Ваня как-то обмолвился, что уже не раз задумывался, – не прикопать ли Боречку где-нибудь в тихом и живописном месте. Задумывался, но каждый раз откладывал это непростое решение. На своем месте Боря был незаменим. Как говориться: - чисто бизнес. Ничего личного…
До недавнего времени я придерживался того же мнения, и вот теперь, разглядывая этот оживший детский кошмар, невольно усомнился в правоте своих выводов.
Несмотря на идеально подогнанный черный костюм и дорогую обувь выглядел Боря как злодей из голливудских фильмов про «русскую мафию». Даже классический шрам через всю изрытую буграми от юношеских прыщей рожу имелся в наличии. А думал и действовал этот одетый от Армани Йети в точном соответствии со своим экранным прототипом. То есть, не особенно задумываясь о последствиях.
А зря. Меня тоже охватило невыносимое желание. Вот только его осуществление не принесло бы Бореньке удовлетворения. Моя измененная Златовлаской энергетика уже изготовилась поглотить возбудившегося до предела самца. Жаль, пришлось притормозить, - сегодня обстоятельства не благоприятствовали нашей любви. Я шел к Ване за помощью, и начинать диалог с поедания его помощника было дурным тоном.
Борис Макарыч только дернулся протянуть ко мне свою волосатую длань, как наткнулся на взгляд из-под предусмотрительно поднятых на лоб очков. Я был в ярости и не стал умерять огонь, рвущийся из глаз наружу.
Нет, все-таки Боря - не носорог, хотя животная часть в нем выражена заметно. Рука, протянувшаяся ко мне, замерла в воздухе, не дойдя каких-то сантиметров до бедра. Парализованный Горрилоид застыл на месте, а на его лице отразилась забавная смесь похоти и невыразимого ужаса.
Я опустил очки на глаза и криво улыбнулся. – Молодец, умный мальчик, хорошший мальчик. Будешшшь вести себя хорошоо, - еще поживешшшь… - Из моего горла вырывались даже не слова, а звуки, подобные змеиному шипению. И сам Боря невольно складывал из них фразу, которую так любил повторять своим малолетним жертвам.
Виденье приносило мне все новые открытия из жизни сексуальных вампиров. Оказалось, что Гоимам даже не нужно прилагать усилия, чтобы соблазнить человека. Их энергетика все делает сама. Похоти, существующие в любом из нас, отражаются в ней, как в зеркале, и возвращаются к источнику многократно усиленные. Процесс напоминает принцип действия импульсного лазера.
Между демоном и человеком возникает своего рода резонанс отражений, в котором обретают жизнь самые потаенные сексуальные желания и мечты жертвы. Волна похоти нарастает лавинообразно, взрывая энергетический кокон человека изнутри.
Боря попался в ловушку своих собственных страстей. Нависший над тощим студентом человек-гора, был подобен мотыльку, стремящемуся к огню своей погибели.
А я с трудом удерживал этот огонь, оставленный мне в наследство Лунной Демоницей. Да и не тот был случай, чтоб очень хотелось сдерживаться. Потому и вздохнул с облегчением, когда Боря нашел в себе силы оторвать от меня свои гляделки, развернулся и, тяжело шаркая ногами, потопал к лифту.
Бритый затылок Макарыча покраснел и покрылся мелкими бисеринками пота, а запах неопровержимо доказывал: - человек, отважно оставивший меня за своей спиной, напуган до судорог.
За Борей неспешно двинулся я. А вместе со мной парочка клубящихся серых теней. Служители Кармы неотступно следовали рядом, справедливо рассчитывая, что налет на «Университет Ананды», - это только начало банкета.
Обшитая инкрустированными золотом черными деревянными панелями кабина встретила нас мягким янтарным светом, запахом утреннего морского бриза и ласковым женским голосом, спросившим на какой этаж угодно прибыть господам.
Если господа чего и желали, так это поскорее оказаться подальше друг от друга. Не сговариваясь, мы повернулись друг к другу лицом и одновременно отступили назад, прижавшись к противоположным стенкам и угрюмо вперив взгляд в затейливый малахитовый узор на мощеном золотыми пластинами дне кабины.
Отделка лифта производила впечатление, что, безусловно, стоило затраченных средств. Но сейчас нас занимали не мысли о количестве бабла, вбуханных хозяином в дом. Я боролся с нежелающим отступать голодом суккубы, и побуждением выпить Бориса Макарыча «не отходя от кассы», а Боря – с ужасом, вызванным пониманием с какой тварью ему приходится делить столь тесное пространство.
На секунду ускорение вдавило меня в пол, потом ослабло, создав ощущение частичной невесомости, и кабина прибыла на самый верхний, пятый уровень. Все происходило в почти полной тишине, нарушаемой только нервным сопением моего спутника. Двери разъехались так же бесшумно, как и сработал сам роскошный подъемный механизм.
Приемная Вани-Могилы в роскоши не уступала лифтовой кабине и на первый взгляд напоминала диковинную смесь римских терм и манхэттенского офиса. Такой забавный «нео-русский» стиль говорил не столько о вкусах самого хозяина, сколько о качестве выкуренного дизайнерами каннабиса.
Подобно римскому патрицию, Ваня вольготно устроился в круглом бассейне-джакузи, занимавшем почти треть зала, декорированного мраморными копиями античных статуй, вертикальными садами орхидей и гигантскими плазменными панелями, свисающими с потолка в самых неожиданных местах.
Сам Иван Николаевич сейчас больше всего напоминал наспех побритого гнома. Коротконогое волосатое тельце по лягушачьи плавало среди взрывающихся облачками пара пузырей, маленькие водянистые глазки подозрительно смотрели на меня из под кустистых бровей, а лысина налилась кровью и по цвету вполне соответствовала качественно отваренному раку.
Картину гармонично дополняли семейные трусы цвета пионерского галстука, придававшие могущественному «крестному отцу» несколько игривый вид.
Впрочем, разглядывать Ваню мне быстро наскучило и я переключился на изучение обстановки дома. Верхний его уровень, на котором мы сейчас находились, представлял собой перекрытый витражными стеклами пентхауз.
Стеклянный потолок и панорамные окна, обращенные на Москва-реку сейчас были прикрыты раздвижными металлическими шторами, не давая и малейшего шанса постороннему наблюдателю заглянуть в этот маленький персональный рай.
С северной стороны располагался вход, через который проходили гости, с западной – отделанный природным камнем камин, а восточную стену загораживал настоящий тропический сад. Фэн-шуй помещения хоть и был несколько хаотичен, но определенно заключал в себе некую, непонятную мне до конца, гармонию.
