— Ты, дядя, нас за лохушек-то не держи, — вмешался молодой, энергичный и наглый голос, — ты думаешь, мне Жанна про тебя ничего не рассказывала? Вот пойдем сейчас в милицию и заяву на тебя накатаем — мол, педофил ты, дядя, заманиваешь молоденьких девочек к себе под видом бесплатной сдачи комнаты, а потом, может, на кусочки разделываешь и в унитаз спускаешь… ой, извините, Ольга Сергеевна…
Ольга Сергеевна? Еще одно имя за завесой темноты… Жанна опустила веки — глаза почему-то стали влажными…
— Да где ж это вообще видано — бесплатно комнату сдавать! — взвизгнул первый голос. — Знаем мы, что за бесплатно бывает… А ну говори, что с моей доченькой сделал, гад! Куда мою Жанночку подевал?
— Если я не брал с Жанны денег, это еще не значит, что она жила здесь бесплатно, — спокойно возразил тихий голос. — Мы сразу договорились, что она будет помогать мне…
— В чем? — перебила молодая и наглая. — Постельку по ночам согревать?
— …ухаживать за моей больной матерью, — невозмутимо продолжал мужчина — Это очень нелегкое занятие, уверяю вас, и оно, безусловно, стоит тех денег, которые я мог бы получить от сдачи внаем одной комнаты…
— Что ж она мне про твою мать ничего не рассказывала? — ехидно поинтересовалась молодая. — Всеми секретами делилась, а про то, как за больной ухаживает — ни слова?
— Это входило в наш договор, — терпеливо объяснил тихий голос. — Жанна не должна была никого сюда приводить. Не должна была никому рассказывать о том, что здесь делает…
— Почему, интересно знать?
— А вам не кажется, что каждый человек имеет право на свою частную жизнь? Предположим, мне не хочется, чтобы окружающим было известно, в каком состоянии находится моя мать? Она действительно очень тяжело больна, и обслуживать ее тяжело. Скажу откровенно: я думаю, Жанна уехала потому что не выдержала свалившегося ей на плечи бремени. Мне она ничего не объяснила. Просто собрала вещи и уехала, пока я спал. Вы, разумеется, можете обратиться в милицию — я думаю, вы просто обязаны это сделать, хотя я надеюсь, что с вашей дочерью не случилось ничего страшного…
Голос вдруг растянулся, поплыл, слова стали слышны нечетко.
— Не выспался, дядя? — с угрозой спросила молодая и наглая. — Все зеваешь? В милицию мы и без твоих советов обратимся, а для начала покажи-ка ты нам квартирку — где тут Жанна жила, где матушка твоя немощная обитает…
— Постарайтесь обойтись без хамства, Альмира, — посоветовал мужчина. — Оно вам не к лицу… Что ж, не могу сказать, что мне это будет приятно, но, входя в ваше положение… Я покажу вам, где жила Жанна.
Голоса удалялись, затихали. Тишина снова обволакивала Жанну, затягивала в глубокие белые пустоты сна. Но заснуть не получалось — под веками копилась, набухала влага, непрошеная слеза выкатилась из-под ресницы и задрожала, словно приклеившись к горячей щеке…
Скрипнула дверь. Этот звук вырвал Жанну из забытья, в которое она все-таки провалилась. Сердце тяжело бухало в груди, как часто бывает при внезапных пробуждениях, безжалостно разрывающих радужную ткань сна. Что ей снилось? Какие-то обрывки — женщина с усталым лицом, склонившаяся над ее кроватью, пестрые куклы, пляшущие на тонких нитях над занесенной снегом деревянной эстрадой… высокий темноволосый мужчина, протянувший руки к багровой, похожей на недобрый глаз, луне…
— Вы хотели видеть мою мать, — услышала Жанна. — Смотрите, только очень прошу вас, тихо. Она сейчас спит…
— А вот спросить бы у нее, — свистящий шепот, судя по интонации, принадлежал все той же молодой девушке, которую звали Альмира, — когда последний раз она видела Жанну…
— Спросить вы, разумеется, можете, — мужчина был по-прежнему терпелив и вежлив. — Но ответа никакого не получите. Моя мать, к сожалению, страдает очень тяжелой формой болезни Альцгеймера, в просторечии называемой склерозом… Кроме того, она уже давно ничего не говорит…
Кто-то подошел почти вплотную к кровати Жанны. Скрипнули половицы.
— Эй, вы меня слышите? Слышите меня, а?
— Да не лезь ты к больному человеку, — сказала женщина, стоявшая, судя по всему, у самой двери. — Видишь же — спит она… Ох, старенькая она совсем у вас, седая совсем… Сколько же ей лет?
— Меньше, чем кажется, — сухо ответил мужчина. — Ну, ваше любопытство удовлетворено, наконец? Вы убедились, что никакой Жанны здесь нет?
Он снова зевнул. Бедный, подумала Жанна, ему, наверное, также до смерти хочется спать, а эти женщины прицепились к нему с какой-то Жанной… Жанной… это же меня звали Жанна — когда-то давным давно, когда я жила совсем в другом месте, где было светло и красиво, и всегда пахло цветами и свежестью… и я любила кого-то… почему же я ничего не помню?
— Пойдем, Альмира, — сказала женщина у двери. Голос ее погас, стал бесцветным и тихим, словно из него ушла вся жизнь. — Пойдем, не тревожь больного человека…
Жанна открыла глаза. Ярко горела лампочка под потолком, и в ее безжалостном свете она увидела девушку со смутно знакомым скуластым лицом, сидевшую на корточках напротив кровати, высокого мужчину, стоявшего у нее за спиной, и худую сутуловатую женщину с измученными, больными глазами. Все трое смотрели на нее, словно чего-то ожидая.
— Проснулась, — громко прошипела скуластая, обернувшись к остальным, и снова повернулась к Жанне. — Здравствуйте, меня зовут Альмира, я подруга Жанны. Вы помните Жанну?
Жанна медленно опустила ресницы. Почему эта девушка задает ей такие глупые вопросы? Ей показалось, что какие-то смутные воспоминания понемногу проступают сквозь пелену белого забвения. Вот та женщина с усталым и несчастным лицом… сколько раз она склонялась над кроваткой маленькой Жанны?..
— Мама, — прошептала она, чувствуя, как из глаз начинают литься крупные неудержимые слезы, — мама…
— Ничего она нам не скажет, — женщина отвернулась. — Пойдем, Альмира, только время зря тратим…
— Неужели не помните? — не сдавалась скуластая Альмира. — Такая красивая, с пушистыми белыми волосами, классная такая девочка?
— Это я, — Жанна постаралась произнести это как можно более отчетливо, но получился неразборчивый шепот. — Это я — Жанна…
— Ну, извините, — с сожалением сказала Альмира, выпрямляясь во весь рост и зачем-то отряхивая колени. — Да, не хотелось бы мне заболеть склерозам…
— В милицию мы все равно обратимся, имейте в виду, — повернулась она к мужчине. — Так что для вас это так просто не закончится, не надейтесь…
— Не буду вам препятствовать, — ответил мужчина и снова зевнул. — Но на сегодня, надеюсь, у вас все?
— До свидания, — Альмира вдруг вновь наклонилась и заглянула Жанне прямо в глаза. — Не сердитесь на нас, хорошо?
