В этой ситуации старый врач оказался, так сказать, меж двух огней. С одной стороны, он старался поддерживать дружбу с Тремейнами, с другой — при первой же возможности спешил на помощь Джилли Уайт и ее дочери. Более того, время от времени он наведывался в портовый кабачок, где сумел завести знакомства кое с кем из местных рыбаков — а это было достижением, учитывая их природную замкнутость. Тремейн считал, что доктор либо святой, либо полный идиот, в то время как Джилли и Энн Уайт видели в нем настоящий подарок судьбы.
Однажды вечером вначале марта Джилли позвонила старику — под тем предлогом, что вот-вот закончатся лекарства, которые он еще по осени приготовил для нее. Однако Джеймисон тотчас заподозрил, что причина не только в этом. В голосе женщины слышалось одиночество. Интуиция подсказывала старому доктору: Джилли просто хочется с кем-то поговорить.
Он тотчас приехал к ней.
Джилли угостила его стаканом шерри. После того как он вручил ей месячный запас лекарств, она предложила ему сесть.
— Я чувствую себя круглой идиоткой. Позвонила вам в такой поздний час, а ведь весь день напоминала себе — не забыть бы про лекарства. Надеюсь, я не слишком вас обременила своей просьбой?
— Отнюдь, — произнес старый доктор. — Но если хотите знать правду, скажу честно, я слегка озабочен тем, что вы принимаете слишком много лекарств. По моим расчетам, на сегодня у вас еще должен был оставаться приличный запас — по меньшей мере еще на две недели. Нет, конечно, я могу и ошибаться… Память уже не та, что прежде, и частенько подводит. Однако…
— Ой… — растерялась Джилли, но тотчас взяла себя в руки: — Нет-нет, у вас прекрасная память. Это моя вина. Я такая неуклюжая — рассыпала на днях ваши таблетки… Понимаете, не хотелось принимать их после того, как они побывали на полу.
— Что ж, весьма разумно, — ответил Джеймисон. — Однако лекарство вы принимаете давно, а я еще ни разу не поинтересовался, как у вас теперь с самочувствием. Видите ли, Джилли, с годами мы не становимся моложе, и от моих врачебных навыков осталось жалкое подобие. Не хотелось бы думать, что этими моими пилюлями вы навредили своему здоровью.
— Навредила! Что вы, совсем наоборот! — поспешила заверить старика Джилли. — Чувствую себя намного лучше.
Я стала спокойнее — меня больше не преследуют страхи, но… Знаете, минуту назад вы пожаловались на память, Джеймс. А вот я вашей памяти завидую! Не хочу сказать, что это все из-за таблеток, — хотя кто знает, возможно, это побочный эффект, — но я постоянно на чем-нибудь спотыкаюсь. И не только в речи или в мыслях, но и физически. У меня явно нарушено равновесие, а порой я испытываю жуткую слабость. Может, вы и сами заметили?
— Да-да, побочный эффект, — кивнул доктор. — Наверное, вы правы. Но в таком малолюдном месте, как это, вообще легко впасть в забывчивость. С кем здесь говорить? Время от времени вы видитесь со мной, и, разумеется, рядом с вами Энн… вот, пожалуй, и все.
Джеймисон обвел взглядом комнату и нахмурился.
— Кстати, где она?
— Спит. — Джилли поднесла палец к губам. — Когда погода улучшилась, она стала много гулять по пляжу. Гуляет и читает, такая умница! Кстати, вам никогда не приходило в голову, почему она не посещает школу? Да потому что ей нечего там делать, вот почему. Она рано ушла из школы, вскоре после того, как ее отец… после того, как Джордж… после того, как он… — Джилли умолкла и дотронулась до лба, словно пыталась вспомнить, о чем говорит.
— Да-да, я вас понимаю, — произнес старик и подождал, пока она снова заговорит.
Несколько мгновений Джилли растерянно моргала. Она даже потрясла головой, словно желая стряхнуть с себя забывчивость, а потом спросила:
— Извините, о чем вы говорили?
— Я всего лишь спросил, чем еще могу быть для вас полезен, — ответил Джеймисон. — То есть не считая этих таблеток. Может, вам хочется поговорить? В конце концов, чем не повод составить друг другу компанию? Немного дружеского общения не повредит никому из нас.
— Поговорить? — переспросила Джилли и нахмурилась. — Ах, поговорить! Все, теперь вспомнила! Как-то раз вы начали мне что-то рассказывать, но вас прервали. Кажется, это была Энн. Да-да, она появилась, когда вы рассказывали про… кажется, про тот прибрежный городок в Америке, откуда Джордж был родом. Я не ошибаюсь?
— Про Инсмут? — уточнил старик. — Да, полагаю, вы правы. Припоминаю. А еще мне запомнилось, что вы тогда сильно нервничали. Джилли, как мне показалось, — я сужу как врач, ну или как бывший врач, — некоторые темы почему-то вселяют в вас беспокойство. Вы уверены, что хотите услышать про Инсмут?
— Вы правы. Некоторые темы действительно плохо воздействуют на меня, — медленно произнесла Джилли. — И все равно я обожаю слушать истории о моем муже, о его семье. Особенно о его семье и предках. — Она заговорила чуть быстрее: — В конце концов, что нам известно о генетике? О тех чертах, унаследованных нами от предков, которые мы передаем из поколения в поколение? Видимо, слишком долго я пыталась не думать про прошлое Джорджа. Здесь такое творилось, Джеймс… — Она схватила старика за руку. — Жуткие изменения, уродства… я должна быть уверена, что ничего из этого больше не произойдет — по крайней мере не со мной и не с моей дочерью! — Она затараторила: — А если и произойдет, я должна знать, как мне быть… как быть с…
Она не договорила — так и осталась стоять, открыв рот, словно неожиданно поняла, что, поддавшись эмоциям, сболтнула лишнее.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Первым ее нарушил Джеймисон:
— Простите, моя дорогая, но я все-таки уточню, — негромко произнес он. — Вы действительно хотите, чтобы я рассказал вам про Инсмут?
Джилли вздохнула поглубже, постаралась унять дрожь в пальцах, нервно впившихся в подлокотник кресла, и ответила:
— Да, мне действительно хотелось бы узнать как можно больше об этом городе и его обитателях.
— А не случится ли так, что после того, как я уеду отсюда, вас начнут преследовать навязчивые мысли? А ваши сны? Считаю своим долгом предупредить: вы сами приглашаете кошмары в свой дом.
— Я хочу знать, — твердо проговорила она. — Насчет кошмаров вы правы, мне они ни к чему. Но я все равно хочу знать. Я должна знать.
— Энн сказала мне, что после её отца остались какие-то книги, — продолжал ее отговаривать Джеймисон. — Возможно, ответы на ваши вопросы найдутся на их страницах?
— Книги Джорджа? — Джилли передернулась. — Эти мерзкие книжонки? Он все время сидел, зарывшись в них носом! Когда прошлым летом на пляже сгребали и жгли водоросли, я попросила Энн заодно бросить в огонь и эти книжки. — Она пожала плечами, словно извиняясь: мол, что поделаешь. — Да и вообще, что я могла в них вычитать? Ведь они были написаны не по-английски. Вообще не взялась бы утверждать, на каком языке… Но самое отвратительное, какие они были на ощупь. Мне от одного прикосновения к ним становилось дурно.
