаррингтон», и следующим, известием от нее, будет уведомление о том, что она продала землю своего отца.
— Как она и собиралась сделать.
— Так она уже все подписала? Поскольку полагаю, что мне стоит обратиться в суд, если она это сделала.
— Пока еще нет. Но когда она подпишет, я посоветовал бы вам не тратить деньги на судебный процесс, который вы, разумеется, проиграете.
Я встал. Один из ремней моего комбинезона упал с плеча, и я вернул его на место большим пальцем.
— Ну, раз она не здесь, это то, что юристы называют «спорный вопрос», разве не так? На вашем месте я поискал бы в Омахе. — Я улыбнулся. — Или в Сент-Луисе. Она всегда говорила о Святом Луи. Для меня это звучало так, словно она говорила как устала от нас, от меня и сына, которого она родила. Говорят хорошая уборка к плохому мусору. Чума на оба ваши дома. Это Шекспир, между прочим. Ромео и Джульетта. Пьеса о любви.
— Вы простите меня, но все это кажется очень странным для меня, мистер Джеймса. — Он достал шелковый носовой платок из кармана пиджака — уверен, у путешествующих адвокатов, вроде него множество карманов — и начал протирать им свое лицом. Его щеки теперь не просто покраснели, а были пунцово-красными. Вряд ли высокая дневная температура, вызвала этот цвет на его лице. — Очень странным, учитывая количество денег, которое мой клиент готов заплатить за ту часть имущества, которая граничит с рекой Хемингфорд и близка к Большой Западной железной дороге.
— Мне потребуется какое-то время свыкнуться с этим, но у меня есть преимущество перед вами.
— Да?
— Я знаю ее. Я уверен, что вы и ваши клиенты думали, что дело в шляпе, но Арлетт Джеймс… давайте просто скажем, что поймать ее на чем-то походит на попытку поймать желе на полу. Мы должны помнить, что Папаша Брэдли сказал, мистер Лестер. Да ведь этот мужик был деревенским гением.
— Могу я заглянуть в дом?
Я снова засмеялся, и на этот раз не вынужденно. У человека была злоба, я вызвал ее в нем, и нежелание возвращаться с пустыми руками было понятно. Он проехал двадцать миль в пыльном грузовике без дверей, ему предстояло еще двадцать ухабистых миль, прежде, чем он вернется в Хемингфорд Хоум (и без сомнений поездка на поезде после этого), у него была воспаленная задница, и люди, которые послали его сюда, не обрадуются его отчету, когда он наконец окончит это тяжелое путешествие. Бедняга!
— У меня к вам встречная просьба: можете спустить свои штаны, чтобы я мог осмотреть вашу мошонку?
— Я нахожу это оскорбительным.
— Я не виню вас. Думайте об этом как о… не сравнении, это не совсем корректно, а своего рода аллегории.
— Я не понимаю вас.
— Ну, у вас есть час до возвращения в город, чтобы обдумать это — два, если фургон Ларса заглохнет. И я могу заверить вас, мистер Лестер, что, если я позволю вам копаться в моем доме — моем частном владении, моем замке, моей мошонке — вы не найдете тело моей жены в шкафу, или… — В какой-то ужасный момент, я почти сказал или на дне колодца. Я почувствовал пот выступивший на лбу. — Или под кроватью.
— Я не говорил…
— Генри! — Позвал я. — Подойди сюда на минутку!
Генри шел с опущенной головой, волоча ногами по пыли. Он выглядел взволнованным, возможно даже виноватым, но это было нормальным.
— Да, сэр?
— Скажи этому человеку, где твоя мама.
— Я не знаю. Когда ты позвал меня, чтобы позавтракать в пятницу утром, она ушла. Собралась и ушла.
Лестер внимательно посмотрел на него.
— Сынок, это правда?
— Да, сэр.
— Только правда и ничего кроме правды, да поможет тебе Бог?
— Пап, я могу вернуться в дом? У меня школьные занятия, накопились за время болезни.
— Иди тогда, — сказал я, — но поспеши. Помни, твоя очередь доить.
— Да, сэр.
Шаркая, он поднялся по лестнице и зашел внутрь. Лестер смотрел ему в след, потом повернулся ко мне.
— Тут не все так, как кажется на первый взгляд.
— Вижу, вы не носите обручального кольца, мистер Лестер. Если наступит время, когда вы будете носить, как я, то вы узнаете, что в семьях всегда так. И вы узнаете еще кое-что: никогда не скажешь, в какую сторону побежит сучка.
