Через неделю после трагедии адвокат вызвал Мередит к себе в контору для вскрытия завещания и последней воли погибших. Вся их недвижимость, вклады в банках и все остальное переходило в безраздельную собственность Мередит, то есть теперь она становилась владелицей поместья в восьмидесяти милях от города, всего, что находится в доме, пятидесяти пяти акров земли, на которой располагалась и та самая знаменитая древняя часовня, а также всех непроданных картин Сэла, его контрактов и ценных бумаг. Кроме того, к ней переходили четырнадцать тысяч долларов сбережений и страховка на общую сумму в семьдесят пять тысяч долларов В течение следующей недели наследники решили закрыть магазин, за аренду которого платили немалые деньги, и переселиться из города в свои новые владения.
Богатое наследство и страховка дядюшки Сэла дали Мередит возможность целиком посвятить себя занятиям оккультными науками. Этих денег им вполне хватало, чтобы безбедно просуществовать до тех пор, когда пройдут положенные семь лет и Шелдон будет официальна признан погибшим. А тогда семья автоматически получит еще одну кругленькую сумму в виде его страховки и пенсии за весь этот срок.
Все семейство носило фамилию отца — Брюстер. Но, переехав в поместье сестры, Мередит решила, что теперь им стоит взять фамилию Барнс, так как это была ее девичья фамилия, которую она носила еще в Англии, когда жила там вместе с отцом, магом и чародеем Льюком Барнсом.
— Этим именем вы должны гордиться, — назидательно говорила Мередит Барнс. — Принимая его, мы получаем прямую возможность унаследовать все его силы и способности.
Вскоре на чердаке своего нового дома мать обнаружила огромный сундук, в котором хранились рукописи по магии и дневники самого дедушки Барнса. Очевидно, когда он умер в Англии, все его вещи перевезли сюда, хотя Эдна никогда не рассказывала сестре, что владеет такими сокровищами Наверное, она специально скрывала это от Мередит — ведь она всегда стеснялась своего предка и не одобряла действий сестры, когда та с головой ушла в мистику. Но как бы то ни было, открытие сильно взбудоражило и Мередит, и ее дочь, и теперь они дни напролет проводили за изучением вновь найденных материалов, а потом делились между собой впечатлениями. Почти все заметки и дневники были написаны дедушкиной рукой, и это вселяло в них еще большую уверенность в тех силах и возможностях, которые открывает оккультизм перед своими приверженцами. Авраам и Льюк тоже относились к магии с уважением, но всерьез заниматься ею не стали, хотя спокойно смотрели на столь необычное увлечение своей матери и сестры.
Сайрус, которому к моменту переезда в поместье уже исполнилось пятнадцать, очутившись на природе за городом, словно расцвел. Создавалось впечатление, будто свежий деревенский воздух и отсутствие многочисленных соседей, без конца дразнивших его, благоприятно сказались на развитии мальчика. Он выглядел теперь крепче и здоровее, а во взгляде появилось даже некое подобие одухотворенности. Его любимыми занятиями стали собирание цветов и ловля бабочек на полях. Но он никогда не мучил насекомых и, поймав, тут же отпускал их на волю. Как-то в лесу он нашел маленькую мертвую птичку и долго плакал над ней, пока Синтия, чтобы как-то утешить брата, не предложила ему устроить для птички похороны. Она разыскала несколько деревянных дощечек и показала Сайрусу, как можно изготовить из них Крошечный гробик. Потом они зашли в часовню, служившую некогда студией дядюшки Сэла, и прочитали над птичкой пару молитв. После этого на семейном кладбище, принадлежавшем до войны первому владельцу поместья, они выкопали ямку и, связав вместе две палочки, соорудили перевернутый католический крест, используемый на похоронах у сатанистов, о которых Синтия успела вычитать в рукописях по оккультизму. После этого случая Сайрус специально бродил по округе, разыскивая мертвых птиц и мышей, которых еще не съели кошки. Ему нравилось изготавливать для них маленькие гробики, и он сколотил их сразу несколько штук, чтобы в случае необходимости они всегда были под рукой.
Синтия тоже всегда была рядом и помогала ему устраивать похороны — она читала молитвы и заклинания над свежими могилками несчастных животных.
За детьми теперь никто не следил, они были полностью предоставлены самим себе. Мередит все время сидела в своей комнате и читала дедушкины рукописи или же оплакивала свою несчастную судьбу. Питалась она крайне скудно и уже не подходила к плите, чтобы готовить еду для детей. Они заботились о пропитании сами, и в основном теперь жили на консервах и бутербродах.
Лишь изредка кто-нибудь из детей отправлялся на рынок, чтобы купить там свежих фруктов и овощей. А иногда им удавалось набрать в лесу ягод или орехов. Мередит начала чахнуть, осунулась, похудела, цвет кожи у нее стал желтоватым, но дети уже успели привыкнуть к этому и не обращали внимания на ее изможденный вид. Однако Мередит и Синтия знали одно: то, что они почерпнули из дневников дедушки, надо было испробовать на деле. Правда, они не обсуждали этого между собой, но между ними развилось нечто вроде телепатического контакта. Девочке не терпелось проверить на практике свои знания и способности, хотя и было немного страшно — она почему-то всегда вспоминала неудачную попытку матери вызвать на связь дух отца. Это поражение, видимо, навсегда оставило след в ее детском мозгу.
Как-то раз Льюк и Авраам решили немного развлечься и, порывшись в старых вещах, извлекли оттуда капканы — те самые, которые подарил им два года назад дядюшка Сэл. Они поставили их в лесу и долго потом не могли заснуть, ожидая, когда же наконец наступит утро и они смогут проверить, что за дичь попалась на их приманку.
Синтия и Сайрус тоже пошли в лес вместе с братьями — любопытство просто сжигало их. Один за другим были проверены все шесть капканов, но они оказались пусты. Льюк от досады пнул ногой ком рыхлой земли, а Авраам молча стоял в сторонке, грустно опустив голову.
— Интересно, а какую наживку вы туда клали? — полюбопытствовала Синтия.
— Хлеб. Мы его смочили водой и сделали из мякиша маленькие шарики, — ответил Авраам.
— Ничего себе! Это кто же вас научил? — засмеялась сестра.
— Никто. То есть я как-то видел, что так удят рыбу.
Все дружно расхохотались, включая Сайруса.
— Вообще-то мне кажется, что рыбки в лесу не бегают, — улыбнулся Льюк.
— А почему бы не положить в капканы морковку? Глядишь, тогда, может, и кролик попадется… — предложила Синтия.
— Правильно! Как же мы раньше-то об этом не подумали? — обрадовался Авраам. — Кролики ведь очень любят морковку.
