Вам нравится думать, что вы пугаете и меня тоже, не так ли? Я не знаю, кем вас считать. Вы очень странный человек, Лэнтри. Но я рад, что встретил вас. Это будет очень интересный научный доклад.
— Что плохого в том, что я мертв? — не выдержал Лэнтри. — Разве это преступление?
— Но вы должны признать, что это весьма необычно.
— И тем не менее разве это преступление?
— У нас нет преступлений, нет и уголовных судов. Мы обследуем вас, разумеется. Для того чтобы понять, кто вы и откуда взялись. Возможно, вы результат каких-то химических процессов, когда клетка в какое-то мгновение мертва, а потом оживает? Кто сможет нам сказать, что произошло. Но вы — результат невозможного. Этого достаточно, чтобы свести любого с ума.
— Вы отпустите меня, когда снимете отпечатки пальцев?
— Мы не станем вас задерживать против вашей воли. Если не хотите, чтобы вас обследовали, мы не будем этого делать. Но я надеюсь, вы не откажетесь помочь нам?
— Возможно, — согласился Лэнтри.
— Однако скажите мне, — не унимался Макклюр, — что вы делали в морге?
— Ничего.
— Когда я вошел, вы разговаривали.
— Мне просто было любопытно.
— Это неправда. Вы поступаете плохо, мистер Лэнтри. Говорить правду куда лучше. А правда состоит в том, что вы мертвы, вы — единственный в своем роде и очень одиноки. Вот вы и начали убивать людей, чтобы не быть одиноким.
— Что заставило вас прийти к такому выводу?
Макклюр рассмеялся:
— Простая логика, мой друг. Как только я узнал, что вы мертвец и… как бы это сказать… вампир, — Господи, что за глупое слово! — я тут же связал ваше появление со взрывом крематориев. До этого подозревать вас не было причины. Но когда недостающий кусочек мозаики лег на свое место, тот факт, что вы мертвы, позволил мне сделать вывод: вы одиноки, о чем легко было догадаться, переполнены ненавистью, завистью и прочими расхожими комплексами ходячего мертвеца. Как только стало известно о взрыве крематориев, я тут же подумал, что найду вас в морге, среди мертвых, где вы будете пытаться найти помощь, друзей и единомышленников…
— Будьте вы прокляты! — не выдержал Лэнтри и вскочил. Он был совсем близко к Макклюру, но тот увернулся и запустил в него графином с хересом. В отчаянии Лэнтри понял, как по собственной глупости упустил шанс вовремя убить Макклюра. Надо было это сделать намного раньше. Запас безопасности был его единственным надежным оружием. Если в этом мире люди никогда не убивали друг друга, то им чуждо подозрение. Можно подойти к любому из них и убить его.
— Выходите! — приказал он Макклюру и бросил в него нож.
Но тот укрылся за спинкой стула. Мысль о том, что надо спастись бегством или защищаться, хотя бы постоять за себя, была незнакома Макклюру. И все же какая-то частица его подсознания велела ему делать это.
Макклюр видел превосходство Лэнтри, если тот захочет воспользоваться им.
— Нет, нет! — крикнул он и, подняв стул, загородился им от наступавшего на него Лэнтри. — Неужели вы хотите убить меня? Это странно, но, кажется, это правда. Я не понимаю вас. Вы намерены изрезать меня на куски или сотворить что-либо подобное? Но я не собираюсь позволить вам совершить такую непоправимую глупость.
— Я убью вас! — не выдержал Лэнтри и тут же проклял себя. Худшего он не мог сказать.
И, не обращая внимания на стул, которым защищался Макклюр, он бросился на него.
— Остановитесь! Какая вам польза от того, что вы убьете меня? — попытался урезонить его Макклюр. — Вы сами знаете, насколько это безрассудно.
Но они уже сцепились в отчаянной драке. Падали столы, опрокидывались стулья.
— Вспомните, что произошло в морге!
— Мне все равно! — кричал Лэнтри.
— Ведь вам не удалось оживить мертвых, не так ли?
— Мне все равно! — надрывался Лэнтри.
— Послушайте меня, — старался успокоить его Макклюр. — Таких, как вы, нигде больше нет и не будет. Да и зачем они?
— Тогда я уничтожу всех вас, всех! — неистовствовал Лэнтри.
— А что потом? Вы всегда будете одиноким, похожих на вас больше не будет.
— Я улечу на Марс. Там есть гробницы. Я найду там таких, как я.
— Нет, у вас ничего не выйдет, — сказал Макклюр. — Вчерашним приказом все гробницы очищены от останков. Через неделю их сожгут.
Они повалились на пол. Руки Лэнтри тянулись к горлу противника.
— Прошу вас, — взмолился Макклюр. — Послушайте меня, вы все равно умрете.
— Что вы хотите сказать? — пришел в ярость Лэнтри.
— А то, что, как только вы убьете последнего из нас и останетесь в полном одиночестве, вы умрете! Сначала умрет ваша ненависть. Это она вами движет, и ничто другое! Да еще зависть! Вы умрете, это неизбежно. Вы не бессмертны. Вы даже не живой человек, а просто воплощенная ходячая ненависть!
— Мне все равно! — крикнул Лэнтри и стал душить его, бить по голове. Всем своим телом он навалился на беззащитную жертву. Макклюр не сводил с него угасающего взора.
В эту минуту внезапно распахнулась входная дверь и на пороге появились двое мужчин.
— Эй, что здесь происходит? — воскликнул один из них. — Это что, новый вид спортивных игр?
Лэнтри вскочил и бросился наутек в раскрытую дверь.
— Да, новая игра! — с трудом поднимаясь с пола, сказал Макклюр. — Не дайте ему уйти, и вы в ней будете победителями.
Лэнтри тут же был пойман и доставлен обратно.
— Мы выиграли! — гордо объявили двое, крепко держа беглеца.
— Пустите меня! — вырывался Лэнтри, отчаянно сопротивляясь и нанося своим обидчикам удары по голове, по лицу. Одному из них он все же разбил лицо до крови.
— Держите его покрепче! — волновался Макклюр.
Мужчины продолжали крепко держать Лэнтри.
— Грубая игра, ничего не скажешь, — наконец заметил один из них. — Что теперь с ним делать?
* * *
Жук-автомобиль со свистом мчался по мокрому от дождя шоссе. Лил дождь, и ветер трепал голые ветви деревьев. Держа руки на руле, похожем на штурвал самолета, Макклюр говорил. Его голос, пониженный до шепота, гипнотизировал.
Мужчины сидели на заднем сиденье, а Лэнтри поместили рядом с Макклюром. Он полулежал, откинув голову на спинку сиденья, прикрыв глаза. Отсвет зеленой лампочки на щитке падал на его щеку. На губах его не было прежней гримасы жестокости. Он молчал.
Все, что тихо говорил Макклюр, было разумным — о жизни и движении, о смерти и покое, о солнце на небе и его символах в Крематории, о пустых кладбищах, о ненависти и ее живучести, как она помогает глиняным големам жить, ходить по земле, и что все это нелогично и абсурдно, все, все, все. Человек в конце концов умирает. И ничто не изменится. Шины автомобиля шелестели по асфальту. Дождь тихо стучал по ветровому стеклу. На заднем сиденье мирно беседовали двое мужчин и гадали, куда они едут, едут, едут… В Крематорий, конечно. Причудливыми кольцами, петлями и спиралями вился в воздухе табачный дым. Если ты мертв, пора признаться в этом.
