– При каких обстоятельствах вы встретились и когда и как расстались?
– Ну… я подхватил ее возле клуба «Гараж» и повез покататься по городу. Это было около одиннадцати часов вечера. Расстались мы часов в двенадцать, в районе Щелчка.
– Что значит «расстались»?
Голубев помрачнел.
– Ира сказала, что я ей надоел и что она хочет пройтись до метро пешком. – Он пожал плечами: – Я не стал возражать.
– То есть вы высадили девушку из машины на ночной улице? Одну? А потом просто уехали?
– Она сама этого захотела.
– Сама. Понятно. Чем же вы так насолили девушке, что она решила сбежать от вас во тьму и холод улицы?
Впервые за время разговора Голубев посмотрел на Машу неприязненно.
– Не понимаю, почему это вас должно волновать, – произнес он с легким раздражением. – И, кстати, для чего все эти вопросы? С Ирой что-то случилось? У нее неприятности?
– Неприятности – не то слово, – сказала Маша, внимательно наблюдая за лицом парня. – Ирина Романенко убита.
– Ка… Как убита?
Голубев слегка побледнел. Изумление, которое отобразилось на его лице, выглядело вполне натурально.
– Вас интересуют детали? – спросила Маша.
– Нет, но… Погодите… – Он поморщился и потер пальцами висок. А затем сдавленно проговорил: – У меня просто в голове не укладывается. Вы хотите сказать, что Ира умерла?
– Те, кого убивают, обычно умирают.
– Да, вы правы. Но… почему вы пришли ко мне?
– А разве это не очевидно? Я думаю, вы последний, кто видел Иру Романенко живой. Кроме убийцы, разумеется.
При этих словах Голубев побледнел еще больше. Несколько секунд он молчал – по всей видимости, собираясь с духом, а затем спросил:
– Как ее убили?
– Задушили, – спокойно ответила Маша, продолжая внимательно изучать лицо художника. – А перед этим мучили. Долго, почти двое суток. Зашили ей рот грубой ниткой, вырезали кость.
– Вот ведь как бывает, – хрипло пробормотал Голубев.
Он быстро поднес бокал к губам, запрокинул голову и залпом осушил его.
– Возможно, убийца похитил Ирину сразу после того, как вы с ней расстались, – сказала Маша.
Голубев вытер мокрые губы рукавом свитера и посмотрел на Любимову хмурым взглядом.
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните. Вы меня подозреваете, верно?
– Я не исключаю любой возможности, – тем же спокойным голосом произнесла Мария. – В том числе и этой.
– Но зачем мне было ее убивать?
– Мало ли. – Она пожала плечами. – Причины бывают разные, в том числе самые дикие. Например, можно убить ради искусства. Перформансом может стать все, что угодно, правда? Зверское убийство любовницы – тоже неплохой вариант.
На этот раз Голубев побагровел.
– Да мы с ней даже не были любовниками! – выпалил он вдруг так, что голые парни и девушки, стоявшие вдоль стены, вздрогнули и повернули головы в его сторону.
– Продолжайте, – сухо произнесла Маша.
Голубев смутился.
– Все пять дней нашего знакомства она корчила из себя недотрогу, – сдавленно проговорил он. – Сначала я думал, что у нее месячные и что она просто не хочет в этом признаваться. Но когда я сказал ей об этом, она рассмеялась.
– И в чем же была причина отказа?
Глаза художника мрачно блеснули.
– Иногда среди женщин попадаются настоящие стервы, – угрюмо сказал он. – Они испытывают огромное удовольствие от того, что мучают мужчину. Доводят его до белого каления, а потом бросают.
– В тот вечер вы снова попытались добиться от нее взаимности?
– Да. – Голубев поднес было бокал к губам, но передумал. Взглянул на Машу глазами побитой собаки и сказал: – Понимаете, меня больше всего раздражало не то, что она не хочет заниматься со мной сексом, а то, что она не объясняет мне причину.
Мария устало отвела взгляд от художника. Теперь она была почти уверена, что убийца не он.
– Вы можете указать место, где вы расстались с Ириной? – спросила она уже более мягким голосом.
– Пожалуй, да. Там рядом был магазин. Большой круглосуточный универсам.
– Сможете показать это место на карте?
– Думаю, да.
Мария достала смартфон и выщелкнула на мониторе интерактивную карту Москвы. Нашла нужный район и повернула айфон монитором к Андрею.
– Показывайте.
Парень склонился над смартфоном, несколько секунд соображал, а потом ткнул пальцем в монитор:
– Вот здесь.
Мария увеличила карту.
– Еще точнее, – попросила она.
– Вот тут, перед универмагом.
– Это точно?
– Да. Я хорошо запомнил это место.
Маша выключила смартфон и убрала его в сумку. На лице ее появилось слегка озадаченное выражение. Выходило, убийца привез Ирину Романенко на то место, где похитил ее. Над этим стоило подумать.
– С кем Ирина была в клубе в тот вечер? – спросила Маша, вновь взглянув на Голубева.
Тот пожал печами:
– Понятия не имею. Я позвонил – она сказала, чтобы я ждал возле клуба. Я подъехал, она вышла. Вот, собственно, и все.
– Хорошо. – Мария вздохнула. – У меня к вам личная просьба, Андрей, – не покидайте Москву без особой нужды. А если решите куда-то ехать – предварительно известите меня об этом.
Маша достала из сумочки визитную карточку и всучила ее парню. Тот взял визитку, хмуро на нее посмотрел, перевел взгляд на Любимову и спросил с ироничным холодком в голосе:
– Значит, я теперь официальный подозреваемый?
Маша покачала головой:
– Нет. Но нам могут понадобиться ваши показания.
– Ладно, – смиренно выдохнул Голубев. – Я все равно никуда не собирался уезжать. Буду работать над новым перформансом.
Профессия журналиста хороша тем, что помогает приобретать не только проблемы (Глеб испытывал это на собственной шкуре практически каждый день), но и полезные знакомства в самых разных сферах жизни.
Биолог, кандидат наук и ведущий сотрудник лаборатории Осип Бриль посмотрел на вошедшего Глеба поверх очков, улыбнулся и воскликнул:
– Кого я вижу! Глеб Корсак собственной персоной! Голова цела, зубы вроде тоже все на месте. Только чуть прихрамывает, но это, надеюсь, поправимо. Ну, здравствуй, панславист!
– Привет и тебе, сионский мудрец!
Бриль встал из-за стола, и приятели пожали друг другу руки.
– Как поживаешь, борзописец?
– Жив пока. Я к тебе по делу.
– Само собой. – Бриль поправил пальцем очки, сдвинув их на переносицу, посмотрел на пакет, который Глеб уже достал из сумки, и поинтересовался: – О, да ты с дарами! Что ты мне принес?
Глеб брякнул сверток на стол и ответил:
– Кость.
Бриль усмехнулся:
– Мозговая, для борща? Беру не глядя!
– Сначала расскажи мне про эту кость все, что думаешь, а потом делай с ней, что хочешь – хоть вари, хоть так грызи.
