Внезапно хозяин понял, что это вовсе не старик. Развалина – да, но вряд ли достигшая пятидесятилетия... Когда монах улыбнулся, хозяина пробрала дрожь. Не часто ему приходилось видеть на лицах умирающих выражение такой сокрушительной мстительной радости.
Глава вторая. Охотящаяся в ночи
Ее дом – среди холмов.
Ее ложе – могила.
«Роллинг Стоунз». Леди Саманта
Лазарь уходил на северо-запад, оставив позади отвратительное место под названием «Паучий холм». Место, в котором ему повезло, но он еще ничего не знал о везении и судьбе. Все, что с ним происходило, он воспринимал, как само собой разумеющееся; все, что надо было делать самому, он совершал не задумываясь. Сила, гораздо более мощная, чем инстинкт, управляла им. Инстинкт можно обуздать, зову плоти противопоставить волю, но то, что руководило лазарем, не поддавалось осознанию и изменению.
Беззвучный призыв плыл из-за горизонта. Оттуда, где заходит солнце. Сейчас солнце взошло в противоположной стороне и посеребрило верхушки деревьев. Влажный лес наполнился голосами птиц. В утренней мгле вызревали опасности – вполне реальные, в отличие от ночных страхов. Лазарь все еще избегал дорог и двигался прямо через чащу.
Очень скоро он понял, что изношенное тело Ансельма мало подходит для дальней пешей прогулки. У монаха были слабые ноги, больное сердце, сведенные вечной судорогой пальцы и подслеповатые глаза. Ансельм – воплощенная жертва. Немного жалкая, безвинная и безопасная, идеальное прикрытие для тех случаев, когда надо предстать перед превосходящим противником, как это произошло вчера. Что-то подсказывало лазарю, что расчленителя Вальца тоже надо поберечь для неизвестной, но тяжелой работы. Кровавой работы... Кровавый, кровь – эти слова еще ничего не значили для него.
Он остановил свой выбор на легконогой и хрупкой Тайле. Остановившись и сбросив рясу, он остался нагим. Через мгновение на него обрушилась беззвездная ночь. Ни боли, ни сомнений. Он исчез на долю секунды, и воздух хлынул в образовавшуюся каверну; но человеческая фигура тут же вернулась из небытия, только теперь это был другой человек. Воздушная волна ударила во все стороны и стряхнула с веток дождевые капли.
Принцесса Тайла зябко повела прекрасными, будто отлитыми из молочного стекла плечами и поспешно набросила на себя монашескую рясу, показавшуюся ей необыкновенно грязной и тяжелой. Вдобавок ряса была слишком длинной; Тайле пришлось подкатить полы и придерживать их руками.
Лазарь пошел дальше, ощущая себя прежним существом, сменившим внешнюю оболочку, но не женщиной, и тем более – не принцессой. Через некоторое время нежные ноги были исцарапаны, холод подкрадывался к паху и скапливался в коченеющих конечностях. Это было неудобно, но не смертельно.
Тайле пришла в голову простая мысль неизвестного происхождения: чтобы достичь цели, она должна была раздобыть коня, оружие, теплую одежду. То, что годилось для монаха-паломника, не устраивало юную девушку, не говоря уже о мужчине, умеющем и любящем убивать...
Спустя два часа, притаившись в кустарнике, она наблюдала за королевскими солдатами, стоявшими в оцеплении, а теперь возвращавшимися в столицу. Человек, покушавшийся на короля, так и не был пойман. Солдаты уходили, втайне радуясь тому, что следующую ночь проведут в теплых казармах. Колонну сопровождали имперские офицеры из охраны Ее Высочества. Эти были гораздо опаснее и целеустремленнее; для них еще ничего не закончилось – до тех пор, пока принцесса не найдена, каждый из них оставался потенциальным смертником.
А награда была совсем близко. Заляпанная грязью ряса сливалась с побуревшей листвой, полностью маскируя лазаря. Тайла смотрела на удалявшихся солдат, не отрываясь и не мигая. Это были враги; ее наивная вера не нуждалась в подтверждении. Собственно, врагами были все, кто мог помешать ее движению на северо-запад. Дикие звери, вооруженные люди и даже безоружные люди, вставшие на пути по собственной глупости. Неуклонному и бездумному устремлению лазаря мог бы позавидовать бешеный пес.
* * *
...Тайла выбралась на опустевшую дорогу, изрытую каблуками и копытами. Дорога немного отклонялась от луча, вдоль которого было предопределено двигаться сбежавшей принцессе, но зато идти по ней оказалось гораздо легче.
Она села и равнодушно осмотрела свои ноги. Ступни были покрыты коркой коричневой грязи и черного липкого вещества, похожего на смолу. Из ран торчали стебли травы. Длинный порез под правым коленом образовался, когда она переходила лесной ручей. Раздвинув края пореза, она увидела то, что находилось под поврежденной кожей. Темное мясо и то же черное вещество, которое высыхая, осыпалось, как пепельный порошок...
Еще одно напоминание пассивному мозгу: лошадь, оружие, обувь, одежда.
Лазарь шел до полудня, оставляя на дороге частицы своего тела в виде гранул черного порошка. Дважды Тайле пришлось прятаться – издали она увидела множество всадников и экипаж под солидной охраной... Дорога неизвестного королевства оказалась не слишком оживленной, но принцессе не с чем было сравнивать. Она терпеливо ждала удобного случая и продолжала идти, пережевывая древесную кору. Горечь растекалась во рту, но кора восстанавливала силы. Несколько раз Тайла останавливалась возле лошадиных экскрементов. Лепешки были еще свежими и сохраняли тепло. Она прятала их под рясу и согревала ими свое тело. Не самый приятный способ согреться, но в ее положении – едва ли не единственный.
День, начинавшийся с ясного утра, закончился набегом темных дождевых туч. Стало темнее и еще прохладнее. Изредка начинал моросить дождь. Дорогу развезло; вода заполняла колеи, проложенные колесами карет, и отпечатки лошадиных копыт... Тайла услышала отдаленный шум, рванулась в сторону, но внезапно передумала. Всадников было всего трое. У них не могло не быть оружия – трудно поверить в то, что они так же глупы, как лазарь, и путешествуют налегке.
Мозаика из трех непреодолимых желаний сложилась в ее искаженном сознании. Рядом были лошади, оружие и одежда. Все это принадлежало трем весьма уязвимым существам.
* * *
Девушка сбросила с себя рясу. От холода ее соски затвердели и превратились в два маленьких округлых камешка. Она присела и приняла позу зародыша...
Издали завидев ее фигурку на обочине дороги, всадники переглянулись и засмеялись. Это были грубые, сильные мужчины, не умевшие отказать себе в бесплатном удовольствии.
* * *
...Вальц медленно выпрямил одеревеневшую спину, показав небесам свою знаменитую улыбку, и убрал со лба прядь спутанных волос. Он испытывал только одно маленькое неудобство – мир представал перед ним перекошенным. Почему-то его голове больше нравилось правое плечо. Настолько, что она никак не хотела склоняться к левому.
