— А что иначе? — пожал плечами следователь. — Тут без медицины видно. Тигров у нас нет, кабан так не может. Вот только странно. Ну, допустим, спугнул он зверя, разозлил. Но Егор-то прав. Медведю чего в такое время возле людей болтаться?
— Ладно, пиши осмотр, — заключил Онуфриев. — Константин, посвети следователю. А твое дело, Михалыч, труп в морг доставить.
— Да где ж я сейчас машину возьму? — заныл участковый.
— На себе тащи! Что ты мне проблемы ставишь?
Следователь зашуршал бумагой. Логинов махнул Сергею рукой, давая понять, что на этом их миссия окончена, и зашагал вслед за Онуфриевым. Репин покачал головой: лихо осмотр произвели, нечего сказать. Но промолчал.
— Такие вот дела, — подытожил Николай, когда они топали по травянистой колее, — по-глупому человек погиб. Ладно бы зимой, в лесу где-нибудь. Шатуны каждый год стали появляться. Пожары. Корму не стаёт. Лесорубы капитально пакостят, военные, да и браконьеров развелось. Народ совсем оскотинился, как последний день живет.
Даже аборигены, на что уж лесные люди, и то за водку на любую пакость готовы.
На реке кому не лень рыбу порют, икру добывают, мать их!.. Бичевни развелось. То папоротник, то ягоды, то грибы. Тайгу жгут — страшно смотреть. Диву даешься, сколько силы в ней, что еще стоит. Дорог на большую землю нет, так с побережья всякой сволочи понаехало. Лесодобытчики древесину туда трелюют, а оттуда — чего бы доброго завезли!
— А лесничество что же? Рыбнадзор?
— Да толку с них! Людей с гулькин хрен, прав никаких — это одно. А второе — которые сильно принципиальные, те не больно приживаются. Свои же и выпихнут. А в одиночку не повоюешь, кому охота на пулю нарываться! Да и так, жим со всех сторон, того не трожь, этого. Один — начальник, другой у него в кумовьях. А когда Иван Иванович ворует, а Ваньку гнобят — чего хорошего может получиться?!
Вот инспектора и шмурыжат по тихой грусти. Больше по снабженческому делу для всякого руководстваа, да и себя не забывают. Коммерция везде. Не стало тут порядка. У вас в городе хоть какой-то порядок, а здесь!.. Все свои, перепились, пересплелись.
— Не жил ты в городе, — усмехнулся Сергей. — И не пробуй, не надо.
Из машины Онуфриев по рации скомандовал дежурному, чтоб тот пробудил ото сна какого-то главного механика и пусть грузовик дает, труп везти. Ну, нет шофера, пусть сам за руль садится. В общем, всё, давай, делай, а то на себе труп потащишь. Всегда был у начальника РОВД в запасе этот аргумент.
— Ты, Логинов, завтра прямо с утра свяжись с лесничеством. — Онуфриев заправил манипулятор допотопной рации в зажимы. — Гадину эту отстреливать надо.
Стоя возле «уазика», Сергей закурил. Николай тоже достал сигареты и продолжал.
— Или вот, Егор этот, Матюхин, который сейчас егозил. В этих краях родился, вырос, охотник был, каких поискать. Честный, скажу, мужик, порядочный. Никому задницу не лизал, шкурки неучтенные из лесу не тащил. Ну, ему и участок похуже, и дров зимой не завезут, и заработки соответствующие. Охотинспектор взъелся, что не кланяется, не мажет. Стал Егор попивать, с бабой пошло-поехало. Раз нажрался, чем-то она его допекла, поленом ее огрел, чуть дуба не врезала. Сам, правда, пришел сдаваться, но за нанесение тяжкого вреда здоровью «трояк» схлопотал.
Вернулся — баба на порог не пустила. А потом и вовсе уехала. Вот спился совсем.
Сейчас кочегарит. Пропадет. Или замерзнет по пьянке, или бичи башку оторвут. И все, знаешь, вот так как-то, хрен поймешь!
Со стороны леса в свете фар возникли остальные члены опергруппы. Участковый остался охранять тело до прибытия транспорта.
На обратном пути Сергея забросили на квартиру. В комнатах стоял знакомый запах заветрившейся пищи и остывшего табачного дыма. Понимая, что иначе не заснет, Сергей проглотил полстакана водки и, закутавшись в одеяло, повалился на постель. …Участковый пил чифир на летней кухне у мужика, принесшего в райотдел недобрую весть. Хрен вот Онуфрию, чтоб он там торчал ночью, в кустах, возле мертвяка.
Хуже ни черта уже с ним не будет, а зверюга, он, может, далеко и не ушел никуда.
Командовать все мастера. Сел себе в автомобиль и забуевертился.
Грузовик пришел в третьем часу ночи. Через борта попрыгали хмурые мужики, которых дежурный по райотделу подрядил тащить труп. Как подрядил, известно: не поедешь — смотри у меня!
Мужики поволокли из кузова свернутый в рулон брезент. Грузовик развернулся, и сколько было возможно, сдал задом в заросли.
— Так чо, начальник, вы все на холяву норовите, на кокарде? За такую работу платить надо. — Здоровый рыжий детина не скрывал недовольства.
— А я тебе плату где возьму, высру? — отозвался участковый. — Скажи спасибо, что прошлый раз за драку под суд не пошел.
— Токо это и можете, — проворчал детина. — Хрен я тебе опять за спасибо дров на зиму привезу. Привыкли…
— Топай, давай. Не привезет он! Куда ты денесься?
Носильщики под предводительством участкового убрели в кусты. Какое-то время оттуда доносился треск веток, возня и окрики милиционера. Утробный звук возвестил о слабости чьего-то желудка. Наконец к машине выволокли длинный, прогибающийся в середине сверток, взметнули его вверх и с глухим стуком забросили в кузов.
Шофер, дождавшись, когда рабсила займет свои места, полез в кабину.
— Подожди, отолью, — сказал участковый и отошел в сторону.
В кромешной тьме уполномоченному вдруг почудилось, что кто-то черный, приземистый стоит неподалеку, выступая глыбой из шевелящихся под ветерком зарослей.
Господи! Теплая струя обдала руки, побежала вдоль штанины.
Ни звука не исходило от неподвижной фигуры, только тянуло оттуда промозглым, пробирающим до костей ветерком.
— Эй! — крикнул водила. — Долго там ссать будешь? — И посветил фонариком.
Желтый луч скользнул по зыбкой стене листвы…
Не было там никого, ни зверя, ни человека. Один обман зрения. Застегиваясь на ходу, участковый поспешил к машине. Долбанная служба! Спят все добрые люди, а тут, ну ни днем, ни ночью покоя нет! Мерещиться, что ли, уже начинает?
«Чего на пенсию не иду? — вздохнул он. — Деньги бы хоть платили хорошие». …Проводив милицию, хозяин летней кухни погасил свет, запер дверь и собрался на покой. Черт ему подгадал эту напасть! Всю ночь с мертвяком проколготились, а с утра на работу. Повестку, небось, не выписали! Дождешься от них. Сами-то отоспятся.
Он поглядел в сторону огорода. Вроде, возник там какой-то посторонний шорох и шум. Может, показалось? Но нет! От того был шум, что со стороны леса, через жерди ограды перемахнула вдруг громадная черная тень, в несколько прыжков пересекла наискосок пустые грядки, снова подпрыгнула, минуя другую изгородь, и пропала, словно и не было ничего.
