Неужели она никому ничего обо мне не сказала?
Не стоит даже и надеяться, что она не заметила моего чёрного взгляда, взгляда убийцы. Я видел, какое действие он на неё оказал. Уж конечно, напугал до безумия. Я был убеждён, что она кому-нибудь обязательно упомянет об этом, а может, даже в чём-нибудь и преувеличит, чтобы сделать историю более захватывающей, тем самым придав мне ещё несколько устрашающих черт.
И потом, она ведь была свидетелем, как я пытался отвертеться от того, чтобы ходить с ней вместе на биологию. Девушка видела моё страшное лицо там, в офисе. Скорее всего, она должна была задаваться вопросом: а не в ней ли самой дело? Нормальная девушка спрашивала бы повсюду, сравнивала бы свой случай с опытом других, искала бы причину, могущую объяснить моё поведение — чтобы не чувствовать, будто с нею обошлись как-то не так, как со всеми. Люди всегда отчаянно стараются не выделяться, приспособиться, смешаться с окружением, словом, почувствовать себя, как в стаде овец одной породы. А в юношеские годы, полные неувернности и сомнений, потребность в этом особенно сильна. Вряд ли эта девушка — исключение из правила.
Однако, никто не замечал нас, сидящих здесь, за нашим обычным столом. Белла, должно быть, исключительно замкнутый человек, если она не доверилась ни единому знакомому. Возможно, она поговорила со своим отцом? Кто знает, может, она папина дочка?.. Хотя вообще-то не похоже, учитывая то, как мало она провела с ним времени на протяжении всей своей жизни. Она, скорее всего, гораздо более близка со своей матерью. Однако мне бы не помешало в ближайшее время покрутиться вокруг шефа Свона и послушать, о чём он думает.
— Есть что-нибудь новенькое? — спросил Джаспер.
— Ничего. Она... должно быть никому ничего не сказала.
От этой новости у всех глаза полезли на лоб.
— Может ты не такой уж и жуткий, каким считаешь себя? — хмыкнул Эмметт,. — Спорим, у меня куда лучше получилось бы нагнать на неё страху.
Услышав такое, я закатил глаза.
— Странно, как это может быть?.. — Он вновь недоумевал по поводу моего рассказа об уникальной молчаливости этой девушки — во всех возможных смыслах.
— Мы уже это обсуждали. Я не знаю.
— Она сейчас войдёт, — прошептала Элис. Я почувствовал, как моё тело превратилось в камень. — Попытайтесь выглядеть по-человечески.
— По-человечески, говоришь? — переспросил Эмметт.
Он поднял правый кулак и разогнул пальцы, чтобы показать снежок, который он до этого времени прятал в ладони. Конечно, снежок там не растаял. Эмметт спрессовал его в округлую ледышку. Его глаза были устремлены на Джаспера, но я видел, куда на самом деле направлены его поползновения. И Элис, конечно, тоже. Когда он резко метнул в неё ледышку, она отразила её небрежным взмахом пальчиков. Лёд, срикошетив, пролетел через всю столовую — слишком быстро, чтобы человеческий глаз мог различить его полёт — и с звонким треском расплющился о кирпичную стену. Кирпич тоже треснул.
Все головы в том углу столовой повернулись, посмотрели на россыпь ледяной крошки на полу и затем завертелись в поисках виновника безобразия. Дальше ближайших столов они не стали искать. На нас никто и не глянул.
— Очень по-человечески, Эмметт, — съязвила Розали. — Почему бы тебе при случае не пробить какую-нибудь стену кулаком? То-то все восхитятся!
— Все просто взвоют от восторга, если это проделаешь ты, крошка.
Я прикинулся, что тоже в игре: намертво приклеил к лицу улыбку, как будто был поглощён этой шуточной перепалкой. Я не позволял себе взглянуть в сторону очереди, где, как я знал, стояла она. Но зато изо всех сил прослушивал её окружение, заглушив все остальные голоса.
Я услышал, что Джессика не прочь была бы — о да, разумеется, деликатно — дать новенькой хорошего тычка в спину: та, видимо, отвлекшись, задержалась на месте, когда очередь продвинулась. Через сознание Джессики я увидел, что прилившая к щекам Беллы Свон кровь опять окрасила их ярко-розовым.
Я сделал резкий, короткий вдох, готовый немедленно прекратить дышать, если почувствую в воздухе хотя бы намек на её запах.
Девушек сопровождал Майк Ньютон. Я слышал оба его голоса, ментальный и вербальный. Вслух он спросил у Джессики, что это со Свон. Зато в мыслях!.. В его мозгу завертелись такие фантазии, что мне стало противно. Причём, фантазии, похоже, уже стали привычными. Да кто он такой, чтобы так думать о ней?
Она встрепенулась и, очнувшись от своего раздумья, подняла на Майка глаза, словно сначала забыла, а теперь внезапно вспомнила о его присутствии.
— Ничего, — я услышал, как Белла сказала это своим тихим, ясным голосом. Он, как звон колокола, заглушил гомон всех других голосов в столовой, но так мне, конечно, только казалось, потому что я слушал его чересчур внимательно.
— Сегодня я возьму только содовую. — Она поторопилась догнать очередь. Я не смог удержаться и бросил короткий взгляд в её сторону. Она смотрела в пол, кровь медленно отливала от её лица. Быстро отвернувшись, я увидел, что Эмметт от души потешается надо мной: приклеенная к моему лицу улыбка превратилась в страдальческую гримасу.
"Выглядишь так, будто тебя сейчас вывернет, братишка".
Я сосредоточился и сменил выражение лица на лёгкое и беспечное.
Джессика удивилась отсутствию аппетита у девушки:
— Ты что, не хочешь есть?
— Вообще-то я чувствую себя немного нехорошо. — Её голос звучал тише, но оставался по-прежнему ясным.
И почему это мне ни с того ни с сего стали неприятны предупредительность и заботливость, вдруг излучившиеся из мыслей Майка Ньютона? И что мне до того, что в них прозвучало нечто собственническое? Не моё дело, что Майк Ньютон чрезмерно озабочен её здоровьем. Быть может, на неё все так реагируют. Помнится, я и сам инстинктивно порывался встать на её защиту. Ну да, ещё до того, как чуть не прикончил...
Но, может, она действительно больна?
Было трудно судить — она, с её полупрозрачной кожей, выглядела такой хрупкой... Я тут же одёрнул себя: с чего это я тоже беспокоюсь, совсем как этот придурок? — и усилием воли выкинул из головы заботы о её здоровье.
Как бы там ни было, мне не нравилось следить за ней через мысли Майка. Я переключился на Джессику и внимательно наблюдал за тем, как они втроём выбирали, за какой стол сесть. К счастью, они сели как обычно — с приятелями Джессики, за один из ближайших к выходу столов. С подветренной от нас стороны, как и обещала Элис.
Элис ткнула меня локтем.
"Сейчас она посмотрит, веди себя как человек".
Я прикрыл стиснутые зубы усмешкой.
