Свои белые теннисные туфли она оставила на бортике. В левой руке — фруктовый лёд на палочке. Он подтаивает, и она слизывает липкие розовые капли с тыльной стороны ладони. Короткая белая юбка и маечка на два размера меньше. Бюстгальтера, судя по всему, она сегодня тоже не удосужилась надеть. Я делаю глоток из бутылки. Лётный шлем висит на руле мотороллера. Она три раза сегодня просила остановиться возле витрин и рассматривала своё отражение, спрашивая: «Я испанская лётчица, да?». Но сейчас сняла его: жарко.
Фруктовый лёд уничтожен. Окси смывает его остатки, опустив руки в воду. Распрямившись, стряхивает с кистей веер прозрачных капель.
Кричит мне:
— Смотри, па!
И прикладывает мокрые ладошки к своей груди. Когда она убирает руки — я вижу её тёмные соски сквозь влажные пятна. Как будто маечки и нет вовсе. Она хихикает.
Па…
В наш первый раз там, на крыше. Когда я, распластав её на одеяле вниз животом, наблюдая за плавным движением ещё не зажившей тату над её чудесной попой и чувствуя, что не могу больше сдерживаться, спросил задыхаясь:
— В тебя… можно?..
Она вдруг перестала поскуливать, сказала:
— Да… можно, па…
И так завертела своими ягодицами, задавая бешенный темп, что член мой выскользнул из неё на свет божий. Поэтому «в неё» всё равно не получилось.
Па… Она меня этим своим «Па» приводит в космическое состояние. Вот именно: Член-Стоит-Башка-Не-Работает-Руки-Тянутся.
Я допиваю колу и ставлю бутылку на асфальт. Окси, взяв по туфле в каждую руку, босиком подходит ко мне:
— Надоело… Поехали, а?
— Куда? — я поворачиваю ключ в стартере. Она садится сзади, прижимаясь к моей спине и скрестив руки с обувью в районе моего паха.
— Ого! — хихикает она мне в ухо. — Что случилось?
— Мой друг ждёт pornoparty. Куда ехать?
— Трогай, шеф, — говорит она, — я покажу…
Тормозим возле пятиэтажки в противоположном конце города.
— Это здесь, — говорит она. Слезает с мотороллера и пристёгивает его двумя противоугонными тросами к невысокому заборчику.
— Что «это»? — спрашиваю я.
Она достаёт ключ из крошечного карманчика на юбке:
— Мой брат в прошлые выходные женился… — говорит она, помахивая ключом перед моим носом, а сегодня утром уехал с женой в свадебное путешествие… а я тут цветы поливаю…
Она поиграла бровями:
— И ещё две недели буду поливать.
— Гут. Карашо, — говорю я.
— А я о чём? — улыбается Окси.
Поднимаемся по лестнице. Она впереди. Я протягиваю руку и приподнимаю край юбки.
— Дурак… — говорит она Голосом Послушной Девочки, не поворачивая головы, — … всё маме расскажу…
В квартире она усаживает меня на диван в зале, приносит из холодильника бутылку пива, а сама исчезает в одной из комнат. Я слышу, как хлопает дверца шкафа.
— Не заходи! — кричит она из-за двери.
— И не подумаю! — кричу я в ответ и прихлёбываю ледяное пиво. На журнальном столике рядом с диваном пухлый фотоальбом. Я беру его в руки и листаю: а-а-а… это, наверное, и есть счастливая молодая семья. На фотках брат Окси и его жена — симпотная блонди в офигезном подвенечном платье: сзади пышный шлейф до земли, а спереди такое короткое, что видны ажурные белые чулки до середины бедра. Ничё так ножки у девочки…
— Ты там не скучаешь? — кричит Окси сквозь дверь.
— Не-а, — отвечаю я и кидаю альбом обратно. Беру пульт.
Включаю ящик. По «Дискавери» несколько аллигаторов прогоняют двух молодых львов от туши буйвола. Диктор за кадром комментирует происходящее. Я смотрю на крупный план: ну, нах! Один такой крокодил Гена — и капец Чебурашке… Львы в конце концов обламываются и сваливают. Не аллигаторы, а толпа гопников.
Телефон в кармане начинает вибрировать. Я прикладываю его к уху.
— Ахтунг, — говорит он голосом Окси и в ту же секунду дверь распахивается.
— Оху!.. — говорю я в трубку, — еее!!!
Окси бросает свой телефон на пол и останавливается посреди комнаты.
— Ты когда-нибудь трахал невесту? — спрашивает она.
На ней то самое — длинный шлейф, короткое спереди — платье. Даже чулки те же.
— Я точно не сплю? — говорю я в пространство, уже где-то потеряв свой мобильник.
Окси проводит руками по бёдрам и поднимает подол.
— Злые бандиты похитили невесту… — говорит она Голосом.
Каким-то незнакомым мне Голосом. Голосом, от которого я, кажется, начинаю покрываться мурашками.
— Молодую невинную невесту прямо из-под венца…
Она расставляет руки и кружится передо мной:
— …Бандиты требуют выкуп, но её жених не успевает собрать деньги вовремя…
Окси останавливается и смотрит мне в глаза:
— Поэтому бандиты злятся. Они насилуют её по очереди, а потом убивают…
Я встаю с дивана. Я спрашиваю:
— Бандиты очень злые?
Она склоняет голову набок:
— Очень… Они связывают ей руки и затыкают ей рот одним из чулков…
Я начинаю вытаскивать свой ремень.
— И ещё они всё время ругаются матом… — говорит она, — …всё время…
Я наматываю ремень на свой кулак. Я подхожу к ней ближе. Я говорю:
— Х*ли ты смотришь, бл*дь *баная???
Она закрывается руками и шепчет:
— Пожалуйста… не надо… я прошу вас… пожалуйста…
— Заткнись на х*й!!! — ору я и, схватив её за волосы, швыряю на диван. — Заткнись!!! А то щас зах*ярю до смерти, шлюха!!!
— Нет… — скулит она, — пожалуйста… не надо…
Я стаскиваю с неё один чулок и запихиваю его в её рот. Я затягиваю свой ремень на её хрупких запястьях. Она начинает глухо кричать в кляп.
— Ну всё! — говорю я, судорожно задирая шлейф платья и доставая член. — Всё, сука тупая!!! Ты допросилась!!!
Полчаса спустя мы лежим на полу, и Окси поглаживает мой полностью готовый для «третьего бандита» инструмент.
— Сколько человек в банде? — спрашиваю я.
— Достаточное количество… — отвечает она, — а что? Надоело?
— Дули-пердули, — говорю я, — мне материться надоело… Язык уже болит…
— Ты это брось! — строго говорит она. — Язык твой мне сегодня нужен! Попозже…
Она целует меня в живот. Потом говорит:
— Ладно… можешь не ругаться…
Проводит ладошкой, словно стирая след от поцелуя:
— Что это означает?
Я понимаю, о чём она. Чуть ниже пупка у меня готическим шрифтом красуется PsychoStarFucker.
— Ты же знаешь английский… — говорю я в потолок.
— Ну то, что ты «звездоёб», я поняла… а почему «психованный»?
— Потому что психованный.
— Что-то не замечала…
— И не надо, — я протягиваю руку и щипаю её за ушко.
