– Ой, молодой человек! Мне решительно нравится ваше чувство юмора. Вы занимательный собеседник.
– Не думаю, впрочем, это на любителя. А зачем вам Игорь нужен?
– Это мой сын. Он меня стесняется и почти никогда мне не звонит. А я очень часто по нему скучаю. Видимо, я был плохим отцом.
– Не знаю. Я со своим папой тоже не общаюсь. Тут два варианта, или вы плохой отец, или ваш сын говно.
– Наверное, все же первое. Но в канун такого большого праздника очень хотелось бы услышать его голос.
– Большой праздник – это Пасха?
– Да, именно. Или у вас в ближайшее время намечается еще какой-то большой праздник?
– Да нет, тут до Пасхи бы дотянуть. А вы много знаете об этом празднике?
– Много ли я знаю? Я имею приход в Черниговской области.
– Вы поп?
– Да, я священник. Если вам интересно, я могу немного рассказать о Пасхе.
– Да, мне интересно!
Я остановился на обочине дороги. На противоположной стороне, чуть в отдалении, стояли главные ворота кладбища. Перед походом на кладбище я решил послушать священника.
– Пасха – главный праздник всех православных христиан. Этот праздник восходит еще к временам Ветхого Завета. В день Пасхи все христиане освобождают себя от всех мирских занятий и трудов, особо почетно помогать в этот день бедным людям. Само слово «Пасха» имеет греческое происхождение, оно обозначает «избавление». Наш Спаситель Иисус Христос избавил все человечество от рабства дьявола и даровал нам жизнь. Незадолго до полуночи во всех храмах поются песнопения, обычно это слова катавасии девятой песни «Возстану бо и прославлюся», а затем Пасхальная утренняя «Веселие о Воскресении Господа нашего из мертвых».
– Так он умер?
– Кто?
– Ну господь, бля, извините, бог, Христос, он умер тогда?
– Он воскресе из мертвых.
– Ну, это понятно. Но сначала ведь он умер.
– Он воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.
Это он так изощренно издевается?
– Ладно, бог с ним, с Христом. А как следует себя вести на кладбище?
– На кладбище нужно только почитать усопших, нельзя на нем есть, нельзя сквернословить, но прежде чем идти на кладбище, необходимо посетить храм.
Я его перебил:
– Ну а если без храма, вот так, с кондачка. Может, какие молитвы следует возле памятника прочесть?
– Покойник не нуждается в памятнике – это все скверна, берущая начало в язычества.
– Понятно. А вы верите в оживление мертвых?
– Мертвые вечно покоятся в своем царстве и не могут вернуться в мир живых.
– Но этого, как его, Лазаря, Иисус ведь оживил.
– На то была воля Божья.
– Значит, если мертвец оживет, это будет только по воле божьей?
– В тебе, сын Божий, говорит сейчас диавол. Изгони его, да воскреснет Бог, и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его невидящий Его яко исчезает дым…
– Вы знаете, – я перебил его, – мне очень даже понятно, почему ваш сын вам не звонит. От вас свихнуться можно. Всего хорошего, – и я прервал связь.
Идиотина, блядь! Задаешь ему вопрос, а он херню ненужную мелет. Суки!
– Все суки! – проорал я в сторону кладбища.
После разговора со священником во мне, непонятно откуда, появилась злость. Снова разболелась нога, а после упоминания попа о том, что «нельзя на кладбище есть», меня особенно сильно потянуло к еде. Да и вообще уже все надоело – постоянно убегать от всех подряд, спать где попало, есть непонятно что, делать то, чего не хочется. Например, выкапывать ночью труп. И для чего? Чтобы полить его какой-то дрянью и… Я вспомнил слова сестры Анилегны о том, что, помимо крови мне необходимо будет «окропить тело покойницы своим семенем». Вообще об этом нужно было раньше подумать. Как я теперь это себе представляю? Выкопать тело и подрочить на него? Это уже даже не тюрьмой, а психлечебницей попахивает. Ладно, нужно поменьше заморачиваться этим. Я перешел дорогу и направился к кладбищенским воротам.
Ворота были закрыты, а калитка открылась с таким чудовищным скрипом, что мой наигранный скепсис тут же улетучился и вернулся дежурный страх. Поднялся ветер, от которого с особо мерзким треском шумели кроны деревьев. Фонарь включать я не стал, не столько боясь привлечь внимание сторожа, сколько опасаясь быть обнаруженным кем-то другим. Под кем-то другим я подразумевал в первую очередь гулу, во вторую – милицию. Другие категории людей и нелюдей по кладбищам ночью обычно не шляются.
Пройдя центральную аллею и две плиты, на которые кладут гроб и крышку от него, я свернул вправо и пошел вдоль забора, вспоминая, где именно находится экс-тело Анилегны. Шли мы утром со сторожем довольно долго, но могила находится возле самого забора, так что я не пропущу. Деревянный крест и один венок – отличный ориентир.
На небе хоть и было полно звезд, но ночь выдалась очень темной, поэтому приходилось идти медленно, приглядываясь к каждой могиле вдоль забора. Фонарь я по-прежнему боялся включать, предпочитая спотыкаться на каждой кочке, чем стать видимым издалека. За собой я заметил склонность все время пялиться на звезды, вместо того чтобы высматривать нужную могилу. На фоне зловещих надгробий небо в эти минуты было прекрасней любой самой красивой девушки планеты. А вот интересно, как люди становятся кладбищенскими сторожами?
Я вспомнил историю, как прошлым летом наша контора проводила летние сборы агитаторов в одном из бывших пионерских лагерей, и в одну из ночей было мое дежурство. Мне нужно было всего лишь по периметру обойти с фонарем четыре корпуса, и я не смог этого сделать, так как мне все время мерещилось, что какое-то чудовище обязательно выскочит на меня из лесу. В результате я проспал в своей комнате до утра, заранее заведя будильник на полчаса раньше подъема (правда, все равно проспал). Ну а какими нужно обладать нервами сторожам, чтобы обходить каждую ночь кладбище?
В это время по дороге проехала иномарка с громко включенной веселой музыкой и не менее веселым женским смехом. Машина и гремящее из нее веселье быстро удалились, оставив меня наедине с ветром и глупыми мыслями о кладбищенских сторожах. От этого стало еще страшнее. Мимо меня пронеслась не просто машина, мимо проехала целая жизнь – беспечная, красивая, с будущим, которого у меня не было. Как же мне сейчас захотелось оказаться там! Хоть на чуть-чуть, хоть на пару часов! Поболтать ни о чем, пофлиртовать с девчонками, послушать пошлые анекдоты, порассказывать занимательные истории… Да уж, историй занимательных у меня теперь до черта.
Я продолжил шествие и тут же наткнулся на ту самую могилу, которую мне показал сторож, – с деревянным крестом и одиноким венком. Так, теперь отсюда совсем рядом. Только сейчас я включил фонарь и стал медленно идти по тропинке вдоль забора. Вот здесь! Я пришел к тому самому месту, которое мне указал сегодня утром сторож – под моими ногами была рыхлая ложбинка. Здесь должно лежать последнее тело Анилегны.
