- Вариант оправдания? - обескураженно повторил Гарри. - Господи, какое там еще оправдание?
- Не знаю, - ответила Конни, морщась от боли в запястье, - это уже по твоей части, ты же у нас мастак писать отчеты.
- Я? Но почему опять я?
- Ты любишь читать всякие легенды и сказки. Так возьми теперь и придумай сказочку сам. Но она обязательно должна объяснить, как и почему сгорела, например, твоя квартира, как и почему был убит Рикки Эстефан, почему нам пришлось самим пойти на убийство Дракмана. Это, так сказать, основные моменты. - Гарри как стоял, разинув рот, так и остался в этом положении, когда она деловито обвела рукой пачки банкнот на полках кладовой. - Все это несколько усложняет твою задачу. Поэтому самое лучшее - убрать отсюда деньги.
- Но мне не нужны его деньги, - заартачился Гарри.
- И мне не нужны. Ни единого доллара. Но мы ведь никогда не сможем выяснить, у кого он их украл, и поэтому они отойдут государству, тому самому государству, из-за которого все мы барахтаемся в этом дерьме, а я не желаю, чтобы эти деньги пошли на его поддержку. Кроме того, оба мы знаем, кому они совсем не помешали бы, а?
- Господи, ведь они все еще сидят в фургоне, ждут и не знают, что произошло! - воскликнул он.
- Давай-ка сложим все эти деньги в мешок и оттащим к ним. А Джанет увезет их отсюда и захватит заодно с собой и пса, чтобы никто из них не оказался замешанным в этом деле. А ты начнешь пока сочинять свою сказку. Когда же они уедут, мы позвоним в полицию.
- Конни, я не могу…
- Ты вот что, давай начинай думать, - бросила она, вытаскивая пакет для мусора из коробки, где их было множество.
- Но это же полный идиотизм…
- У нас мало времени, - предупредила его Конни, здоровой рукой открывая пакет.
- Ладно, сам знаю, - сдаваясь, раздраженно пробормотал Гарри.
- Я просто сгораю от нетерпения услышать, что ты там понапридумываешь, - сказала она, сгребая пачки банкнот, когда Гарри, в свою очередь, взял в руки такой же пакет. - Уверена, отличная получится сказка.
Хороший день, очень хороший день. Прекрасный. Солнце сияет, ветер треплет шерсть, в траве возятся интересные козявки, издалека из интересных мест доносятся интересные запахи человеческой обуви, и никаких кошек вокруг.
Все там, все вместе. С самого утра Джанет что-то делает вкусненькое в той комнате, где люди готовят себе еду в доме, где живут люди, люди и собаки, в доме, где они живут все вместе.
Сэмми в огороде, рвет помидоры, собирает морковку - интересно, видимо, когда-то, как собака кости, зарыл ее в землю, - затем тащит все это туда, где Джанет готовит что-то ужасно вкусно пахнущее. Потом Сэмми моет камни, которыми люди покрывают часть травы на заднем дворе. Поливает их из шланга, да, да, да, да, да, из шланга, и заодно поливает всех, кто попадает ему под руку, а вода холодная и вкусная, и все смеются, уворачиваясь от струй, да, да, да, да, да, да. А Дэнни бежит со скатертью, помогает стелить ее на стол, поставленный прямо на камни, расставлять стулья, раскладывать тарелки и все остальное. Джанет, Дэнни, Сэмми. Теперь он запомнил их имена, так как все вместе они живут уже достаточно долго, чтобы запомнить, как кого зовут. Джанет и Дэнни и Сэмми, все вместе в доме, в котором живут Джанет - и - Дэнни - и - Сэмми - и -Вуфер.
Он помнит себя и Принцем, и Максом (благодаря коту, кoторый мочился в его воду), и помнит себя Псиной, которым был довольно долго, но теперь он откликается только на кличку Вуфер.
Приезжают и другие люди, имена которых ему известны почти так же хорошо, потому что они часто бывают в гостях друг у друга. Гарри, Конни и Элли. Элли ростом почти с Дэнни, и все они приезжют в гости из дома, в котором живут Гарри - и - Элли - и - Тото.
Тото. Хороший пес, хороший. Друг.
Они с Тото сразу же бегут в огород, но там им запрещено рыть ямы - плохая собака та, что роет ямы в огороде, очень плохая - зато он покажет Тото, где в земле была зарыта морковка.
Нюхай нюхай, нюхай, нюхай. Там под землей еще много морковки. Интересно. Но рыть ямы запрещено.
Хорошо играть с Тото, Дэнни и Элли, гоняться друг за другом, прыгать, валяться в траве, валяться в ней сколько душа пожелает.
Хороший день. Самый лучший. Лучшего не бывает!
А потом подадут еду! Вот ее уже выносят из комнаты, где ее готовят, кладут на стол, который стоит на камнях в тени деревьев.
Нюхай, нюхай, нюхай, нюхай: ветчина, курятина, картофельный салат, горчица, сыр - сыр хоть и прилипает к зубам, но все равно очень вкусный - и еще какая-то еда, и еще, и все это лежит прямо на столе.
Но прыгать на стол запрещено. Будь умницей! Хороший пес! Хорошие собаки и получают со стола больше, и не просто объедки, а большие, вкусные куски, да, да, да, да, да.
Откуда-то выпрыгивает кузнечик. Кузнечик! Бегом за ним, вперед, ату его, взять, взять, надо обязательно его поймать, Тото рядом, тоже прыгает, тоже скачет за ним вслед, влево, вправо, влево, кузнечик…
Стоп, как же это они совсем забыли о еде. Назад к столу. Садись! Грудь вперед. Головку вытянем. Хвостом подмахнем. Им это ужасно нравится. Облизнем-ка клыки, намекнем, мол, пора давать есть.
А вот и еда. Что, что, что, что? Ветчина. Для начала. Хорошо, хорошо, хор… Кончилась. Неплохое начало, даже очень неплохое.
Какой отличный день, день, который, он знал, обязательно наступит, и много-много таких дней, и теперь надолго, навсегда, потому что все свершилось, как он и мечтал, он свернул еще за один угол и заглянул в еще одно незнакомое, новое место… и обрел-таки свое счастье, то счастье, которое, он знал, всегда ждaлo его там. Счастьем, чудесным счастьем было и это место, и это время, и эти люди. А вот и курятина, ого, какой огромный кусок! А до чего вкусный!
Все перечисленные здесь акты грубого произвола и дикого насилия, о которых вспоминают Гарри и Конни и котрые входят в ее коллекцию зверств "свистопляски перед вторым пришествием", действительно имели место. Человек, подобный Тик-таку, конечно же, не живет на свете, но присущее ему свойство творить зло вокруг себя отнюдь не замыкается рамками литературного вымысла.
