– Эй, малыш! – прокричал с берега офицер – на вид капитан или майор или что-то вроде того. – Для первичного осмотра он собирался пробыть под водой так долго?
– А? Нет! У вас есть тут другие ныряльщики?
– У нас есть спасатель! – завопил со своего катера парень из береговой охраны. – Ему одеваться?
Кол занервничал. Если отцу не нужна помощь, а он, Кол, пошлет вниз спасательную команду, отец останется без работы, да еще такой крутой. Он еще раз посмотрел на воду – темнота и световые блики на волнах. Если бы отец взял с собой маску со шлемофоном, тогда бы у них был радиоконтакт. Но шлемофоны у них сломались, а денег на ремонт не было. К тому же отец хотел как можно скорее оказаться под водой, чтобы не упустить эту чертову работу.
Кол взглянул на часы. Все ясно – отец был под водой на две минуты дольше, чем позволял запас воздуха.
– Вот гадство, – пробормотал Кол, оглядываясь в поисках баллона и маски. Он решил – выхода нет, надо спускаться самому, уж он-то знает, что там произошло! Спутник врезался в настил, а значит, вокруг полно тяжеленных обломков древесины. Это дерьмо слишком напиталось водой и придонной мутью, чтобы самостоятельно всплыть. Какая-нибудь старая балка свалилась на отца.
Может быть, прямо сейчас он задыхается! Чувствуя, как глаза наливаются слезами, Кол рванул на лицо маску и закричал береговой охране:
– Я спускаюсь! Будет отлично, если вы пошлете туда еще одного человека.
– Еще одного человека – зачем? – Голос звучал снизу, практически из воды.
Кол перегнулся через поручни. На фоне темной воды резко белело лицо отца. Он смотрел на Кола снизу вверх, сдвинув маску почти на макушку.
– Что за черт, батя? Ты знаешь, сколько времени ты проторчал внизу?
– Да ладно, пара лишних минут, ну так что же? За столько-то лет я научился экономить воздух.
Кол снова посмотрел на часы. Практически пять минут, вовсе не пара, подумал он. Да, у старика техника так техника!
Но все же… Пять минут без воздуха! На самом деле такое ведь невозможно?
Но тут на палубе появился отец, перескочив поручни, как молодой, и это несмотря на тяжесть баллона, холодную воду и усталость.
Кол помнил: надо следить за признаками странного поведения у ныряльщика, который слишком долго пробыл под водой. У него может возникнуть легкая форма кислородной недостаточности – слабоумие или что там еще… Но отец уже оказался у лебедки и передвигал рычаги, начиная выбирать трос.
Тут на катере береговой охраны явился офицер из авиации. Оттуда донеслось:
– Эй, на лодке! Майор Стэннер к вам на борт.
С куда большим усилием, чем отец Кола, Стэннер взобрался по трапу, перелез через поручни и оказался на палубе.
– Вы уже включаете свое оборудование? – спросил он.
Отец кивнул.
– Все готово. Поддерживающие конструкции обвалились как раз так, что проблем не будет. Если вы боитесь, что эту штуку пока рано тащить, то настоящий подъем я еще не начал. Но сумел очистить ее от песка, так что грейферы надежно ее зацепят.
Стэннер удивленно поднял брови.
– Убрали весь песок? Мы полагали, что спутник почти зарылся в дно.
Отец непонимающе посмотрел на Стэннера.
– Может, из-за удара песок перемешался и стал не таким плотным? В общем, верхняя часть корпуса полностью свободна. Но похоже, модуль СПН разрушен. Думаю, его содержимое уничтожено.
Кол переводил взгляд с отца на Стэннера и обратно. Лицо майора внезапно окаменело.
– Как вы его назвали? – спросил Стэннер. Отец, казалось, смутился, но только секунду.
– Я сказал «спутниковый модуль». А что?
– Мне показалось, вы назвали его как-то иначе. – Стэннер снова посмотрел на отца. Тот ответил ему немигающим взглядом.
Черт возьми, подумал Кол, да мой старик, когда надо, может быть твердым как сталь!
Наконец Стэннер перевел взгляд на часы, потом на уходящий под воду кабель и сказал:
– Сейчас сюда идет небольшое военное судно, оно возьмет спутник на борт, может подойти в любую минуту, так что нам лучше все подготовить. Я не хочу, чтобы он… – Он вдруг замолчал и посмотрел в сторону берега, потом повернулся к отцу Кола и произнес: – О'кей. Будем надеяться, вы знаете, что делаете. Давайте!
Вейлону казалось, он взбирается на муравейник. Воображение разыгралось; он представлял, как муравьи выбирают место, чтобы начать селиться у него под яйцами. Он почесался и передвинулся на пригорке.
Травянистый пригорок – эй, друг, а я на травке сижу – находился на склоне, густо поросшем елями и дубами. Склон нависал над рестораном и старым причалом. Чтобы хоть немного разогнать кровь, Вейлон встал и переступил с ноги на ногу, продолжая наблюдать, как военный корабль – интересно, что это? Патрульный катер? – разворачивается задницей к заливу Сан-Франциско. А на корме под брезентом у него привязана эта штука – сказали, что спутник. Может, и правда спутник. Вейлон не мог его толком разглядеть, но, похоже, так и есть. А жаль.
Он чуть переместился на пригорке, почесал одну коленку о другую. Как будто кто-то ползает по ногам… Муравьи, что ли? Или еще что? Адэр говорила, что в лесу живет полно всякой дряни.
Вейлон спустился с пригорка и влез на поваленный ствол. Небось и в штаны забрались какие-нибудь термиты…
Чтобы следить за катером, пришлось присесть на корточки и смотреть сквозь ветки. Похоже, там три корабля. Береговая охрана двигалась следом за военным катером – ну, типа, эскорт. Траулер, который вытащил наверх неопознанный артефакт, как называл его Вейлон, пилил потихоньку в другую сторону. За штурвалом стоял тот парень постарше – брат Адэр. Ее отец – Вейлон по крайней мере думал, что это ее отец, хотя лодка была далековато, а он видел ее старика до этого только один раз – шел к своему грузовику.
Вот если бы у Вейлона был бинокль! Когда эту штуковину поднимали, ему показалось, он различил у нее на боку какую-то обычную маркировку английскими буквами, но было слишком далеко, так что все это неточно. А теперь по-любому она под брезентом.
Вейлон начинал замерзать и слегка намок, к тому же ему хотелось проверить штаны, не обнаружится ли у него самого несанкционированного вторжения. Вейлон вздохнул – пора домой. Он всегда стремился отложить возвращение домой, потому что мать, демонстрируя беспокойство, устраивала очень бурные сцены, а если не устраивала, значит, была пьяна, и он тогда чувствовал себя просто дерьмово.
Вдруг Вейлон уловил настойчивый рокочущий звук. Потихоньку частота его снизилась, звук стал более отчетливым, похожим на стук, – и тут Вейлон увидел.
Низко над деревьями двигалось светлое пятно. Вершины стволов при его приближении раскачивались, как травинки.
