«Какого еще второго?»
– Ты прекрасно знаешь, какого, – Ури придвинул план поближе к Отто. – Вот этого, который жутким зигзагом с загибами выводит в цистерну, я сегодня два раза по нему прополз – туда и обратно. Страшновато там, я тебе скажу, мне пару раз даже хотелось повернуть обратно.
«Чего ж ты не повернул?»
– Да как-то жаль было все бросить за два шага до разгадки. И, как видишь, мучился не напрасно, – Ури подбросил на ладони тринадцатого красавца, любуясь строгими контурами лошадиной головы. – Вот он, тринадцатый ключик, чуть было не пропавший без вести!
«Вот и бери его отпирай дверь и иди дальше на разведку».
– Не надейся, Отто, не пойду я туда. Лучше смирись с мыслью, что от меня ты не избавишься так просто, как от Карла. И покажи ловушку, в которую он провалился.
«Глупости какая ловушка? Вот план где она».
– Я уверен, что на плане ловушка есть, только она хитрая, зашифрованная, зачем бы ты его иначе стал рвать – ведь тебе это нелегко далось.
«А ты вправду собираешься убрать оттуда останки Карла».
– Разве я неясно сказал тебе, что собираюсь?
«Ты одобряешь убийство»
– А ты?
«Я убийца с меня спрос другой».
– Я, между прочим, тоже убийца. Только я, в отличие от тебя, – профессионал. Неужто ты это не подслушал?
«Так что у нас союз убийц?» – добирался до истины Отто.
– Нет, у нас с тобой союз против убийц.
«А куда ты денешь эту кучу костей?»
– Я еще не решил: может, спрячу в нишу. Я заприметил ее сегодня над дверью, которая ведет в туннель.
«Как спрячешь?»
– Наверно, заложу камнями, что остались от холодильника.
«Нехорошо свежая кладка».
– Ну, а что еще можно с ними сделать? Не тащить же их наверх?
«В тайник».
– А где он?
Отто ткнул лапой в план:
«Ручка двери три камня вверх два направо нажми в щель острым камень выйдет пустой внутри».
– За тайник спасибо, а теперь покажи ловушку.
«Ладно, – решился Отто, – но сперва почему думаешь останки Карла».
– Ну и зануда ты, Отто!
«Нет времени ошибки».
– Ладно, бог с тобой, слушай. Вчера я поехал в Гейдельберг и нашел там почтовый ящик Карла.
«Как нашел».
– Нет, ты просто зануда из зануд!
«Хочешь чтобы я верил».
– Ты помнишь, позавчера я нес пиджаки Карла? Так вот, из кармана одного пиджака выпал маленький ключик.
Отто вдруг насторожился и застыл, напрягшись всем телом:
«Инге Инге!» – тихо, как будто шепотом, стукнул он.
– Где?
«Совсем близко».
Ури прислушался:
– Тебе мерещится, я ничего не слышу.
«Быстрей укладывай она здесь».
И впрямь, к тому времени, как Ури устроил голову Отто на подушках и подоткнул ему под ноги одеяло, фургон уже въехал во двор и, сверкая фарами, вырулил к подъезду.
«Не должна догадаться о чем».
– Может, я успею пробежать через подземный коридор? – заметался Ури.
«Все равно заподозрит».
– Что же делать?
«Вези сюда телевизор включи».
Ури не стал спорить, а бегом пригнал из столовой передвижной столик с телевизором и видеоустановкой.
«Включай, – торопил старик, – кассета ящике вставь».
Ури послушно выхватил из ящика кассету, сунул в гнездо и нажал на кнопку дальнего управления. Прислушиваясь к приближающемуся перестуку каблучков Инге, он приготовился плюхнуться на кровать рядом с Отто, но что-то зашуршало у него под рукой.
«План», – ужаснулся Отто. Ури схватил план, скомкал и под звук отворяемой двери спрятал его старику под одеяло. Какой-то предмет, звякнув, упал на пол, – Ури наклонился, поднял тринадцатого красавца и поспешно сунул его под подушку Отто.
Когда Инге вошла к отцу, чтобы выяснить, почему в кухне темно, а у него так поздно горит свет, она увидела нечто совершенно неправдоподобное: сидя на кровати почти в обнимку, Отто и Ури со сладострастным интересом следили, как на мерцающем экране две голые пышнотелые девицы вытаскивали из шкафа затаившегося среди платьев немолодого бородатого мужчинку – тоже голого, если не считать черной шляпы, прикрывающей его лысину.
– Ну, вы хороши, мужики! – восхитилась она, не веря своим глазам. – Вас нужно было только на полвечера оставить вдвоем, и вы тут же спелись!
Оба греховодника дружно засмеялись счастливым виноватым смехом.
Они просто помешались на этом сокровище, особенно мамка. Она сегодня вечером опять притащилась из «Губертуса» веселенькая, под ручку с Дитером-фашистом. Он вынул из карманов своей хрустящей кожаной куртки две бутылки пива, со стуком поставил их на стол и расселся, как у себя дома.
– Марта, – крикнул он по-хозяйски, – неси стаканы!
Мамка прискакала из кухни с двумя стаканами, и они стали пить пиво и приставать ко мне с сокровищем, – нашел ли его Ури, что именно нашел и вытащил ли чего-нибудь наружу.
Мне очень не хотелось им отвечать, и я сначала сказал, что Ури ничего не нашел. Тогда Дитер показал мне из-под стола свой огромный рыжий кулак, но осторожно, сбоку, чтобы мамка не видела. Я притворился, что никакого кулака не заметил и пошел на кухню за стаканом, чтобы они и мне налили пива. Я, вообще-то, пиво терпеть не могу, но мне вдруг стало обидно, что Дитер сидит, развалясь, за нашим столом, а я должен стоять и смотреть, как он себе наливает, а мне нет. Когда я вернулся со стаканом и протянул его Дитеру, мамка хотела сказать «нет!», но Дитер подмигнул ей и налил мне из бутылки на самое донышко.
– Правильно, крошка Клаус, – похвалил он меня таким ласковым голосом, что я вспомнил, как вчера утром в телевизоре волк притворялся козой, – пора уже тебе становиться мужчиной и пить пиво, как все.
Я поднес стакан ко рту, но не смог отхлебнуть, – очень уж противный был запах, но Дитер тут же заметил, что я не пью, и привязался: «Пей, пей, нечего выкобениваться!». Я зажмурил глаза, одним глотком выпил все, что было в стакане, и закашлялся. Мамка вскочила со стула и замахала руками, но Дитер одной рукой усадил ее обратно на стул, а другой подлил мне еще пива:
– Молодец! – сказал он. – За это тебе полагается еще.
Мамка опять замахала руками и хотела вырвать у меня стакан, но Дитер ее удержал, а мне велел выпить все до дна. Я снова выпил – сперва немножко, а потом еще – во второй раз это было уже не так противно, – и тут в голове у меня все закачалось, и мне стало страшно весело. Дитер тоже развеселился, и мы с ним начали болтать – сперва о футболе, а потом о сокровище. Мне было приятно, что Дитер разговаривает со мной так, будто больше не думает, что я идиот, потому что я знаю много всякого про замок, про цистерну и про сокровище, а он не знает. Мне даже показалось, что мамке это тоже приятно, и она уже больше на меня не сердится. Я сам не представлял, как много я про все знаю – и про то, когда фрау Инге завтра везет мясо на колбасную фабрику, и про то, когда Ури опять собирается лезть в цистерну за сокровищем, и про то, где Отто держит все свои ключи. Я вдруг услышал свой голос, который рассказывает вслух разные вещи, про которые я никогда не думал, и вспомнил, как Ури всегда говорил, что мне цены нет. Это было очень здорово, что теперь и мамка, и Дитер-фашист узнали, какая у меня замечательная память, – они все время громко смеялись и хвалили меня, а мамка даже два раза захлопала в ладоши.
