— Правда? — разочарованно протянул Рэй.
Женат он был три раза, и все три жены слиняли из-за его неспособности выработать взрослые навыки общения. Рэй реагировал на окружающий мир с полицейской кочки, и, хотя многих женщин такая реакция поначалу привлекала, все рассчитывали, что рано или поздно это свое мировоззрение он, приходя домой, станет вешать в чулан, как табельное оружие. А он не вешал. Когда Рэй вышел на работу в «Ашеровское старье», Чарли потратил два месяца на то, чтобы отучить его покрикивать на покупателей:
«Проходим, проходим, нечего тут разглядывать».
Очень много времени Рэй проводил в разочаровании от самого себя и рода человеческого в целом.
— Но, старина, — это же гребля! — сказал Чарли, чтобы хоть как-то его приободрить.
Несмотря на свою неуклюжесть, экс-полицейский ему нравился. По сути Рэй был парень хороший, добрый и верный, трудолюбивый и пунктуальный; а самое главное — лысел он быстрее Чарли.
Рэй вздохнул:
— Может, другой сайт поискать? Как называется слово, когда у тебя требования еще ниже, чем у «отчаявшейся»?
Чарли немного почитал на открытой странице.
— У этой женщины магистерская степень по английской литературе в Кембридже, Рэй. И посмотри только на нее. Она же роскошная. И ей девятнадцать лет. Чего ей отчаиваться?
— Эй, погоди-ка. Магистерская степень в девятнадцать — да эта девка для меня слишком умная.
— Нет, не умная. Она врет.
Рэй развернулся на табурете к Чарли так резко, словно его ткнули в ухо карандашом:
— Не может быть!
— Рэй, посмотри на нее. Она выглядит, как азиатские модели для «Кальмарных Угощений с Кислым Яблоком».
— У них есть и такое?
Чарли показал куда-то в витрину слева.
— Рэй, позволь представить тебе Китайский квартал. Китайский квартал, это Рэй. Рэй, Китайский квартал.
Экс-полицейский смущенно улыбнулся. В двух кварталах выше по улице располагался магазин, где торговали одними сушеными деталями акул: в витринах красовались портреты ослепительных китаянок с акульими селезенками и глазами в руках, — модели улыбались так, словно им только что вручили награду Киноакадемии.
— У последней, с кем я тут познакомился, в личных данных и впрямь было несколько ошибок и упущений.
— Например? — Чарли наблюдал за твидовой дамой с пылающей лягушкой.
Дама приближалась к кассе.
— Она, в общем, сказала, что ей двадцать три, пять футов ростом и весом сто пять фунтов, и я подумал: «Ладно, с изящненькой можно развлечься». А оказалось — сто пять кило.
— Так ты не этого, что ли, ожидал? — уточнил Чарли.
Дама приблизилась, и он улыбнулся, ощущая, как внутри нарастает паника. Она собиралась купить лягушку!
— Пять футов — и двести тридцать фунтов. Она же сложена как почтовый ящик. Ну, это я, может, и пережил бы, но ей оказалось даже не двадцать три — ей шестьдесят три. Ее мне пытался продать кто-то из внуков.
— Прошу прощения, это не продается, — сказал Чарли даме.
— Так выражаются, это правда, — продолжал Рэй, — но ведь не бывает людей, которые бы кому-нибудь продавали свою бабушку.
— Почему это? — спросила дама.
— Пятьдесят баксов, — сказал Рэй.
— Неслыханно, — произнесла дама. — На ней же написано — десять.
— Нет, полтинник за ту бабушку, с которой встречается Рэй, — поправил Чарли. — А лягушка не продается, мэм, простите. Она дефектная.
— Тогда почему она у вас на полке? Почему на ней ценник? Я не вижу в ней никаких дефектов.
Очевидно, она и впрямь не видела, что дурацкая фарфоровая лягушка в руках у нее не только светилась — она принялась пульсировать. Чарли дотянулся через стойку и выхватил лягушку из рук дамы.
— Она радиоактивная, мэм. Извините. Ее нельзя покупать.
— Я с ней не встречался, — сказал Рэй. — Я просто полетел на Филиппины, чтобы с нею познакомиться.
— Никакая она не радиоактивная, — сказала дама. — Вы пытаетесь задрать цену. Прекрасно, даю вам за нее двадцать.
— Никак нельзя, мэм, опасно для общества, — произнес Чарли, стараясь напустить на себя озабоченность и прижимая статуэтку к груди так, словно защищал покупательницу от лягушкиной смертоносной энергии. — К тому же она откровенно нелепа. Как вы можете отметить, на банджо у этой лягушки всего две струны. Это же издевательство. Давайте мой коллега покажет вам наших мартышек с цимбалами. Рэй, будь добр, покажи девушке, пожалуйста, мартышек. — Чарли понадеялся, что «девушка» завоюет ему лишние очки.
Дама попятилась от стойки, прикрываясь сумочкой, как щитом.
— По-моему, я вообще ничего у вас покупать не хочу, извращенцы.
— Эй! — возмутился Рэй таким тоном, будто на посту здесь был один извращенец, и при этом — не он.
И тогда она это сделала — спорым квикстепом шагнула к полке с обувью и подхватила с нее пару красных «всезвездных „конверсов“» двенадцатого размера.[13] Они тоже пылали.
— Тогда мне это.
— Нет. — Чарли швырнул лягушку через плечо Рэю, который едва успел ее поймать, чуть при этом не уронив. — Эти тоже не продаются.
Твидовая дама попятилась к двери, пряча кроссовки за спиной. Чарли двинулся на нее по проходу, норовя схватить «конверсы».
— Отдайте.
Едва толкнувшись попой в дверь, дама вскинула голову — зазвенел колокольчик на притолоке, — и Чарли сделал свой ход — резкий обманный маневр влево, кинулся вправо, дотянулся ей за спину и цапнул кроссовки за шнурки, равно захватив и полную горсть твидовой задницы в придачу. Протанцевал обратно к стойке, швырнул кроссовки Рэю, затем развернулся к твидовой, бросая ей вызов, как борец сумо.
Та же по-прежнему стояла в дверях, явно не понимая, в ужасе она или же ей отвратительно.
— Вас всех здесь нужно пересажать. Я сообщу о вас в Бюро по улучшению бизнеса и в местную торговую ассоциацию. И вы, мистер Ашер, можете передать мисс Северо, что я еще вернусь. — С этими словами она вылетела за дверь и пропала.
Чарли повернулся к Рэю.
— Мисс Северо? Лили? Она приходила к Лили?
— Школьный инспектор, — ответил тот. — Заходила пару раз.
— Мог бы предупредить.
— Не хотел терять клиента.
— Так Лили…
— Выскакивает черным ходом, когда ее видит. Еще ей хотелось проверить у тебя, что все записки насчет прогулов Лили — не туфта. Я за тебя поручился.
— Все, Лили возвращается в школу, а я выхожу на работу.
— Здорово. Сегодня звонок был — наследство на Тихоокеанских высотах. Много хорошей женской одежды. — Рэй постукал листиком бумаги по стойке. — Я для такого не очень квалифицирован.
