Так он и поступил: на девятый день морского плена он достиг берега, набрел на казахское селение, откуда направил помощь оставшимся на самолете…
Но без этой рыбы…
Их было двое — два русских парня, совсем молоденьких. Им было поручено патрулировать площадь у самого большого китайского театра в Шанхае, а также в районе, прилегающем к каналу, который отделял Французскую концессию от чисто китайской части великана-города. Этих парней во время Октябрьской революции малышами привезли беженцы, и тут они выросли. Суровая безработица загнала их на службу в полицию Французской концессии.
Патруль ленивым шагом отмеривал пространство своего участка. Вокруг сновала стремительная толпа: рикши, пешеходы, торговцы с лотка, уличные парикмахеры, грязные, изъязвленные нищие, воры и всякого рода дельцы… И это было странно, потому что тут же, совсем рядом, за узким каналом шла война, жестокая и безжалостная. Япония, уже захватившая Маньчжурию, захватывала теперь величайший порт Китая — Шанхай. Французскую концессию, занимавшую добрую половину города, пока что незримой стеной ограждали международные договоры, которые Япония соблюдала, поскольку еще не настало время на них наплевать… Как остров среди бушующего моря стояла концессия, и сюда сбежались от войны все богачи китайской части города — шла бешеная спекуляция и торговля чем угодно.
По ту сторону канала умирали, отстреливаясь, китайские солдаты; торжествующий враг, как хворостинку, ломал их сопротивление и гнал, а по ту сторону театр ломился от зрителей-китайцев, которые искали художественного наслаждения. И два русских парня, вооруженные свистками и пистолетами, следили за порядком, который не нарушался, и им было скучно. Они, конечно, не могли знать, что произойдет в течение нескольких ближайших минут. А произошло вот что: китайское командование, предвидя неминуемое поражение, решило рискнуть единственным имевшимся у них самолетом, которым обычно пользовались для воздушной разведки. Самолет нагрузили бомбами и дали летчику задание сбросить смертоносный груз на японский крейсер в Вампу, откуда велся губительный артиллерийский обстрел и шли подкрепления. Летчик поднялся в воздух, но тут же выстрелом с крейсера был ранен в голову.
Обливаясь кровью, застилающей глаза, и чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он все же вел самолет вперед, и ему показалось, что он достиг крейсера и пора дернуть за рычаг бомбосбрасывателя…
В самом же деле, он потерял направление, перелетел через канал на Французскую концессию и теперь находился над площадью у самого большого китайского театра в Шанхае… А там только что закончилось дневное представление, и густой поток человеческих тел растекался по площади. Тут же столпились рикши, ожидавшие этого момента, чтобы заполучить пассажиров, и туда же устремились уличные торговцы. Шоферы частновладельческих машин уже предупредительно распахивали дверцы перед приближающимися хозяевами. А рука теряющего сознание летчика тянулась к рычагу…
В это время патруль находился у самого подъезда театра, и, напустив на себя официальное высокомерие, облеченные властью блюстителя порядка гордо посматривали вокруг. Вдруг один из этих парней ощутил неодолимый импульс в сердце, повелительно приказывающий ему немедленно уйти с этого места и завернуть за угол театра. Он, не раздумывая, шагнул, крикнув товарищу:
— Пошли!
И тот, также не размышляя, шагнул ему вслед, и через мгновение они очутились за углом здания.
Через мгновение раздался страшный взрыв: взорвался весь груз бомб, который, как казалось теряющему сознание летчику, он доставил по назначению…
Патруль бросился назад — на площадь. Зрелище было ужасно: тут нашла смерть не одна тысяча людей… Искореженные остовы автомашин и жалкие обломки колясок рикш, равно перемешанные и перепачканные истерзанными кусками человеческих тел, как и вся площадь, дымились, от них шел пар с резким запахом, от которого тошнило. Именно этот газ и запах, точно маска хлороформа, ударили в лицо обоих парней, и они, потеряв сознание, ткнулись лицом в землю.
Их потом подобрали и отвезли в госпиталь, где они скоро пришли в себя. Но после страшного зрелища они целые сутки не могли ничего есть, что при их молодости и прекрасном аппетите, пожалуй, надо считать самым сильным признаком потрясения. Кстати, один из этих парней — мой сын.
Откуда пришел импульс в сердце? Кто послал птиц с хлебом и рыбою, чтобы накормить голодающих?
Рано еще отвечать на эти вопросы: нужны еще примеры. Приводим следующий.
Спасительная забывчивость
Летчика направили в служебную командировку в другой город, куда он должен был отбыть очередным рейсом самолета, но уже в качестве пассажира. Он приготовился, заказал такси и своевременно в сопровождении жены поехал в аэропорт, чтобы попасть туда к моменту регистрации пассажиров. Проехав половину пути, он обнаружил, что бумажник с командировочными документами забыл дома. Пришлось возвращаться. Когда он прибыл в аэропорт, его самолет уже улетел. Тогда летчик зашел в служебное помещение к сослуживцам, где и задержался. И тут по истечении какого-то времени ему сообщили, что самолет, на который он опоздал, разбился, и все находившиеся в нем пассажиры погибли…
Об этом рассказала подруга жены «забывчивого» летчика.
Снова импульсы, предчувствия…
Летом 1918 года в районе гор Малого Хингана через Амур с китайского берега переправилась банда хунхузов. Они, конечно, и не думали приближаться к вооруженным казачьим станицам. Их целью было что-нибудь урвать на мелких таежных приисках и, главное, подкараулить вооруженного человека в тайге и, убив, завладеть его винтовкой: в Маньчжурии в то время нужда в винтовках была огромной. Итак, в Амурскую тайгу вползла опасная змея…
* * *
Он шел, и вечернее солнце сквозь редкие стволы уцелевших на вырубке сосен светило ему прямо в глаза. Тропинка извивалась меж пней по краю прииска, где в низине около ручья копошились старатели-китайцы, добывая золото. А он шел, и черная тоска давила его сердце.
Он был молод и влюблен. Та, которую он любил, проводила лето в станице на берегу Амура, и ему так хотелось к ней… Он бросил бы к черту этот прииск, где он и два казака, приисковые охранники, составляли все русское население. Остальные были старатели-китайцы, пришедшие из-за границы, и единственными их контактом с ним было то, что он отпускал им взамен золота продукты с приискового склада…
