Двое японцев вернулись с ружьями, но так же быстро их опустили, как и подняли. Краб заполз на капитана, обхватив его лапами, в то время как клешни искали очередной орган для ампутации.
Команда беспомощно наблюдала за этим зрелищем, некоторых матросов начало тошнить. Это напомнило им паука, нашедшего в своих сетях муху и решившего подвергнуть свою жертву пытке прежде, чем съесть.
Обрубок руки по-прежнему кровоточил, ярко-красный фонтан брызгал на краба, делая зрелище еще более ужасным. Почти без всяких усилий клешня сомкнулась на плече несчастного и с громким хрустом вырвала всю руку. Через секунду то же самое постигло и вторую руку капитана.
Он ужасно кричал и рыдал, но все еще оставался в сознании. Кровь хлестала по палубе, ружья по-прежнему молчали. Судьба несчастного была предрешена. Матросы могли бы стрелять, но вместо этого они смотрели на кровавый спектакль, боясь навлечь на себя ярость чудовища.
Орудуя своими окровавленными клешнями, краб продолжал сжимать свою жертву. Взгляд одного из браконьеров пересекся с взглядом чудовища, человек инстинктивно закрыл свои глаза рукой. Морское чудовище словно дьявольски усмехалось про себя, наслаждаясь своим преимуществом.
Краб медленно двинулся вперед не больше, чем на ярд, волоча свою жертву за собой и оставляя на окровавленной палубе обрубки рук и ног, сухожилия которых по-прежнему лихорадочно сжимались.
Матросы увидели лицо своего капитана. Они не знали, был ли он жив, или мертв. Что-то дьявольское исходило от этого краба, неотразимо действующее на того, кто видел его. Голова капитана покатилась по палубе, но никто не смотрел на нее. Никто даже не повернулся, когда она глухо стукнулась о деревянное перекрытие.
Но гигантский краб не довольствовался тем, что оторвал бедняге все конечности и голову. Его клешни вонзились в плоть, выворачивая на свет внутренности своей жертвы, теперь краб орудовал быстрее и с явным интересом.
Неожиданно прогремел выстрел. Его грохот словно отрезвил людей, стоявших на палубе. Их головы повернулись, но краб даже не оторвался от своего кровавого занятия и начал спокойно засовывать останки человеческого тела себе в пасть.
Среди матросов вновь раздались вопли. Стрелявший матрос выстрелил снова и продолжал стрелять, пока не опустошил магазин. Еще один человек поднял стрельбу, но ни одна из пуль не была направлена в гигантского краба, терзавшего свою жертву, о нем вообще забыли. Со стороны кормы, очевидно, поднимаясь, из морской пучины по веревкам трала, появилось еще несколько крабов, размерами вчетверо больше первого!
Их клешни угрожающе клацали. Они быстро приближались, и ничто не могло остановить или задержать их. Пули рикошетили от их панцирей. Первыми жертвами чудовищ стали стрелявшие, остальные, не дожидаясь участи своих товарищей, бросились в панике бежать, но крабы были уже повсюду.
Двое браконьеров прыгнули за борт. Оба были хорошими пловцами, но ни один так и не показался из воды. Вскоре крики на борту судна затихли. Раздавался лишь треск переламываемых человеческих костей и жадное чавканье.
На следующее утро на рассвете дрейфующий тральщик был обнаружен австралийским катером, входящим в залив Барбику. Палуба браконьерского судна была залита человеческой кровью, впитавшейся в дерево, никаких признаков команды найдено не было, за исключением оторванной фаланги пальца, оставшегося на курке разбитого ружья.
— Ни одно живое существо не сможет устоять против выстрела из двуствольного «Экспресс пятьсот», — Харви Логан обращался к Каролине де Бруннер, если он в надежных руках, конечно.
Она оценивающе посмотрела на него. Хорошо загорелое тело, цвет которого был в основном достигнут солнечными ваннами, но доведен до совершенства инфракрасными лампами в разных отелях по всему свету. Солнце залива Барбику тоже внесет свою лепту в цвет его кожи прежде, чем он продолжит свое путешествие. Его густые золотистые волосы вились. Усы и хорошо ухоженная козлиная бородка дополняли его типичную внешность белого охотника, которую он очевидно пытался сохранить при любых обстоятельствах.
Но мощный торс не был обязательным атрибутом белых охотников, отнюдь не искусственные сильные плечи и мощные бицепсы выпирали на его темной рубашке. Она опустила взгляд на его бедра и ноги, скрытые белыми хлопчатобумажными брюками, жадно ища выпуклость в ширинке. Ее не было. Но у Каролины еще было достаточно времени на исследование. Свою деятельность она начала в барах дорогих отелей и по опыту знала, что не стоит торопиться. Сегодня вечером она была охотником, а Логан — жертвой. Они сидели в роскошной комнате отдыха отеля. Каролина повернулась так, чтобы собеседник мог без труда видеть ее колени, выглядывавшие из-под светло-зеленого вечернего платья.
— Впервые за шесть недель я вижу залив практически пустынным, — она протянула руку к окну, за которым голубая вода сверкала под лучами заходящего солнца. — Ни серфингов, ни пловцов, ни воднолыжников и всего лишь несколько рыбацких лодок. На пляже тоже почти никого нет.
— Потому что все напуганы этими проклятыми крабами, — Логан рассмеялся и глотнул водки, закусив долькой лимона. — Лично я думаю, что все это липа. Что-то вроде пропаганды для привлечения туристов на Хэймэн.
— Значит ты не веришь в эту историю?
— Конечно, нет! Покажите мне этого краба, тогда я поверю. А пока меня волнует лишь большая белая акула. Черт возьми, на Хэймэне есть хоть кто-нибудь, способный пойти со мной?
— Клин здесь лучше всех, — сказала она.
— И он так же напуган, как и остальные.
— Нет, — ее щеки слегка вспыхнули, и она стала крутить свою рюмку. — Он не напуган. Он просто упрямый. Если ему кто-нибудь не понравится, он не будет его сопровождать и за миллион долларов.
— Ну, я-то ему точно не понравился, — усмехнулся Логан. — Он просто самонадеянный ублюдок, о чем я ему и сказал. Две рыбацкие лодки перевернуты, вертолет упал в море, а он все распространяет эти слухи, опустошившие здешнее побережье,
— Видишь этого человека, — сказала она, понизив голос и кивнув в сторону сидящего за столом в нескольких ядрах от них. — Этот парень знает о крабах больше кого бы то ни было. Он прилетел на вертолете из Макау сегодня в полдень. Это профессор Клиффорд Давенпорт из Лондона. Он прилетел по просьбе британского и австралийского правительств.
— Как я уже сказал, — Логан допил свою водку и оглядел комнату в поисках официанта, — если эти чудовища действительно существуют, я не уеду отсюда, пока не раздобуду пару их клешней. Однажды я уложил буйвола из своего ружья за двести ярдов, а уж буйволы покруче всяких крабов.
