— Ты, наверное, устала от казино, — предположил он в феврале, когда они с женой заговорили о предстоящем отпуске. — Может, на этот раз поедем в Калифорнию? Или в Мексику?
— Если мы там что и найдем, так это дизентерию, — ответила тогда Элли. — Невелика радость — смотреть на Тихий океан между пробежками в саsа dе роороо[8], или как они его там называют.
— А что ты скажешь насчет Техаса? Детям будет интересно взглянуть на Аламо[9].
— Слишком жарко, слишком исторично. А вот на озере Тахо прохладно даже в июле. И если ты не будешь просить у меня денег, когда кончатся твои…
— Ты же знаешь, что я никогда себе такого не позволяю, — возмущенно ответил Ральф. И действительно не позволял. Разговор этот происходил на кухне их дома в Уэнтуорте, неподалеку от Колумбуса, за столом, заваленным красочными буклетами с описанием различных маршрутов. Тогда они и не подозревали, что игра уже началась и первым проигрышем станет их дочь. — Я говорил тебе…
— Что ты бросишь играть, как только почувствуешь привыкание, — закончила за мужа Эллен. — Я знаю, помню, верю. Тебе нравится Тахо, мне нравится Тахо, детям нравится Тахо. Так что поедем на озеро Тахо.
В итоге они забронировали номера в гостинице и еще сегодня (неужели сегодня еще продолжалось?) ехали по федеральному шоссе 50, самому пустынному шоссе Америки, держа путь на запад, к горам. Кирстен играла с Мелиссой Дорогушей, своей любимой куклой, Эллен спала, Дэвид сидел рядом с Ральфом и смотрел в окно, уперевшись локтем в колено и положив подбородок на кулак. Чуть раньше он читал Библию, подаренную ему новым приятелем, пастором (Ральф очень надеялся, что преподобный Мартин не гомик. Конечно, он женат, однако это еще ни о чем не говорит), но теперь она лежала на боковой полочке, с закладкой на той странице, которую не дочитал мальчик. Ральфу хотелось спросить у сына, что тот думает о прочитанном, но он знал: с тем же успехом можно спрашивать у столба, что тот думает. Дэвид (в крайнем случае Дэви, но никак не Дэйв) был мальчиком странным, непохожим на родителей. Да и на сестру тоже. Его неожиданный интерес к религии («путешествие Дэвида за Богом», как говорила Эллен) укладывался в череду этих странностей. Однако Дэвид не упрекал отца за то, что тот любит азартные игры, может иной раз выругаться и не бреется по уик-эндам, и это вполне устраивало Ральфа. Сына он любил, а странности предпочитал оставлять без внимания, полагая, что с годами все образуется.
Ральф уже открыл рот, чтобы спросить Дэвида, не хочет ли тот поиграть в «Двадцать вопросов» (после того как утром они миновали Эли, смотреть было не на что, и Ральфа мучила скука), когда вдруг почувствовал, что кемпер повело в сторону и в мерное шуршание шин по асфальту вкрался какой-то хлопающий звук.
— Папа? — В голосе Дэвида звучала озабоченность, но не паника. — Что-то не так?
— Разберемся. — Ральф нажал на педаль тормоза. — Похоже, возникли сложности.
Теперь, стоя у решетки и глядя на ошеломленную женщину в синей футболке, возможно, единственную их надежду на спасение от этого кошмара, он думал: Я-то имел в виду спущенное колесо и понятия не имел, с чем нам придется столкнуться.
Крик причинял ему боль, но Ральф закричал, не отдавая себе отчета, насколько схожи их с сыном интонации:
— Застрелите его, леди! Застрелите его!
3
Как говорила потом Мэри Джексон, никогда раньше не державшая в руках ни пистолета, ни винтовки, схватиться за ружье ее заставила фраза здоровяка копа: Я намереваюсь вас убить, вставленная им в предупреждение Миранды[10].
И он говорил на полном серьезе. Именно так.
Мэри резко повернулась. Светловолосый коп-здоровяк стоял на пороге, глядя на нее ярко-серыми пустыми глазами.
— Застрелите его, леди, застрелите его! — закричал мужчина из камеры справа от Мэри. Он стоял рядом с женщиной, у которой полностью заплыл один глаз. А у самого мужчины левую часть головы покрывала корка запекшейся крови.
Коп бросился к ней, сапоги его грохотали по деревянному полу. Мэри подалась назад, к решетке большой камеры, что находилась напротив двери, взвела оба курка и приставила приклад к плечу. Она не собиралась предупреждать его. Коп хладнокровно пристрелил ее мужа, и она не собиралась предупреждать его о том, что будет стрелять, если он приблизится к ней.
4
Ральф тормозил и при этом легонько поворачивал руль вправо-влево. Он чувствовал, что кемпер тянет в сторону. Ему говорили, что есть только один способ удержать кемпер на дороге, если спустило колесо: вести его зигзагом. Хотя у Ральфа сложилось ощущение, что они лишились не одного колеса.
В зеркало заднего обзора Ральф взглянул на Кирстен, которая перестала играть с Мелиссой Дорогушей и теперь прижимала куклу к груди. Кирсти знала: что-то случилось, только не могла понять, что именно.
— Кирстен, сядь! — крикнул он. — Пристегнись!
Только к тому времени опасность миновала. Ральф сумел сбросить скорость до нуля, свернул на обочину, выключил двигатель и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Он похвалил себя за то, что неплохо справился с трудной задачей. Даже вазочка с цветами, что стояла на столике, и та не упала. Элли и Кирсти собрали эти цветы рано утром неподалеку от мотеля, пока он с Дэвидом грузили вещи и рассчитывались за ночлег.
— Ты прекрасный водитель, папа, — похвалил его Дэвид.
Эллен уже сидела, оглядываясь по сторонам.
— Зачем мы остановились, Ральф? И почему нас так трясло?
— Мы… — Он не договорил, уставившись в боковое зеркало. Сзади их настигала патрульная машина с включенной мигалкой. Визжа тормозами, машина остановилась в сотне ярдов, и из нее вылез коп невероятных размеров. Таких великанов Ральфу еще не доводилось встречать. Увидев, как коп выхватил револьвер, Ральф почувствовал, что у него учащенно забилось сердце.
Коп повернулся направо, потом налево, держа револьвер на высоте плеча и нацелившись стволом в безоблачное небо. Затем медленно сделал полный поворот на триста шестьдесят градусов и, вновь оказавшись лицом к кемперу, посмотрел прямо в боковое зеркало словно хотел встретиться взглядом с Ральфом. Коп поднял обе руки над головой, резко опустил их, вновь поднял и снова опустил. Эта пантомима трактовалась однозначно — оставайтесь в салоне, оставайтесь там, где сейчас находитесь.
— Элли, закрой заднюю дверцу. — Ральф нажал кнопку на своей дверце, блокируя замок. Дэвид, который не спускал глаз с отца, проделал то же самое со своей дверцей.
