Они сели в машину. Лилиан, двое санитаров, шофер.
«Крутая компания», — подумала Лилиан, устраиваясь на заднем сиденье. Возле двери, на откидном сиденье, обосновался крепкий тридцатилетний детина с такими здоровенными ручищами, что Лилиан стало немного не по себе. Второй санитар сел рядом с шофером и был для нее не так опасен. Провожаемая любопытными, злорадными, испуганными взглядами, «скорая» торжественно выехала на Ленинский проспект.
Санитар, сидевший почти напротив Лилиан, тупо смотрел перед собой, широко расставив мясистые ноги. По выражению его лица легко можно было догадаться, что этот случай «увоза» ничем не примечателен: никаких сцен, никаких бурных прощаний, никакого сопротивления… Девица явно относилась к числу недоумков, хотя на вид — пальчики оближешь! Санитар невольно покосился на сидевшую возле него Лилиан. Грудь, плечи, шея… А эти узкие бедра! Даже рыжие волосы и веснушки ее не портили. Наоборот! Жаль, что у них оставалось еще два вызова. А то бы завернули в лесок… психушка подождала бы!
Предаваясь таким приятным размышлениям, санитар не заметил, как в его простодушной, бесхитростной душе появилось настойчивое желание закурить. Не то, чтобы он был заядлым курильщиком, не способным прожить без сигареты какие-то полчаса — нет, он вообще курил очень мало. Но на этот раз желание закурить было таким неотступным, таким навязчивым, что он даже заерзал на сиденье.
Лилиан продолжала спокойно сидеть возле него, неотрывно глядя чуть прищуренными глазами в одну точку. «Тихие» психи часто вели себя так, в этом не было ничего удивительного.
Лилиан буравила взглядом его висок и мысленно вдалбливала ему — со всей страстностью, на которую она была способна: «Курить, курить, курить…»
Наконец санитар не выдержал. Он привстал, подался вперед, к шоферу, что-то сказал ему. И через пару минут «скорая» затормозила возле киоска.
Лилиан была в сильнейшем напряжении, готовясь к молниеносному броску. И как только санитар открыл дверцу машины и спустил ногу на ступеньку, она метнулась вперед и со всей силы пнула его в широкий, крепкий зад. Отчаянно поминая всех святых, санитар вывалился из «скорой» головой вперед, распугав толпившихся у киоска с мороженым детей.
А Лилиан уже бежала по проезжей части улицы, навстречу движению. С визгом развернувшись, «скорая» поехала за ней следом — тоже навстречу движению. Грузовики, автобусы, троллейбусы и легковые гудели наперебой, шофера высовывались из кабин, бешено матерясь, на дороге быстро образовалась пробка, и «скорая», будучи уже не в состоянии лавировать в гуще транспорта, съехала на пешеходную дорожку и с воющей сиреной продолжала погоню.
Рыжие волосы Лилиан мелькали впереди, словно красный лоскут на корриде, и никто из прохожих не осмеливался остановить ее, настолько агрессивно она выглядела.
Внезапно Лилиан куда-то пропала. Выскочив из машины, санитары побежали на то место, где только сверкнули на солнце рыжие волосы, стали теребить прохожих, но никто толком ничего не мог сказать. Может быть, ей удалось спрятаться в каком-нибудь подъезде? Но в ближайшем доме был всего один подъезд, да и тот оказался закрытым… Поспешно сев в машину, санитары поехали дальше — взмыленные, растерянные, озлобленные.
«Слава Богу…» — подумала Лилиан, будучи еще не в силах отдышаться после сумасшедшей погони, глядя через замочную скважину, как «скорая» удаляется прочь.
Да, она забежала именно в этот парадный подъезд, выходящий на улицу, и, увидев валявшийся на полу кусок доски, вставила его в дверную ручку. А подъезд этот был сквозным! Выйдя через задний ход во двор, Лилиан деловито огляделась по сторонам и поняла, где находится: отсюда начинался спуск к Чижовским холмам. На раздумья оставалось всего несколько секунд. Стоя под крышей детской беседки, Лилиан послала мысленный сигнал: «Мне удалось удрать, Лилька! Но теперь они схватят тебя! Уноси ноги!»
И она снова побежала — по молодой, покрытой одуванчиками траве, к сиреневым зарослям, вниз, к реке…
Она бежала не только от санитаров. Она спасалась от Виктора Лазаревича Коробова и Михаила Кривошеева, от Галины Борисовны Мариновой и Жени Лютого, от вахтеров, кэгэбэшников, стукачей, недоумков и тупиц, от подозрительности и непонимания, неприязни и ненависти… бежала от пустоты… бежала от одиночества… бежала от своей тоски…
Солнце садилось, зеленые холмы покрывались тенью. Остановившись на знакомом месте, возле сиреневого пустыря, Лилиан невольно затаила дыхание: прямо перед ней темнели стены крепости-замка! Загадочные, неприступные, без всяких признаков жизни…
Совсем недавно дети рвали за этими воротами сирень. Но у детей свое, особое видение мира, не то, что у взрослых… Ведь даже Дэвид не способен был увидеть этот замок!
Подойдя к серой каменной стене, Лилиан осторожно коснулась ее пальцами. Стена была шершавой и холодной, какой и полагалось быть каменной стене. Ворота… Потемневший от времени дуб, железные скобы, острые пики наверху. И никакого замка! Как же они открывались? Но не успела она придумать какой-нибудь вразумительный ответ, как ворота плавно, совершенно беззвучно открылись, и впереди показалась выложенная камнем дорожка, по обеим сторонам которой покачивались закрывшиеся на ночь одуванчики.
Не задумываясь, Лилиан шагнула туда, и ворота так же беззвучно закрылись. Во дворе крепости было пусто, тихо, безлюдно. Старинные надворные постройки, заросли шиповника и сирени, каменный колодец. У Лилиан появилось чувство удивительной защищенности и покоя. Значит, это и есть обитель поэта? Последнее пристанище гонимой отовсюду души? Убежище еретика посреди средневекового мира?
К каменному колодцу слетела стайка скворцов, ветер дохнул на Лилиан запахом цветущего шиповника, от высоких башен поползли по траве голубоватые тени.
«Интересно, виден ли отсюда… окружающий мир? — пронеслась в голове Лилиан нелепая мысль. — Или же… я попала в какое-то иное измерение?»
Один из сиреневых кустов с толстыми, кряжистыми стволами и ветками рос прямо у каменной стены, и Лилиан с ловкостью кошки залезла на одну из веток, оперлась ладонями и грудью о край стены… Там, в подлинном, реальном мире, все было по-прежнему: холмы, одноэтажные домишки, заборы, река. Но у самых ворот замка было нечто такое, что заставило Лилиан отпрянуть назад, так что она чуть не сорвалась с сиреневого сука: у ворот замка стояла «скорая»!
Значит, кто-то заметил и запомнил ее рыжие волосы! Кто-то навел санитаров на след! И вот теперь они рыскали в том самом месте, где несколько минут назад стояла Лилиан. И они ничего не видели!! Вернее, видели зеленый холм, заросший одуванчиками. И никакой стены, никаких ворот, никаких башен! Они не способны были увидеть это. Да, Лилиан вовремя скрылась за воротами… Но что, если кто-то, например, дети, придет сюда и… Нет, этого нельзя было допустить! Скорее, скорее войти в замок!
